Теплая снежинка - Юлия Климова

К работе над заказом Кондрашова я готовилась весь день, весь вечер и всю ночь. Толком не зная, какой объем предстоит, я с забытым восторгом перебирала свои старые наброски, рисунки и коротко запротоколированные идеи. В заявке значилось скупое: «Ремонт левого крыла. Благоустройство» – это могло означать что угодно.

Какое у него левое крыло? Размером с футбольное поле или с летнюю беседку?

Как он понимает слова «ремонт» и «благоустройство»? Будем долбить стены или ограничимся новым «живеньким» интерьером?

У людей такое разное представление об этом…

По никогда не подводившей меня привычке я собиралась довериться интуиции и вдохновению и, конечно же, пожеланиям самого Кондрашова, но энергия бурлила через край, и уснула я только в четыре утра (свернувшись калачиком на заваленном фотографиями и бумажками диванчике). Встреча была назначена на двенадцать, и я с легкостью позволила себе подольше поспать.

Пробуждение оказалось приятным, как прохладный сок, тягучим, как сгущенка, и бодрым, как хрустящий тост. Взглянув на часы, я мысленно передала привет боссу и вслух сказала «доброе утро» Дмитрию Сергеевичу Кондрашову (неважно, что он меня не слышит). Уверенность заставляла улыбаться до ушей и заодно подталкивала к зубной щетке и пасте. Такое чувство, будто я начинаю новую жизнь именно сегодня! Я встала на ступеньку выше – я справлюсь, и Бондаренко действительно начнет мной гордиться, и даже Лариса Витальевна вынужденно признает мой талант! И следующий крупный заказ достанется мне автоматически.

Подбирая одежду для первой встречи с Кондрашовым, я решила сделать акцент на своей неземной сексуальности. Нет, вовсе не для того, чтобы покрасоваться и усыпить его бдительность (Акулы, полагаю, вообще не спят), а просто в таком образе я чувствую себя особенно комфортно. Да и кто знает, в чем принято ходить по бесконечным залам особняка?

Ругаясь на приближающуюся зиму, я надела зауженную юбку мини и тонкую белую кофту стретч с глубоким вырезом (уж извините, Андрей Юрьевич, знаю, вам вряд ли понравился бы наряд…). Ярко-оранжевый шарфик, высокие сапоги и короткое бежевое пальто утеплили и подчеркнули мою красоту. Я бы сейчас с удовольствием дотопала до МКАД пешком, а там бы еще плюс пятнадцать километров, но, увы, это нереально, так что пришлось смахивать снег со своего Мышонка и садиться за руль.

Насмотревшись голливудских фильмов, где главная героиня отправляется на встречу с главным героем, и в один прекрасный момент расступаются деревья, и ее взору предстает сногсшибательный дом, я ожидала чего-то подобного, но за последним поворотом маячил самый обыкновенный коттеджный поселок.

Меня это ничуть не огорчило, с болезненной настойчивостью я продолжала предвкушать волшебную работу.

Около бело-красного шлагбаума, преграждающего дорогу, я остановилась и подождала, когда ко мне подойдет представитель охраны. Пухлый коренастый мужичок в куртке с желтой эмблемой на груди и рукаве критически оглядел машину и нараспев поинтересовался:

– Куда направляемся? К кому приехали?

– Здравствуйте, – вежливо поприветствовала я и отрапортовала: – К Кондрашову – дом сто тринадцатый.

Только в этот момент я задумалась о том, что номер дома содержит в себе несчастливое число тринадцать, и неприятный ветерок сомнения первый раз скользнул по душе.

Охранник вынул из глубокого кармана скрученную рулончиком тетрадь, неторопливо расправил ее и стал листать страницы.

– Дизайн-студия «Ла-Пэкс», – на всякий случай добавила я.

– Ага, есть. – Он махнул рукой в сторону невысокой будки (видимо, напарнику), и шлагбаум пополз вверх.

– А не подскажете, где этот дом?

– До самого конца поезжайте. И берите правее – он последний.

Мой Мышонок послушно потрусил на «край деревни».

Дома в поселке в основном были однотипные: бетон, кирпич, большие окна, балконы, бордовая черепица. Однообразие навевало скуку, которая проклюнулась во мне уже через сотню метров. Ну где полет фантазии? Где индивидуальность хозяев? Где? Хотя некоторым товарищам лучше волю не давать…

Свернув направо, добравшись практически до края, я завертела головой, отыскивая нужную мне табличку. Сто девятый, сто одиннадцатый, на другой стороне – сто двенадцатый… хм…

Кондрашов Дмитрий Сергеевич, ау-у-у!!!

Нужного мне дома не было.

Ни справа, ни слева.

Пожав плечами, я выбралась из машины и… и скоропостижно обалдела. То есть мой мозг остановил свою деятельность и, издав испуганное: «Мамочка…», затих. Сердце захлебнулось ритмом и пискнуло, точно мышонок, которого застукали на кухне с желтым куском сладковатого сыра. Нервная система потеряла всякие ориентиры – я глупо вытаращила глаза, надеясь, что этот мираж никогда не растает.

Дом Кондрашова стоял в отдалении прямо передо мной. Частично его прикрывали голые деревца, частично маскировала серая краска стен. Я не видела номера, но четкая уверенность – это он, и только он –разом вскружила голову.

– Мамочка, – выдохнула я, измеряя взглядом длиннющий особняк. – Вот это да-а-а…

И в моем полном распоряжении левое крыло…

Мамочка!!!

Левое крыло! Мое!

Первый раз в жизни я видела такую сказку, первый раз… Дело не в том, что он был огромный, но он являлся чем-то особенным, необыкновенным. Узкий, длинный, таинственный, монолитный.

Вы боитесь привидений?

Они наверняка там есть…

Я села в машину и рванула с места, и уж дальше все пошло по сценарию голливудского фильма – деревья расступились, и на меня навалилась грозная красота великолепного дома Кондрашова.

– Вау! – крикнула я, крепче сжимая руль. – Ва-а-у-у!

Мечты могут стать реальностью, скажу я вам, главное – очень сильно захотеть!

Этот дом просто обязан хранить в себе множество тайн.

И внутри он должен напоминать шумный, жужжащий улей. Куча детей от грудничкового возраста и до отрочества; мамки-няньки с носовыми платками, слюнявчиками, погремушками, атласами и заумными книжками по психологии; сдержанные дедульки с курительными трубками, бородками и супом-пюре в тарелках; ворчливые и добрые бабушки с вязаньем, подагрой и пучками бесценных советов; помощники с тряпочками, щеточками и тихо-крикливым «Да сколько же можно здесь ходить!»; двоюродные братья и сестры, дяди, тети и седьмая вода на киселе – все должны находиться в постоянном движении, все должны наполнять этот дом суетной жизнью. Это только с виду он строгий и напыщенный, а внутри он теплый, уютный, семейный. И все его любят: каждую ступеньку, каждый угол, каждый закуток…