Вся правда о нас - Макс Фрай

Давненько мы не слышали о нападениях со столь примитивным оружием. Даже как-то начали забывать, что убить человека обычным ножом, без применения какого-нибудь дополнительного зловещего колдовства не просто возможно, но и совсем не сложно. Человек — очень хрупкая конструкция, практически чем угодно нашего брата можно порешить.

Капитан истолковал наше изумление по-своему.

— Да не волнуйтесь вы так, — добродушно сказал он. — Пророк жив-здоров и вроде даже не огорчён происшествием. И вообще все живы, обошлось. Единственное, что досадно — задержать нападающего не удалось, хотя один из моих ребят был совсем рядом с палаткой. Мы всегда стараемся брать под особую охрану предсказателей, исполнителей желаний, продавцов талисманов и лотерейных билетов — все они, по понятным причинам, притягивают неуравновешенных людей. Но когда Хлама Клус — так зовут моего дежурного — услышав подозрительный шум, заглянул в палатку, нападающий сделал шаг в сторону и исчез.

Мы озадаченно переглянулись. Похоже, человек, зачем-то напавший на ярмарочного пророка, сбежал с места происшествия Тёмным путём. А прокладывать его самостоятельно мало кто умеет; впрочем, даже чужим Тёмным путём не то чтобы каждый второй ходит. И столь высокий уровень магического мастерства как-то плохо сочетается с попыткой зарезать ближнего обычным ножом. Хотя, конечно, всякое случается. Теоретически, можно, наверное, испытывать столь глубокое отвращение к приёмам боевой магии, что даже ради дела невозможно заставить себя их освоить. Ну или просто очень любить холодное оружие. Каких только причуд не бывает у людей.

— Ладно, — наконец сказал я. — Но мы-то зачем вам понадобились? Ну или не мы, а те, за кого вы нас приняли?

— Ну так о вас было известно, что вы вчера утром приехали в Нумбану, сразу же отправились на ярмарку и там расспрашивали всех подряд о Правдивом Пророке, — объяснил капитан Боумблах. — Ничего удивительного тут нет, на него многие приезжают поглазеть. Понятное любопытство, сколько я за свою жизнь ярмарочных предсказателей перевидал, но такого, чтобы обещал рассказать каждому желающему всю правду, у нас до сих пор не было. Если бы не покушение, мне бы в голову не пришло вас беспокоить, но…

— Да, мы в этом деле выглядим главными подозреваемыми, — улыбнулся Нумминорих.

— Не то чтобы главными. Но вполне очевидными. К тому же, ясно, где вас искать. Глупо не начать с того, что у тебя прямо под носом.

— А свидетеля покушения можно сюда вызвать? — спросил я. — Этого вашего — как его?..

— Хламу Клуса, — подсказал толстяк. — Вызвать-то можно, только тогда пророк останется совсем без охраны. Не соображу, кем прямо сейчас Клуса заменить…

— Хорошо, тогда давайте пойдём к нему сами, — решил я. — Покажете нам, где сегодня стоит палатка пророка, заодно и со свидетелем познакомите.

Нумминорих адресовал мне удивлённый взгляд и перешёл на Безмолвную речь:

«Слушай, а как ты вообще себе это представляешь — прийти на ярмарку с капитаном полиции, допросить свидетеля и при этом сохранить инкогнито?»

«Да так и представляю: придём, поговорим, попрощаемся и исчезнем навек, — ответил я. — А потом вернёмся. Но с другими рожами. Всё равно после сегодняшнего ареста — без вариантов. Мы теперь знаменитости. Будут пялиться, придумывать, почему нас отпустили и заключать пари, на кого мы решим напасть в следующий раз».

А вслух сказал:

— Только пожалуйста, представьте нас вашему подчинённому как служащих столичной полиции. О том, что по ярмарке слоняются Тайные сыщики, ему знать не надо. И вообще никому. Надеюсь, вы и сами понимаете, что это государственная тайна и отнесётесь к ней с подобающей серьёзностью.

— Но как быть с моим начальством? — озабоченно спросил капитан. — Я обязан предоставлять правдивые отчёты о ходе следствия.

— Этому горю помочь нетрудно. У вас найдётся чистая табличка?

— Разумеется.

— Давайте её сюда, — велел я.

Хотя от одной мысли, что сейчас придётся писать, мне становилось тошно. Самопишущие таблички я ненавижу всем сердцем. Они гораздо хуже, чем Безмолвная речь. Потому что, во-первых, письмо требует гораздо большей концентрации, чем разговор, а во-вторых, от руки-то я пишу вполне грамотно, зато думаю почему-то с чудовищными ошибками. И документ, на изготовление которого ушли все мои силы, приходится переделывать дюжину раз. Вернее, раньше приходилось. В последнее время я более-менее научился справляться с этой напастью. Но так и не смог полюбить процесс письма, или хотя бы с ним примириться.

Тем не менее, в жизни моей то и дело внезапно находится место подвигу. Хочешь, не хочешь, а совершай. Вот и сейчас я взял из рук капитана Боумблаха чистую самопишущую табличку, положил на неё руку, сформулировал в уме текст документа, усилием воли превратил его в сияющую ярко-красную точку, переместил точку в центр ладони и… Уфф. Воображаемый текст проявился на табличке. Его венчала адская кракозябра с условно изящным завитком — официальная подпись, причём не моя, а генерала столичной полиции Бубуты Боха. Мне очень повезло, что мой друг Трикки Лай, вынужденный регулярно подписывать служебные бумаги вместо окончательно обленившегося начальства, предпочитает заниматься подделкой документов в моей гостиной, словно бы специально созданной для лихих дел. А то где бы я ещё подсмотрел, как выглядит Бубутина подпись.

Я критически оглядел результат своего труда. Вроде бы, более-менее получилось. Всегда удивляюсь этому, как в первый раз.

Я протянул табличку рыжему капитану. Тот встревожено уставился на мою писанину, но секунду спустя, просветлел лицом.

— Кот сбежал, кормить не надо! — с облегчением сказал он.

Это, как я понял, был местный аналог выражения «баба с возу — кобыле легче». Но на всякий случай, я вежливо уточнил:

— Надеюсь, вы не возражаете?

— Да что я, с ума сошёл? Если уж мне так повезло, что полиция столицы Соединённого Королевства берёт на себя расследование этого гиблого дела… — капитан внезапно запнулся и смущённо объяснил: — Когда подозреваемый исчезает вместо того чтобы по-человечески сбежать, спрятаться, отстреливаться или, на худой конец, взять заложников, я теряюсь. Не знаю, что в подобных случаях следует делать. Честно говоря, на моей памяти такое впервые. У нас, в Нумбане, особо не колдуют, разве только воришки, карточные шулеры и прочие жулики, по мелочам, но их-то фокусы я давно знаю. А тут…

— Очень хорошо вас понимаю, — кивнул я. — Идёмте, покажете, где сегодня сидит этот ваш пророк. Надеюсь, он не обиделся на неблагодарное человечество и не покинул Нумбану навсегда.