Спасение (ЛП) - Уинтерс Селена

Она прижимает тыльную сторону ладони ко лбу.

— Пора в душ, — вздыхает она про себя.

Я выдыхаю воздух, который, как мне казалось, я не сдерживал. И жду, когда в ванной комнате в конце коридора включится вода, прежде чем засунуть все еще твердый член в штаны и вылезти из ее шкафа. Дверь со скрипом открывается, и я вздрагиваю, на цыпочках выходя в коридор и минуя ванную. Она оставила дверь приоткрытой, и я вижу ее силуэт через стеклянную дверь душевой.

Мой член все еще тверд как сталь. Даже несмотря на то, что я только что кончил, наблюдая за ее игрой с собой. Она поворачивается, и я воспринимаю это как предупреждение, что нужно двигаться. Может, я и сошел с ума, когда дело касается ее. Но быть пойманным прямо сейчас — не вариант. Я дохожу до конца коридора и тихонько выхожу через черный ход. Холодный ночной воздух обдает меня холодом, что резко контрастирует с жарой в комнате Мэдисон.

Сердце заколотилось в груди. Волнение было пьянящим. Я не чувствовал себя таким живым с тех пор, как четыре года назад оставил позади свою прежнюю жизнь. Она нужна мне. И самое страшное, что я нужен и ей.

Я молча иду через двор к своему мотоциклу. Забираюсь на него, шлем в руке.

— Эй, ты! Что ты делал во дворе той девушки? — окликает кто-то.

Я оборачиваюсь и вижу, что это ее ближайший сосед, Дерек Лейн, и он чертовски опасен, когда речь идет о соседском дозоре. Мне следовало быть осторожнее.

Я быстро натягиваю мотоциклетный шлем.

— Не твое дело, — отвечаю я как можно грубее, надеясь, что он не узнает мой голос. В конце концов, меня знает все население Фордхерста. Я включаю двигатель мотоцикла и набираю обороты.

— Подожди! — кричит он.

Но я не жду. Я выкручиваю педаль газа, рев двигателя рассекает тихий ночной воздух, и я мчусь по дороге, оставляя Дерека Лейна в замешательстве. Я не оглядываюсь назад. Адреналин бежит по моим венам, смешивая страх и возбуждение.

Прохладный ночной ветер дует на меня, но он ничего не делает, чтобы охладить жар под моей кожей. Я смотрю на коттедж Мэдисон и его фигуру, исчезающую в зеркале заднего вида. Если бы меня увидели врывающимся ночью в дом молодой женщины, я бы разорился в этом городе. Ни один священник так себя не ведет.

Как священник, я должен направлять, защищать и молиться за нее. Вместо этого я преследую ее, вожделею ее, нарушаю ее личную жизнь самым интимным образом. Но я не могу остановиться. Мысль о том, что она лежит на этой кровати, ее тело извивается в наслаждении, зовет меня по имени… Это наркотик. А я — наркоман.

Когда я исчезаю в ночи, у меня остается прекрасный образ ее обнаженного тела, извивающегося на кровати, когда она доставляет себе удовольствие.

Я уже вижу заголовки газет.

Священник Фордхерста тайком покидает дом женщины поздно ночью.

К такому скандалу этот маленький городок еще не готов, особенно если учесть, что девушка даже не подозревает о моем присутствии в ее доме.

8

Данте

Моё первое предупреждение, — это стук туфель на высоком каблуке по каменному полу церкви.

Она здесь.

Моя одержимость. Мой гребаный мир. Моя маленькая лань.

Мои темные наклонности снова стали нормой. Она моя, а значит, я должен ее защищать. Не спускать с нее глаз. По крайней мере, так я говорю себе.

Я сошел с ума. Моя зависимость всепоглощающая. С тех пор как мы с ней познакомились, я часами выслеживаю ее возле коттеджа, наблюдаю за ней, когда она думает, что находится одна. Ей нужно купить жалюзи, потому что старые кружевные занавески на окнах никому не мешают.

Прошлой ночью я зашел слишком далеко, обошел сзади коттедж и пробрался в него, наблюдая из шкафа, как она кончает. Это было охуенно. А потом я кончил на все ее вещи, как маленький грязный извращенец. Она такая же чертовски сексуальная в голом виде, как я и представлял. И я буду иметь ее. Она мне нужна. Ничто в этом мире не сможет удержать меня от нее.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, когда она входит, высоко подняв голову и устремив на меня взгляд.

Мой член стал стальным.

Черт возьми.

Я улыбаюсь ей.

— Я рад, что ты пришла, Мэдисон.

Очевидно, мы не одни. В четверг вечером я хожу в художественный кружок, несмотря на то, что сам не разбираюсь в искусстве, но меня здесь ждут. В клуб приходят еще семь человек, включая Элейн Мастерс, которая сводит меня с ума своим постоянным флиртом.

Сегодня я знаю, что буду сидеть весь этот час со стояком, потому что это великолепное создание сводит меня с ума.

Я кладу руку ей на спину, когда она подходит ко мне.

По ее телу пробегает дрожь, наполняя меня чувством удовлетворения.

— Конечно, я бы не пропустила это, — говорит она.

Я прочищаю горло.

— Все, познакомьтесь с Мэдисон. Она недавно приехала в город и любит рисовать, так что она присоединится к клубу.

Все члены клуба хором произносят "Привет". Я замечаю, как только Элейн видит ее, ее глаза сужаются. У Элейн есть неприятная черта, и ей не понравится, если в клуб вступит более молодая и красивая женщина. Если она хотя бы подумает о том, чтобы вести себя с ней как сучка, я вышвырну ее к чертовой матери.

— Присаживайся, Мэдисон, — говорю я, усаживая ее на стул перед чистым холстом, как можно дальше от Элейн.

Она улыбается и садится, снимая с плеч рюкзак и доставая свои принадлежности.

— Как именно это работает?

— Это место, где люди собираются вместе и творят. Иногда у нас есть темы для работы. В данный момент мы работаем над пейзажами по памяти.

Она тихонько вздохнула.

— У меня есть идеальный вариант для работы.

Когда она выдыхает, в ее глазах появляется грусть, и мне хочется узнать, что за этим стоит.

Почему она здесь?

Что заставляет мою маленькую лань беспокоиться?

— Отлично, крикни мне, если что-нибудь понадобится.

Я отодвигаюсь от Мэдисон, не желая привлекать внимание к тому, что хочу поглотить ее. Мое тело напряжено от предвкушения.

Остальные члены художественного клуба уже продолжили работу над своими полотнами, и я перемещаюсь по комнате, одаривая их комплиментами. Я подхожу к мольберту Элейн, отмечая, как она создала невероятный городской пейзаж, используя оттенки синего и фиолетового. Подойдя ближе, я вижу, как она использовала свет, чтобы подчеркнуть некоторые элементы и сделать их выделяющимися на фоне ночной темноты. Это потрясающе, и у меня перехватывает дыхание.

— Элейн, это потрясающе, — говорю я, отдавая должное, несмотря на то, что мне не нравится, как она продвигается вперед. — Ты великолепно используешь цвет.

Она улыбается.

— Спасибо, Данте.

Прогуливаясь по комнате и восхищаясь работами каждого, я чувствую на себе взгляд Мэдисон. Ее взгляд бьет током, и мне хочется повернуться и встретить его. Но вместо этого я продолжаю идти, не желая, чтобы кто-то еще заметил то, что между нами.

Если они это заметят, игра будет окончена.

Когда я наконец добрался до холста Мэдисон, у меня перехватило дыхание. Она нарисовала темный, абстрактный лесной пейзаж, окутанный туманом. Это жутко и одновременно завораживающе, настолько, что я почти чувствую его угрозу. Она нарисовала толстые деревья, которые, кажется, тянутся вверх к неумолимому небу, их ветви раскинулись, как костлявые пальцы, хватающие облака.

Она добавила мелькающие тени существ, движущихся среди деревьев, и голые участки земли, лишенные жизни. Когда я присматриваюсь, она использует свое мастерство, чтобы добавить слабое мерцание, освещающее некоторые части картины. Это похоже на звездный свет, едва пробивающийся сквозь этот пустынный мир, который она создала на холсте.

И я не могу не ощутить, что именно так она чувствует себя. Ее ангельский свет заперт в такой темноте, что он с трудом может пробиться сквозь нее. В Мэдисон есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. И мне нужно узнать о ней все. Каждую мелочь. Пока она не будет обнажена для меня. Открытым, блять, холстом.