Няня его мечты - Татьяна Юрьевна Серганова

планов у меня нет, – поднимаясь, ответила ему. – Мы с господином Майлзом просто общаемся. И только.

– Почему? – неожиданно спросил Дэвид Браун, пристально и серьезно смотря на меня. – Разве Генри не хорош собой? Он умен, обходителен, интересен. Умеет нравиться женщинам. У него стабильная работа, небольшой капитал и прекрасные перспективы в будущем. Разве этого мало?

– Для меня да.

Не могла же я сказать о том, что несмотря на все перечисленные плюсы, Генри не вызывал у меня никаких эмоций, кроме симпатии. У меня не учащалось сердцебиение, не сбивалось дыхание и от его взгляда не бегали мурашки по телу.

И я бы может пережила отсутствие всего перечисленного, если бы… если бы другой мужчина не вызывал у меня все это. Я помнила о правилах и запрете влюбляться в своего работодателя. Честно, для этого не было совершенно никаких предпосылок. Мы мало общались, почти не виделись в жизни, если не считать совместных обедов и ужинов. Завтракал господин Браун раньше нас и после этого запирался в своем кабинете. Мы не обсуждали погоду, не делились друг с другом историями из жизни. И, если общались, то лишь по рабочим вопросам.

Были лишь сны. Бесстыдно-откровенные, обжигающе-страстные и не имеющие ничего общего с реальностью.

Но… его грозовые глаза тревожили меня и преследовали по ночам, легкая улыбка заставляла сердце замирать в предвкушении чего-то волшебного. От звука хриплого голоса тело покрывалось сладкой дрожью.

Это еще не была любовь, но очень походило на влюбленность. И данное обстоятельство очень меня тревожило. Мне нравилось здесь, нравилось обучать Мелоди. А ненужные чувства и эмоции могли все разрушить. Но и отказаться от них, как и от снов с его участием, я не могла.

Глава 6

Последнее время я плохо спала. Да и как спать, когда снится такое, о чем даже думать стыдно. В моих снах господин Браун… Дэвид очень много улыбался, а еще касался, целовал и вообще вел себя крайне неприлично. И мне это безумно нравилось.

Но в этот раз все было иначе.

Я оказалась в совершенно незнакомом месте: темном, неуютном и даже страшном. Куда ни пойду – всюду пустота. Звук шагов отражался от стен, увеличивая шум в несколько раз.

– Дэвид, – прошептала, лихорадочно осматриваясь.

Холодное, равнодушное эхо несколько раз повторило его имя.

– Дэвид, где ты?

Мне не нравился этот сон. Мне не нравилось отсутствие Дэвида. Мне здесь вообще ничего не нравилось!

И тут…

– Дженнифер…

Эти ночи он произносил мое имя по-разному. Иногда с нежностью, иногда с трепетом, страстью, любовью и сладкой, затаённой болью. Боль была и сейчас. Но совсем другая. И мне она совсем не нравилась.

С Дэвидом что-то случилось. Что-то нехорошее. Именно поэтому сон так изменился. А потом меня и вовсе из него выбросило.

Открыв глаза, я некоторое время лежала без сна, пытаясь понять, что же произошло. Ответа не было. Кроме того, усидеть на месте было просто невозможно. Особенно вспоминая полный боли голос Дэвида. А вдруг ему на самом деле плохо? Или виной всему моя расшалившаяся фантазия.

Поняв, что уснуть не получится, а часы показывали лишь половину второго утра, я решила спуститься на кухню и приготовить себе чай с ромашкой. Может это поможет мне успокоиться и нормально выспаться, не думая о странных кошмарах и играх крови исчезнувших предков.

Весь процесс занял у меня не более пятнадцати минут. Налив себе чай в большую кружку, я вышла к лестнице и уже собиралась подняться к себе, как услышала легкий стон, а следом странный звук. Будто что-то большое и тяжелое упало на пол.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? – произнесла я, вглядываясь в темный холл.

Ответом мне была тишина.

Немного потоптавшись на месте, я поставила чай на одну из полок и отправилась в глубину дома. Что бы ни было источником шума, надо было все проверить. Тем более после такого яркого и неприятного сна.

– Кто здесь? – снова произнесла я.

Цепляясь за стену, осторожно прошла вперед и застыла, услышав очередной глухой стон. Кажется, он шел со стороны кабинета. Того самого, куда мне не стоило заходить. Я подошла ближе. Узкая полоска лилово-розового света, что виднелась под дверью, говорила о том, что внутри кто-то был.

Сделав глубокий вздох, осторожно постучала в дверь.

– Господин Браун, вы здесь?

Прислушалась.

Снова тихий стон. Едва слышный, больше похожий на шелест.

– Господин Браун, это Дженнифер Форест. С вами все в порядке?

Ничего. Но чувство тревоги достигло таких высот, что я просто не могла уйти отсюда, не разобравшись, что происходит.

– Господин Браун, можно я зайду?

Не дожидаясь ответа, взялась за ручку и опустила ее вниз. Щелкнул замок и дверь неожиданно поддалась, давая возможность мне зайти внутрь. Странно, я думала, что она всегда закрыта от непрошенных гостей.

– Я захожу, – чувствуя себя дурочкой, громко произнесла и открыла дверь пошире, делая первый шаг.

Кабинет был темный, совсем не гостеприимный и даже немного страшный. Здесь нашлось место для большого письменного стола, заваленного какими-то странными предметами и стопками бумаги, небольшого мягкого дивана и двух кресел. Сбоку стояли шкафы. Из-за темноты сложно было рассмотреть, что же в них стояло.

Единственным источником света был огромный кристалл, который стоял на краю стола. Именно он, переливаясь розово-лиловым светом, мягко пульсировал, будто подстраиваясь под биение чужого сердца.

А на полу, на мягком ковре, как раз под кристаллом, не подавая признаков жизни, лежал Дэвид.

Забыв об осторожности, о всех запретах и возможном наказании, я бросилась вперед. Опустившись рядом с ним на колени, осторожно коснулась его плеча.

– Господин Браун… Дэвид.

Мужчина не отвечал. Лишь едва заметно дрогнули его ресницы.

Что бы с ним ни случилось, нужно было срочно что-то делать. Звать на помощь? Или попробовать самой определить, что с ним случилось? В школе для магически одаренных девочек, еще до того, как я была вынуждена отправиться в приют, мы проходили азы целительства. Конечно, основной материал по излечению давался в старшей школе, но кое-что я могла.

Например, провести диагностику и определить причины его плохого самочувствия.

Пододвинувшись ближе к мужчине, быстро зашептала слова нужного заклинания. Лишь только оно было произнесено, кончики пальцев на левой руке засияли мягким золотистым светом. Закрыв глаза, я осторожно коснулась его лба.

Лечение других с помощью магии вообще весьма болезненная вещь. Именно поэтому целителями становились лишь единицы. Те, кто действительно чувствовал свое призвание в этом и готовы были терпеть любую боль, лишь бы помочь.

Вот и сейчас коснувшись чужого сознания,