Скотный двор - Джордж Оруэлл

Никаких следов присутствия Сноуболла с тех пор не было обнаружено. Ходили слухи, что он скрывается на одной из соседних ферм, то ли в Фоксвуде, то ли в Пинчфилде. К тому времени Наполеону удалось несколько улучшить отношения с соседями. Произошло это благодаря тому, что на дворе уже без малого десять лет, с тех пор как была сведена буковая рощица, лежал штабель бревен. Они были выдержаны наилучшим образом, и Уимпер посоветовал Наполеону продать их; и мистер Пилкингтон, и мистер Фредерик с удовольствием купили бы их. Наполеон колебался с выбором, не в состоянии прийти к решению. Бросалось в глаза, что, как только Наполеон склонялся к соглашению с мистером Фредериком, становилось известно, что Сноуболл скрывается в Фоксвуде, а как только он решал иметь дело с мистером Пилкингтоном, Сноуболл объявлялся в Пинчфилде.

В начале весны внезапно выяснилась тревожная вещь. По ночам Сноуболл неоднократно бывал на ферме! Все были так встревожены этим известием, что стали плохо спать в своих стойлах. Как стало известно, каждую ночь под покровом темноты он пробирался на ферму и занимался вредительством. Он крал зерно, опрокидывал ведра с молоком, давил яйца, вытаптывал посевы, обгрызал кору на фруктовых деревьях. Теперь было ясно, что все неудачи объяснялись происками Сноуболла. Каждый теперь мог объяснить, что сломанное окно или засорившиеся трубы были следствием ночных похождений Сноуболла, а когда исчез ключ от кладовой, все были убеждены, что его удалось украсть именно Сноуболлу. Любопытно, что эта точка зрения не изменилась, даже когда ключ был найден под мешком муки. Коровы единодушно объявили, что по ночам, когда они спят, Сноуболл пробирается в их стойла и доит их. Существовало подозрение, что крысы, которые особенно досаждали в эту зиму, были в соглашении со Сноуболлом.

Наполеон постановил провести полное расследование деятельности Сноуболла. В сопровождении собак — остальные животные следовали за ним на почтительном отдалении — он тщательно осмотрел строения фермы. Каждые несколько шагов Наполеон останавливался и обнюхивал землю в поисках следов Сноуболла, которые, как он говорил, может обнаружить по запаху. Он обнюхивал каждый уголок в амбаре, в коровнике, в курятнике, в огороде — и почти всюду были следы Сноуболла. Ткнув пятачком в землю и тщательно принюхавшись, Наполеон вскричал страшным голосом: «Сноуболл! Он был здесь! Я чую его!» — и при слове «Сноуболл» собаки кровожадно зарычали, оскалив клыки.

Животные были напуганы до предела. Им казалось, что Сноуболл стал чем-то вроде духа, незримо пребывающего на ферме и призывающего на их головы все беды мира. Вечером Визгун созвал их и, не скрывая тревожного выражения, сообщил, что у него есть серьезные новости.

— Товарищи! — нервно дергаясь, вскричал он. — Вскрылись ужасные вещи. Сноуболл продался Фредерику из Пинчфилда, который составляет зловещий заговор с целью обрушиться на нас и отнять нашу ферму! При нападении Сноуболл будет служить ему проводником. Но это еще не все. Открылись более ужасные вещи. Мы считали, что причиной изгнания Сноуболла были его тщеславие и самомнение. Но мы ошиблись, товарищи. Знаете ли вы, в чем было дело? С самого начала Сноуболл был на стороне Джонса! Все это время он был его тайным агентом. Это неопровержимо доказано документами, которые он не успел скрыть, и которые мы только что обнаружили. Я считаю, что теперь многое стало ясно, товарищи. Разве мы не помним, как он пытался — к счастью, безуспешно — помешать нашей победе в битве у коровника?

Животные оцепенели. Разрушение мельницы можно было объяснить непомерной злобой Сноуболла. Но лишь через несколько минут они смогли воспринять сказанное. Все они помнили, или думали, что помнят, как Сноуболл вел их за собой в битве у коровника, как он руководил ими и ободрял их в сражении, как даже пуля из револьвера Джонса ни на секунду не заставила его остановиться. На первых порах им было трудно понять, как все это могло согласовываться с тем, что Сноуболл был на стороне Джонса. Даже Боксер, который редко задавал вопросы, был изумлен. Он лег, подогнув передние ноги, закрыл глаза и принялся с трудом приводить в порядок свои мысли.

— Я в это не верю, — сказал он. — Сноуболл храбро дрался в битве у коровника. Я сам его видел. И разве мы сразу же не вручили ему «Животное — герой первого класса»?

— Это была наша ошибка, товарищи. Потому что теперь мы знаем — и все это черным по белому написано в найденных нами секретных документах — что на самом деле он старался заманить нас в ловушку.

— Но он был ранен, — сказал Боксер. — Мы все видели, как текла кровь.

— Все это было подстроено! — закричал Визгун. — Джонс стрелял в него понарошку. Я мог бы показать вам, как он писал об этом, если бы вы умели читать. Заговор заключался в том, что в критический момент Сноуболл должен был дать сигнал к отступлению, и поле битвы осталось бы за неприятелем. И он был очень близок к успеху — я даже скажу, товарищи, что он мог бы выиграть, если бы не наш героический вождь, товарищ Наполеон. Разве вы не помните, как в этот самый момент, когда Джонс и его люди ворвались во двор, Сноуболл внезапно повернулся и кинулся в бегство, увлекая за собой остальных? И разве вы не помните, как в эту минуту, когда паника захватила всех и все уже, казалось, было потеряно, — товарищ Наполеон вырвался вперед и с криком «Смерть человечеству!» вонзил зубы в ногу Джонса? Конечно, вы помните это, товарищи! — воскликнул Визгун, кидаясь из стороны в сторону.

После того, как Визгун столь отчетливо описал эту сцену, многим животным стало казаться, что они в самом деле помнят ее. Во всяком случае, они помнили, что в критический момент сражения Сноуболл действительно кинулся в бегство. Но Боксер все еще несколько сомневался.

— Я не верю, что Сноуболл с самого начала предавал нас, — сказал он наконец. — Другой вопрос, кем он стал потом. Но в битве у коровника он был надежным товарищем.

— Наш вождь, товарищ Наполеон, — очень медленно и твердо произнося слова, объявил Визгун, — категорически утверждает — категорически, товарищи, — что Сноуболл был агентом Джонса с самого начала — да, именно так, и еще задолго до того, как было задумано восстание.

— Ну, тогда это другое дело! — сказал Боксер. — Если это сказал товарищ Наполеон, значит, так оно и есть.

— Это чистая правда, товарищи! — снова закричал Визгун, остановив на Боксере мрачный взгляд своих маленьких бегающих глазок. Собравшись, он остановился и внушительно сказал: «Я призываю всех обитателей фермы держать глаза и уши широко раскрытыми. Потому что у нас есть все основания считать, что даже в настоящий момент между нами шныряют агенты Сноуболла!»

Через четыре дня Наполеон приказал всем животным собраться во дворе после обеда. Когда это было исполнено, из дверей дома появился Наполеон, украшенный двумя своими медалями (ибо недавно по его распоряжению ему было присвоено «Животное — герой первого класса» и «Животное — герой второго класса») и в сопровождении девяти огромных псов, которые рыскали вокруг, издавая рычание, заставляющее подрагивать шкуры собравшихся. Они молча стояли, чувствуя, что их ждет нечто страшное.

Наполеон остановился и обвел всех суровым взглядом; затем он повелительно взвизгнул. Собаки мгновенно рванулись вперед, схватили за уши четырех свиней и выволокли их, визжащих от боли и страха, к ногам Наполеона. Уши свиней кровоточили, и на мгновение всем показалось, что собаки, облизывающие кровь, просто сошли с ума. В эти секунды всеобщего изумления трое собак кинулись к Боксеру. Увидев их, тот вознес свое огромное копыто и так поддал распластавшуюся в прыжке собаку, что та, жалобно скуля, покатилась по земле, а остальные, поджав хвосты, вильнули в сторону. Боксер посмотрел на Наполеона, спрашивая указания — должен ли он пришибить собаку или позволить ей унести ноги. Похоже было, что Наполеону изменило спокойствие, и он резко приказал Боксеру оставить собаку в покое; Боксер опустил копыто, и собака, повизгивая, уползла в сторону.

Наступила мертвая тишина. Четверо свиней с дрожью ожидали развития событий, не скрывая вины, о которой говорила каждая черточка их физиономий. Наполеон обратился к ним, призывая их покаяться в своих преступлениях. Это были те четверо, которые протестовали, когда Наполеон отменил воскресные ассамблеи. Они незамедлительно признались, что, начиная со дня изгнания Сноуболла, поддерживали с ним тайную связь, что они помогали ему разрушить мельницу и что они вошли в соглашение с ним, ставя целью отдать скотский хутор в руки мистера Фредерика. Они добавили, что Сноуболл по секрету признался им: в течение долгих лет он был тайным агентом мистера Джонса. Когда они кончили каяться, собаки перегрызли им горло, и Наполеон страшным голосом спросил, не хочет ли еще кто-либо сознаться в совершенных преступлениях.