Из бездны — с Суртсеем - Брайан Ламли

Сей же миг влажно мерцающая черная громадина позади меня издала вопль ужаса. Я стремительно развернулся, выронив дымящуюся кочергу, — чудище из океанских глубин раскачивалось взад-вперед, заботливо обвив щупальцами голову. Спустя несколько мгновений оно затихло, эластичные конечности безвольно упали, открыв лицо с множеством ртов и мертвыми, догнивающими глазами.

— Ты убил его, я знаю, — произнес голос Джулиана, уже спокойнее. — С ним все кончено — и все кончено со мной, я уже чувствую, как они меня отзывают. — А в следующий миг голос сорвался до истерического визга: — Живым я им не дамся!

Чудовищная громада затряслась, заходила ходуном, очертания ее начали расплываться. Ноги у меня подкосились — как запоздалая реакция на пережитое, — и я рухнул на пол. Вероятно, я снова потерял сознание — не поручусь, что так! — но, когда я снова посмотрел в том направлении, кошмарная тварь исчезла. Остались лишь лужа слизи и гротескный труп.

Не знаю, откуда в мышцах моих взялось достаточно силы, чтобы вывести мое пошатывающееся, невменяемое тело из проклятого дома. Признаю: не здравый смысл меня вел, о нет, ибо я был совершенно безумен. Меня тянуло встать под смертоубийственной молнией и выкрикивать проклятия гнусным звездам за пеленою дождя. Мне хотелось скакать и прыгать и плыть в безумии своем сквозь таинственные глубины кощунственной черной крови. Мне хотелось припасть к колыхающейся груди Йибб-Тстлла. Да, безумен — я был безумен, говорю я вам, я стонал и бормотал нечто нечленораздельное и, пошатываясь, бродил по одуревшим от грома улицам до тех пор, пока молния с грохотом и треском не повергла меня наземь, вернув мне рассудок…

Остальное вы знаете. Я очнулся — в мире белых простынь, в вашем мире, господин полицейский психиатр с мягким, тихим голосом… Зачем вы настаиваете, чтобы я продолжал рассказывать? Вы всерьез надеетесь, что я поменяю свою версию? Это правда, говорю вам, чистая правда! Я признаю, что убил тело моего брата, но выжег я не его разум, нет! Что вы тут болтаете мне про серьезные глазные болезни? Не страдал Джулиан никакой глазной болезнью! Вы действительно считаете, что тот второй глаз, невыжженный, который вы обнаружили в том теле — на лице моего брата, — действительно принадлежал ему? А лужа слизи на полу в подвале, а мерзкая вонь? Вы идиоты или притворяетесь? Вы попросили написать заявление — так вот же оно! Смотрите, черт вас дери, смотрите, как я вожу ручкой по бумаге… этот ваш треклятый багровый глаз… неотрывно следит за мною… кто бы мог ожидать, что губы Бугг-Шаша этак причмокивают? Смотрите, вы, вы, красное пятно… остерегайтесь Алого Пожирателя! Нет, только не забирайте бумагу…

Примечание:

По вашему совету мы связались с доктором Стюартом; осмотрев Хотри, он дал заключение о том, что пациент еще более безумен, нежели когда-либо был его брат. Он также предположил, что глазная болезнь Джулиана Хотри развилась вскорости после его психического выздоровления — вероятно, как следствие постоянного ношения темных очков. После того как доктор Стюарт покинул палату, Хотри пришел в ярость и написал вышеприведенное заявление.

Наш специалист Дэвис лично осмотрел тело погибшего в подвале и убежден, что младший брат действительно страдал от какой-то чрезвычайно неприятной, неизвестной глазной болезни.

Отмечено, что в бредовых галлюцинациях обоих братьев наблюдаются одно-два примечательных совпадения в том, что касается недавних событий, но, разумеется, это только совпадения и ничто иное. Одно такое происшествие — это возникновение вулканического острова Суртсей. Должно быть, Хотри что-то услышал о Суртсее уже после того, как поступил под наблюдение. Он попросил, чтобы ему разрешили прочесть нижеприведенный газетный отчет, а после того разразился дикими криками, то и дело повторяя: «Богом клянусь, не этот миф здесь уместен!» В результате на него пришлось надеть смирительную рубашку с фиксирующими ремнями для рук.

Вчера утром, 16 ноября, встающее солнце осветило протяженный, узкий остров из тефры, возникший в море к северу от Шотландии на 63°18′ северной широты, 20° 36,5' западной долготы. Суртсей, поднявшийся со дна 15 ноября, на тот момент достигал 130 футов в высоту и неуклонно рос. Свидетелями фантастического „рождения“ острова стала команда рыболовецкого судна „Айлейфер II“, которое находилось на тот момент к западу от Гейрфугласкера, самого южного из островов архипелага Вестманнаэйар. На море наблюдалось сильное волнение, препятствующее наблюдению; результатами подводной вулканической деятельности стали такие явления, как впечатляющие столбы дыма двух с половиной миль в высоту, фантастические грозы и разлетающиеся во все стороны глыбы застывшей лавы. Острову дали название Суртсей[7] в честь великана Сурта, который — согласно скандинавской мифологии — „явился с Юга с огнем, дабы сразиться с богом Фрейром в битве Рагнарёк“, каковая битва предшествует гибели мира и Сумеркам богов. Подробности и фотографии — ниже».

Хотри, все еще затянутый в смирительную рубашку, наконец успокоился и взмолился, чтобы ему прочли и остальные любопытные статьи. Доктор Дэвис взялся за газету, и, когда дошел до следующей новости, пациент вновь разволновался не на шутку:

Сегодня утром Гарвин-Бей, пляж на крайней северной оконечности побережья, подвергся вопиющему загрязнению. На территории протяженностью в четверть мили волны вынесли на песок липкую, жирную, черную субстанцию. Эти неопознанные осаждения источали такое зловоние, что рыбаки не смогли выйти в море. Лабораторный анализ показал, что это вещество органического происхождения — предположительно какой-то нефтепродукт. Местные специалисты по судоходству пребывают в недоумении: насколько известно, ни один танкер не заплывал в здешние воды вот уже более трех месяцев. На берег также выбросило огромное количество мертвой и гниющей рыбы; жители соседнего Беллоха вынуждены принять радикальные санитарные меры. Хочется надеяться, что ночной прилив очистит зараженную область…»

Дослушав статью до конца, Хотри промолвил:

— Джулиан сказал, что живым он им не дастся.

И как был, в смирительной рубашке, каким-то непостижимым образом встал с постели и выбросился из окна палаты на третьем этаже полицейского госпиталя. Он обрушился на окно с такой дикой яростью и с такой силой, что выбил решетку вместе с рамой. Все произошло так быстро, что остановить его не представлялось возможным.