Маска зверя - Николай Александрович Метельский

создать сможет. Клановым в этом вопросе попроще – они от императора и его семьи почти не зависят. Во всяком случае, надавить на них сложнее, чем на имперскую аристократию. В то же время я все-таки сомневаюсь, что нас здесь кто-то боялся, скорее, не хотели заиметь ненужных осложнений на ровном месте.

В какой-то момент, когда мы общались с очередным аристократическим семейством, недалеко от нас появился мужчина в одежде дворцового слуги. Он просто стоял и ничего не делал, дожидаясь окончания разговора, но одно то, что он показательно стоял рядом, говорило о многом.

Похоже, император решил уделить нам время.

Дождавшись окончания разговора, который заглох сам собой, стоило только слуге появиться, тот сопроводил нас из зала и привел к высокой монументальной двери, украшенной золотым орнаментом. Постучавшись и подождав несколько секунд, слуга с поклоном раскрыл перед нами одну из дверных створок. Показательно его не замечая, мы вошли в огромный – как и все, что я видел во дворце до этого, – кабинет. Боковые стены заставлены книжными шкафами. Несколько массивных кресел, низких столиков, пара диванов и большой письменный стол, стоявший у противоположной от нас стены. Окон не было. В целом все оформлено в европейском стиле, и «японщины» я не заметил.

– Атарашики, – поднялся из-за стола император. – Прошу, располагайтесь, – указал он на несколько кресел, стоявших вокруг столика. После чего и сам направился в ту сторону.

В одном из этих кресел сидела его жена, такая же старушка, как и сам император. Они вообще, насколько я знаю, были примерно одного возраста с Атарашики – что государь, что его жена, двоюродная сестра старой карги. В целом, если правителя не трогать, ну или если он в благодушном настроении, старик больше всего подходит под определение доброго дедушки, но если что… На приеме в мою честь четыре дня назад я наблюдал забавный момент, когда императора отвлекли от разговора с Атарашики, и даже я тогда подумал, что мужику, сделавшему это, каюк, так на него Зыркнул император. Зыркнул – с большой буквы. И ведь это не пресловутое «яки», такое я бы почувствовал, нет – чистейшая аура власти. Никогда с таким не сталкивался, но ошибиться трудно. Именно так выглядит человек, чьи предки повелевали многие тысячелетия. Впрочем, про характер и силу воли конкретного человека тоже не стоит забывать.

– Ваше императорское величество, – спокойно поклонилась Атарашики. Ну и я вслед за ней.

Будь ты хоть сто раз Аматэру, старый друг или ближайший соратник, к императору нужно всегда обращаться подобающе. Исключением является только родня, да и то не вся, а лишь ближайшая.

– Садись, Атарашики, – улыбнулся император. – Не тот у нас возраст, чтобы ноги напрягать.

Разогнувшись, подошли к креслам, на которые указывал государь. Уселась только старуха, я же примостился рядом, так как мне никто садиться не предлагал. Будь это кто угодно, кроме императора, и я бы оскорбился. Мне бы пришлось оскорбиться, так как я наследник и мужчина, но из нас двоих игнорируют именно меня, в то время как Атарашики привечают. Но император… он как Аматэру для всех остальных, ему прощается очень много. Причем не из-за титула, а из-за его рода. Одного из древнейших в мире, да. Титул же дает другие преференции, не меньшие, чем возраст рода. А уж если сложить и то и то… В общем, мне оставалось стоять рядышком со старухой и не отсвечивать.

– Здравствуй, Ата-тян, – улыбнулась ей жена императора. – Как здоровье?

– Отлично, Митико, – ответила Атарашики. – Как ни странно, отлично.

Присевший рядом с женой император произнес:

– Праздник в честь пополнения рода закончился. Эмоции устоялись. Поэтому я не могу не задать этот вопрос: почему он? Что такого в этом мальчике?

– Сила, воля, дух, – не раздумывая ответила Атарашики. – Пусть он и рожден Сакураем, в жилах которого течет кровь Бунъя, но я увидела в нем то, что характерно для Аматэру.

– И все? – удивился император. – Я понимаю, что это немало, но прости меня за эти слова, Атарашики – твой род на грани, и приведенных доводов маловато.

– Само собой, он еще и умён. А также не находится под чьим-то влиянием, – пожала плечами старуха.

– Все равно… – произнес он в задумчивости, проведя рукой по подбородку, и, посмотрев наконец в мою сторону, спросил: – Ну а ты? Что ты можешь сделать для Аматэру? Наши роды́ как младший и старший братья, и я сильно переживаю за младшего родственника.

Мне не понравились его слова и тон. Такое впечатление, что он не за младшего брата переживает, а за любимого хомячка. Ну или если ближе к реальности – за редкий экземпляр в своем зоопарке.

– Возрождение рода даже не обсуждается, ваше величество. Вопрос в том, что я буду делать дальше.

– Сильные слова, – покивал император. – Может, у тебя и план уже есть? – усмехнулся он. – Хоть какой-нибудь.

– Конечно, ваше величество, – слегка поклонился я, после чего продолжил, не вынуждая его поторопить меня с пояснением: – Первым делом собираюсь договориться о проведении еще одного ритуала принятия в род, дабы в случае моей смерти на этом все не закончилось. Думаю, Абэ Джунко пойдет нам навстречу.

Что государь, что его жена буквально замерли после моих слов. А через три секунды отмерли. Митико нахмурилась и потерла лоб, а император произнес:

– Ты сумел меня удивить, мальчик. Полагаю, это твоя идея? – спросил он меня, переведя при этом взгляд на Аматэру.

– Я скорблю об упущенном времени и вариантах, – пришлось ей подать голос, – но признаю свою слепоту, – кивнула старуха.

– И ведь на виду все было, – проворчала Митико.

– Что ж, – вновь заговорил император. – Считай, на герб для Шмиттов ты заработал. Если они смогут удержать земли Малайзии год, я позабочусь об этом. Но меня немного обижает тот факт, что ты хочешь договориться с Абэ. Думаю, Митико тоже не будет против помочь.

– Определенно, – произнесла та уверенно.

– Для меня честь принять вашу помощь, – поклонился я им. – Прошу прощения, что выбрал Абэ, но императорская семья – основа, столп и последний рубеж. Сначала я хотел попробовать другие варианты и не беспокоить вас без должной причины.

– Извинения приняты, – кивнул император. – Как только найдете достойную кандидатуру, можете обращаться к нам, – дал он свое разрешение.

И на этом серьезные темы больше не поднимались. Я все ждал, когда речь зайдет о Малайзии или выходе рода из клана, но император так и не поднял эти вопросы. Возможно, он уже поговорил об этом с Атарашики, все-таки на приеме в честь вступления в род он довольно продолжительное время с ней общался. А возможно, собирается спросить об этом в другой раз, без меня. Ну или ему это просто неинтересно. Есть также вариант, что он и без разговоров все знает и понимает. В любом случае, здесь и сейчас императора больше интересовал