Исторические анекдоты - Алексей Давтян

На что Александр III, сам не враг бутылки, ответил так: «Пора и кончить. Александр».

Во время правления императора Александра III некий солдат Орешкин напился в царевом кабаке и начал буянить. Его пытались образумить, указывая на портрет государя императора.

На это солдат ответил:

– А плевал я на вашего государя императора!

Его арестовали и завели дело об оскорблении императора.

Познакомившись с делом, Александр понял, что история гроша ломаного не стоит, и начертал на папке: «Дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, передать Орешкину, что я на него тоже плевал».

Во время крушения царского поезда возле станции Борки император Александр III спас свою семью – он подхватил руками рухнувшую крышу вагона.

А после этого царь помогал вызволять тех, кто оказался под обломками…

Кругом раздавались крики: «Какой ужас! Покушение! Взрыв!»

И тут государь произнес сакраментальную и актуальную по сей день фразу: «Воровать надо меньше, господа».

Анна Иоанновна

(1693–1740)

русская императрица

Анна Иоанновна, став самодержицей российской и со временем поменяв скромную резиденцию в Митаве на роскошные апартаменты в Зимнем дворце, не изменила своим привычкам.

Она любила проводить свой досуг, глазея из окна на прохожих, и если замечала непорядок, примерно наказывала провинившихся. Или оказывала милость, когда считала нужным.

Однажды ее величество изволила сидеть у окна, а мимо проходил посадский человек в рваной шляпе. Анна его остановила, выбранила за непрезентабельный вид и дала два рубля на новую шляпу.

Портрет Николая II. Липгарт Э. К.

Веспасиан

(9 – 79)

римский император

Сын императора Веспасиана Тир высказал отцу свое не удовольствие по поводу нового источника дохода казны – налога на общественные уборные.

В ответ Веспасиан подал сыну монеты и спросил его, чувствует ли он какой-то запах. На отрицательный ответ сына отец авторитетно заметил:

– Вот видишь, деньги не пахнут…

Вильгельм II

(1859–1941)

германский император и король Пруссии

Германский кайзер Вильгельм II, приходившийся последнему русскому царю дальним родственником, утонченностью не отличался. Его манеры фельдфебеля выводили из себя даже такого сдержанного человека, как Николай II, однако уклониться от встреч с кайзером царь не мог из политических соображений.

После рождения долгожданного наследника Николай Александрович предложил кайзеру в знак династической дружбы между двумя странами стать крестным отцом ребенка.

Вскоре был получен ответ Вильгельма. Он писал счастливым родителям, что посылает в подарок своему крестнику кубок, которым тот начнет пользоваться, «когда осознает, что жажда мужчины утоляется не только молоком». Далее кайзер добродушно поучал венценосных супругов, что «добрая рюмка водки не повредит в полночный час», и добавлял: «По словам нашего великого реформатора доктора Мартина Лютера „Кто не любит вино, женщину и песню, на всю жизнь останется дураком!“ Вот принципы, воспитанным на которых я хотел бы видеть моего крестника!»

Когда Александра Федоровна, религиозная, прекрасно воспитанная женщина, прочла письмо, она была возмущена и прокомментировала это послание так:

– Кайзер явно не понимает, где кончается казарма…

Генрих IV Ланкастер

(1367–1413)

король Англии

Генрих IV однажды посвящал в рыцари человека, имеющего дурную репутацию. Когда посвящаемый стал произносить обычную на такой церемонии фразу: «Господин, я недостоин такой чести…» – король перебил его:

– Знаю, знаю, что недостоин, но твоя родня и дружки не давали мне покоя…

Георг IV

(1762–1830)

король Англии

Один полковник, поднося Георгу IV от имени жителей небольшого городка Шотландии поздравительный адрес по случаю его восшествия на престол, окончил свою речь, пожелав ему властвовать на земле столько же, сколько царит солнце на небе.

– Вы, стало быть, хотите, – отвечал король, – чтоб наследник мой царствовал при свечах?

Екатерина II

(1729–1796)

российская императрица

Екатерине II был представлен адмирал В. Я. Чичагов, который только что одержал блистательную победу в очередном морском сражении. Екатерина попросила его рассказать о подробностях этой баталии.

Адмирал начал рассказ, но, по мере того как увлекался и распалялся все более, стал пересказывать свои команды и обращения к матросам, перемежая их такой бранью, что все слушавшие его рассказ оцепенели от страха, не зная, как отнесется к этому Екатерина. И вдруг по выражению лиц придворных адмирал понял, что он наделал, и, встав на колени перед императрицей, стал просить у нее прощения.

– Продолжайте, пожалуйста, дальше ваш весьма интересный рассказ, – спокойно и ласково проговорила Екатерина, – я этих морских названий и слов все равно не понимаю.

Один из татарских мулл по имени Мурад объявил себя новым пророком. Об этом донесли властям, а те по инстанции известили о том Екатерину.

Ознакомившись с делом новоявленного пророка, императрица учинила следующую резолюцию: «Нового татарского пророка и с сообщниками его, кои содерживаются в Оренбурге скованны, прикажите везти сюда, и как выедут из жилищ татарских, то прикажите их расковать, ибо я лиха за ними не вижу, а много дурачества, которое он почерпал из разных фанатических сект разных пророков. Итак, он инако не виновен, как потому, что он родился с горячим воображением, за что наказания никто не достоин, ибо сам себя никто не сотворит».

Екатерина II утверждает план Академии художеств. Басин П. В.

Екатерина II считала всех врачей обманщиками. Однако это не помешало Екатерине осенью 1768 года отдать себя в руки известного врача барона Димсдаля и сделать прививку оспы себе и наследнику. Августейшей пациенткой двигала не вера в науку, а политика.

Шум, поднявшийся в Европе при известии о прививке императрицы «варварской России», компенсировал риск заболеть. Екатерина рискнула – и выиграла. А после снисходительно писала по поводу смерти Людовика XV: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство».

У Екатерины II среди ее фрейлин была особо доверенная персона, Мария Саввишна Перекусихина. Екатерина доверяла ей выполнение особенно деликатных поручений интимного свойства.

Однажды Екатерина сильно заболела, и одновременно с нею заболела и ее фрейлина Перекусихина. Императрица, не чая поправиться, написала завещание, но смерть ее миновала. Выздоровев, она сама навестила больную. А когда приехала к ней домой, то вручила фрейлине 25 тысяч рублей.

Перекусихина спросила, за что ей такая награда.

– Это я приготовила было тебе после моей смерти, но так как, слава Богу, я выздоровела, то ты и пользуйся моим завещанием, – ответила императрица.

Елизавета Петровна

(1709–1761(62))

российская императрица

Когда Зимний дворец еще только строился, императрица Елизавета Петровна жила в деревянном особняке на Мойке, напротив дома графа Строганова. Теплыми летними вечерами она любила отдыхать на большом балконе, выходившем на набережную.

Однажды во время обеда у графа Строганова его гость, фельдмаршал граф Салтыков, живший неподалеку, заспорил с хозяином, чье венгерское вино лучше. Страсти разгорелись. Никто не хотел уступать.

Чтобы установить истину, решили немедленно вместе с другими гостями отправиться к Салтыкову. Но, видно, оба старичка слишком усердно пробовали венгерское Строганова. Когда они с трудом поднялись из-за стола, оказалось, что ноги их совершенно не слушаются. Правда, графов это не остановило, они приказали почетному караулу, который всегда стоял у дома фельдмаршала, нести их на руках.

Любопытная Елизавета, увидев странную процессию, послала узнать, в чем дело, а когда узнала, велела передать, что ее венгерское – лучше… и пригласила всех к себе на балкон.

Императрица была права. Уже после двух бокалов оба спорщика уснули прямо на балконе на радость проезжавшей публике.

Однажды канцлер Бестужев-Рюмин на аудиенции в Зимнем дворце назвал себя в присутствии императрицы Елизаветы «великим канцлером».

– Запомните, – строго отвечала ему императрица. – В моей империи только и есть великого, что я да великий князь, да и то величие последнего не более чем призрак.

Великим князем был будущий император Петр III.

Елизавета Петровна была красивой женщиной и редкостной модницей. Императрицу часто упрекали, что всевозможные увеселения занимали ее гораздо больше, чем государственные дела.

После кончины Елизаветы в гардеробной Зимнего дворца нашли такое количество всевозможных одеяний, что их хватило вплоть до царствования Александра I (а это 50 лет!) не только на все придворные спектакли, балеты, карусели и кадрили, но и на облачения священников и убранство целых церквей в Петербурге и окрестностях!