О Египетских мистериях - Ямвлих Халкидский

и тело, и чужеродных явлений, например образов, запечатленных в материи или обособленных каким-либо другим способом, то достигнутое тесное единство происходит от высших существ и отвергается в определенные периоды времени. И чем более мы поднимаемся ввысь, к тождественности первичным существам по образу и сущности, и возвышаемся от частных существ к всеобщим, тем более мы обретаем вечное единение и созерцаем его как первенствующее, властвующее и содержащее вокруг себя и в себе чужеродность и множество.

Что касается богов, то их порядок заключается в единстве их всех, и первые и вторые их роды, как и то, что возникает вокруг них во множестве, все вместе составляют единое целое, и целостность в них есть единство: и начало, и середина, и конец сосуществуют сообразно самому Единому[22], так что в отношении них не стоит искать, откуда у них всех появилось единство. То, чем может быть в них бытие, это то, что составляет их единство. Второстепенные боги на тех же основаниях пребывают в единстве первых богов, а первые боги предоставляет исходящее от них единство вторым, и все связаны друг с другом нерасторжимой связью[23].

Именно по этой причине совершенно бестелесные боги и образуют единство с чувственно воспринимаемыми богами, обладающими телами. Видимые боги пребывают вне тел и потому находятся в умопостигаемом, а умопостигаемые боги благодаря своему беспредельному единству включают в себя видимых богов, и те и другие держатся соответственно общему единству, одному акту и одинаково. Это отличие причины и упорядоченности богов, вот почему сверху до самого низа божественного порядка простирается то же самое всеобщее единство. Стоит ли это оспаривать? Напротив, было бы удивительно, если бы это было не так.

Теперь сказано достаточно относительно связи богов, считающихся чувственно-воспринимаемыми, с умопостигаемыми богами.

20. После этого ты вновь повторяешь те же вопросы, в качестве ответа на которые для разрешения твоих затруднений достаточно только что сказанного. Но поскольку нужно, как говорят, много раз повторять и исследовать прекрасное[24], то и мы не пренебрежем этими вопросами под тем предлогом, будто уже получили достаточный ответ, но, многократно обсуждая их, мы, возможно, получим таким образом некий совершенный и важный для науки результат. В самом деле, ты задаешься вопросом, что отличает демонов от видимых и невидимых богов, когда демоны невидимы, а видимые боги объединены с невидимыми. Так вот, я показываю различие видимых богов и демонов, исходя сначала именно из этого. Поскольку видимые боги объединены с умопостигаемыми богами и обладают общей с ними формой, то демоны по своей сущности очень отличаются от них и лишь едва уподобляются им посредством сходства, и поэтому демоны отделены от видимых богов. А от невидимых богов они отличаются именно этим — невидимостью. Демоны недоступны взору и всякому ощущению[25], а боги выше причины познания и мышления, связанного с материей, и поскольку они на этом основании непознаваемы и невидимы, то слово «невидимы» имеет применительно к ним совершенно иной смысл по сравнению с демонами. Так что же, будучи невидимыми, они стоят выше видимых богов лишь потому, что невидимы? Конечно, нет. Божественное, где бы оно ни находилось и какой бы жребий ни получало, обладает одной и той же силой и властью над всем подчиненным ему. Следовательно, даже если оно видимо, то одинаково повелевает невидимыми демонами, и даже если оно находится на земле, то царствует над воздушными демонами, ибо ни воспринимающая сторона, ни часть мира ничего не меняют во власти богов. Вся сущность богов пребывает повсюду одной и той же, неделимой и неизменной, и все низшее одинаково почитает ее в природном порядке.

Исходя из той же предпосылки, если идти дальше, то мы обнаруживаем и другое их различие. Видимые и невидимые боги охватывают в себе управление всем существующим на всем небе и во всем мире соответственно всем невидимым силам мира. Те же, кому выпало на долю демоническое господство, обладают отдельными частями мира и управляют ими, а сами имеют форму сущности и силы частично. Кроме того, они в определенной мере связаны с управляемым ими и неотделимы от него, в то время как боги, даже если и входят в тела, все же совершенно отделены от них. Следовательно, забота о теле не вредит низшим существам, которым оно служит, ибо высшие существа контролируют тело, оно обращено к ним и никак им не препятствует. Но то обстоятельство, что демоны принадлежат производящей природе и делятся в соответствии с ее функциями, обрекает их на худшую участь. В целом божественное ведет и возглавляет порядок живых существ, а демоническое выполняет служебную роль и ревностно воспринимает все указания богов, обладая свободой действий для исполнения того, о чем боги мыслят, чего желают и что предписывают. Поэтому боги избавлены от сил, склоняющихся к сотворенной природе, а демоны не вполне чисты от них. Итак, вот что мы установили по этому вопросу и полагаем, что благодаря и тому, и другому рассмотрению, как прежнему, так и настоящему, он стал более понятным.

21. А что касается того разделения, которое ты предпринимаешь, — на подверженных страстям и бесстрастных, то, пожалуй, по указанным нами ранее причинам его рассмотрение можно пропустить, ибо оно не подходит ни к одному из двух высших родов. Поэтому не стоит его опровергать, ибо это доказано на основании действий, совершенных в отношении богов как подверженных страстям. Действительно, какой священный обряд и какое происходящее по жреческим законам богослужение выполняются посредством страсти или производят удовлетворение страстей? Разве культ изначально не установлен разумно и в соответствии с предписаниями богов? Культ воспроизводит как умопостигаемый, так и небесный порядок богов. Он включает вечные меры существующего и удивительные знаки, посланные сюда демиургом и отцом всего, с помощью которых невыразимое изрекается в мистических символах, не имеющее образа хранится в образах, превышающее всякое изображение запечатлевается в изображениях, и все свершается по одной божественной причине, которая так далека от страстей, что даже разум не способен постичь ее.

Пожалуй, также и поэтому понятия уклоняются в сторону страстей. Люди, будучи неспособны познать богов рассудком, но полагая это возможным, целиком обращаются к собственным человеческим страстям и на основании своего состояния заключают о божественном. Но они вдвойне ошибаются: потому что отпадают от божественного и потому что, не достигнув его, они низводят его к человеческим страстям. Следовало все то, что равным образом совершается как в отношении богов, так и в отношении людей, например коленопреклонения, падение ниц, дарения и подношения первых плодов, не понимать одинаково в обоих случаях, но,