Железная поступь дракона (СИ) - Кисаги Эндо

На сцену вышел очередной конкурсант. Предыдущий удалился, награждённый аплодисментами. А эльфов понабилось на поляну, из которой сделали, точнее вырастили, импровизированный театр под открытым небом — не протолкнёшься! У них тут вообще плохо с развлечениями — раз, два, и обчёлся. И я насчёт раз-два ничуть не шучу. Развлечений здесь действительно, всего два — это турнир поэтов, и конкурс певцов. Турнир лучников — это, всё-таки, для воинов. А для всех остальных — только эти.

Гулял однажды эльф по лугу и встретил там свою подругу.

— Самтамисгульда ты прекрасна! — сказал он ей, но всё напрасно.

Слова героя не достигли цели. От горя зарыдали ели.

Пуская слёзы огорчения, ушёл наш эльф в леса Минасиэлья.

Какой кошмар, она жена Израмиэля.

Мля-я… Пушкин с Лермонтовым в своих гробах сейчас вертятся со скоростью сверла дантиста. Да за такие стихи по морде надо бить канделябрами! Я встал со своего переносного Малого Деревянного Трона, и двинулся по направлению к сцене. Ну, сейчас вы у меня получите! Эльфийская поэзия, как же. С чего это все писатели фэнтези в своих книжонках пишут, что все, просто все до единого эльфа — утончённые ценители прекрасного, и конкретно — поэзии? Бред собачий! Видя моё зверское лицо с налившимся кровью шрамом через всё лицо, эльфы, набившиеся перед сценой, мгновенно испарялись с моего пути, и я шёл, как по коридору со стенами из живых эльфов.

Поднявшись на сцену, высотой где-то в метр, я подошёл к самому её краю, и посмотрел на собравшуюся публику. Толпа затихла. Что бы такое прочесть? И тут мне на память пришли строки, которые я совсем недавно, ещё в той, земной жизни прочитал на одном литературном сайте, и, которые несмотря на то, что я никогда не считал себя любителем поэзии, вбились в мою память намертво.

Я хочу каждый раз в свои горы, как странник домой, возвращаться

И бродить, по камням и по тропам к лугам золотистым подняться.

Под скалой из ручья зачерпнуть ледяного лекарства хочу я.

Этот дар исцеляет меня, утоляет меня и врачует.

Я хочу на рассвете под шум водопада счастливым проснуться

И запястий твоих благодарно губами коснуться.

Остывает зола, ночь, бледнея, ползет к завершенью.

Воздается хвала, остается любовь в утешенье.

Я хочу вместе с горным орлом к поднебесной подняться свободе,

Ведь душа — это хрупкая птица, живущая только в полете.

И пускай в мире больше кипящей смолы, чем цветущей сирени!

Я сильнее судьбы — я твои обнимаю колени.

Наступает в горах золотая пора листопада.

Все меняется вновь, остается любовь, как награда…

Зал потрясённо затих. Как в тех голливудских фильмах, когда хотят подчеркнуть момент тишины, там всегда ещё сверчки цвиркают. Только здесь сверчков не было. Несколько долгих мгновений стояла гробовая тишина, а потом зал взорвался!

***

Хорошо быть королём. Все тебя любят, все уважают. Все о тебе заботятся. Я задумчиво потрогал рукоятку метательного ножа, торчавшего из изголовья моей шикарной кровати. А ещё бы чуть левее, и всё, финита ля комедия! В моём дворце заиграла бы траурная музыка, но я бы её не услышал. Шуточки, конечно, мрачные, но сейчас только такие мне в голову и приходили.

Вот, сейчас пытаюсь поэтапно прокрутить вчерашние события, вернее, события вчерашнего вечера, и сегодняшней ночи. Итак, ничто не предвещало беды. Мрачный ворон не каркал над моей головой, и никто мне в ухо не шептал: "Помни, что ты не бессмертен, о Цезарь, ты всего лишь человек. Помни о смерти…" Бр-р-р… Ну да ладно, о чём это я… После вчерашнего оглушительного триумфа на турнире поэтов меня носили на руках. Буквально. Подняли на руки, и понесли в сторону дворца, благо, это было недалеко.

Кому как, а я смущаюсь, когда чьи-то мужские ладони поддерживают снизу мою задницу. Я ещё не настолько толерантен.

Эльфы донесли моё совсем не упитанное тело до ступеней широкой лестницы, ведущей к центральному входу во дворец, и аккуратно поставили на ноги. Глядя на эти радостно улыбающиеся эльфийские лица, на Эримиэля, глядящего на меня обожающим взглядом, ну ещё бы, теперь я его кумир навеки, на молодых эльфиек, стреляющих в меня своими глазищами, я почувствовал какое-то благостное умиротворение. Захотелось обнять весь мир, и сделать что-нибудь хорошее.

А что, пожалуй, и сделаю. Поманив пальцем двух симпатичных эльфиек-близняшек, и приобняв их за тонкие талии, я прямиком направился в свою спальню, по пути шепнув Эримиэлю, чтобы он распорядился насчёт вина и фруктов. Хорошо быть королём!

Эх, учить их ещё и учить. Это ж надо, прожить несколько сотен лет, и оставаться такими необразованными по части секса? Интересно, откуда у них дети берутся? Судя по реакции двух девчонок, которых я притащил к себе в спальню, опыта в этом деле у них никакого. Выпив вина, и налив, естественно, дамам, я перешёл к активным действиям. И не понадобились никакие ухищрения из прошлой жизни, типа курсов пикапа, или крутой тачки. Всего-то надо было прочитать пару стихотворений.

— Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты, — проникновенно декламировал я, поглаживая белокурую эльфийку по бедру, и изумлённо наблюдая, как расширяются её зрачки. Эльфийка вдруг распахнула свои и без того огромные, синие глазищи, обхватила меня руками за шею, и сладострастно завопила, сотрясаясь в конвульсиях.

Это что сейчас было? Оргазм, что ли? Я ведь к ней ещё и прикоснуться не успел по-настоящему! Это что, она от стихотворения, что ли? Ну, нифига себе… Совершенно обалдевший от такого результата, и от децибелов голосившей мне в ухо близняшки, я наблюдал не менее огромные глаза и приоткрывшийся ротик её сестры. Кхм… А ротик-то прехорошенький…

Так, прочь похабные мысли! Первая близняшка наконец утихла, руки её разжались, и она обмякла. Перевернув её на спину, я увидел, что она без сознания. Только часто вздымавшаяся грудь и довольная улыбка на прелестном личике говорили о том, что она жива. Вот блин, надо бы поаккуратнее со стихами, а то, кому кайф, а кому тяжести перетаскивать. Ну да, я перенёс бессознательную красотку на кровать, куда ж её девать-то, как была, в одежде, и прикрыл её покрывалом.

Мда… А я ещё надеялся на приятное продолжение банкета. Впрочем, может ещё не всё потеряно? Я плотоядно посмотрел на замершую возле открытого окна, и прижавшую кулачки к груди, вторую близняшку. А вот окно надо было прикрыть, а то, похоже, что концерт в исполнении одной эльфийки слышал весь дворец. Хотя, чего уж теперь?

— Подойди ко мне поближе, милое дитя.

Почему я так странно разговариваю? Как волк из "Красной шапочки". Да и какое это дитя? Она мне в пра-пра-пра, и ещё раз пять "пра"- бабушки годится. Это если по прожитым годам. Ладно, попробуем изобразить прожжённого ловеласа.

— С твоей сестрой всё в порядке, детка, она просто отдыхает. Подойди ко мне, не бойся.

Вот, опять. Не, так не пойдёт. Сестрёнка мне, похоже, нифига не поверила, и сейчас даст дёру.

— Ладно, всё! — я поднял руки вверх. — Сдаюсь! Это было просто хорошее стихотворение. Я его, э-э-э… на днях придумал. Тебе понравилось?

Эльфийка мелко-мелко закивала головой.

— А хочешь, я тебе ещё одно расскажу?

Ещё одна порция киваний.

— Подойди, садись, — я усадил эльфийку рядом с собой на постель, и заглянул в её бездонные, на этот раз, зелёные глаза.

— Ну, слушай. Я вас любил, любовь ещё, быть может, в моей душе угасла не совсем…

Ну да, так я и думал. Вторая порция криков, и очередной труп, э-э-э… то-есть, бессознательное, но явно счастливое тело.

Что ж мне сегодня не везёт-то так? Близняшки беззаботно дрыхли на моей кровати, я лёг с краю, благо, что кровать огромная, и заложил руки за голову. Уже давно стемнело, но было безоблачно, и лунный свет проникал сквозь открытое окно.

И только поэтому я заметил тень, тихо скользнувшую в спальню. Тень резко взмахнула рукой, я инстинктивно вжал голову в плечи, раздался свист разрезаемого воздуха, и стук вонзившегося в дерево металла. Киллер!