Конан-варвар - Роберт Говард

Ксалтотун продолжал сидеть, неподвижно склонив голову, словно прислушиваясь к шепоту космоса. Казалось, он не слышал нанесенного ему оскорбления. Потом он неторопливо потряс головой и равнодушно взглянул на пленника. - Что?.. А... - ты не веришь тому, что я тебе сказал... Ладно, я уже устал от нашей бесполезной беседы. Действительно, проще до основания разрушить непокорный город, чем облечь свои мысли в словесную форму, доступную безмозглому дикарю. - Если бы мои руки были свободны, - уверил его в ответ Конан. - Я быстро сделал бы тебя безмозглым ... трупом! - Не беспокойся - я не настолько глуп, чтобы дать тебе такую возможность, - произнес Ксалтотун и хлопнул в ладоши.

Поведение его неожиданно изменилось: в голосе появилось нетерпение, а в жестах - нервозность, хотя пленник не сомневался, что с ним это никак не связано. - Запомни, варвар, что я тебе скажу, - вновь заговорил чернокнижник. - У тебя еще есть время подумать. Я просто окончательно не решил, что с тобой сделать. Это зависит от некоторых пока неопределенных обстоятельств. Но лучше вбей себе в голову: если надумаешь стать моим союзником, умерь свой пыл, чтобы не испытывать моего терпения.

Конан уже собрался бросить ему в лицо еще одно проклятие, но в этот момент раскрылись замаскированные двери, и в комнату вошли четверо высоких негров, одетых в серые шерстяные туники и перетянутые поясами, с которых свисали большие ключи.

Ксалтотун нетерпеливым жестом указал на своего пленника и отвернулся, утратив, похоже, к нему всякий интерес. Его пальцы как-то необычно дрожали. Из висевшей у него на груди резной яспесовой коробочки он достал горсть мерцающего черного порошка и высыпал ее в пальник, покоившийся на золотом треножнике у его локтя. Хрустальный шар, о котором он, по-видимому, забыл, упал на ковер, будто лишенный невидимого подвеса.

Чернокожие слуги подняли Конана - он был так обмотан цепями, что не мог двигаться сам, и вытащили из помещения. В то мгновение, когда за ним уже закрывали красиво обитые дубовые двери, он успел оглянуться назад, увидев хозяина комнаты, лежащего в своем похожем на трон кресле со скрещенными руками и вьющуюся перед ним из пальника тонкую струйку дыма. Его пробрала дрожь: в Студжии древнем и зловещем королевстве далекого Юга - он когда-то уже видел такой черный порошок. Это была пыльца черного лотоса, порождающая подобный смерти сон и чудовищные видения. Он знал также, что лишь полумифические члены Черного Круга, являющиеся носителями высшего проявления зла, черпают силы из красных кошмаров черного лотоса, чтобы разбудить свою магическую мощь.

Для большинства жителей Запада Черный Круг был всего лишь байкой и вымыслом, но Конану в свое время удалось убедиться в его страшной правдивости и увидеть мрачные святилища, затерянные в лабиринтах темных студжийских могильников и склепов, окутанные темнотой башни, в которых посвященные в культ предавались отвратительным занятиям...

Было неясно - день сейчас или ночь. Дворец короля Тараскуза казался царством мрака и теней, повелителем которых был, как это чувствовал Конан, его пленитель - могучий Ксалтотун.

Негры шли длинным коридором с низким потолком, и в неясном полусвете казались четверкой вампиров, волокущих добычу в логово. Потом начался нескончаемый спуск по спиральным лестницам, и факел в руке одного из них превращал стены в процессию деформированных теней.

Добравшись, наконец, до подножия очередной спиральной лестницы, они попали в длинную затемненную галерею, по одной из стен которой шел длинный ряд зарешеченных дверей, располагавшихся через равные, в несколько шагов, промежутки.

Остановившись у одной из них, негр, шедший первым, поднял висевший у его пояса ключ и, повернув его в замке, толкнул решетку, после чего пленника заволокли внутрь. Это оказался небольшой каменный мешок, в противоположной стороне которого была еще одна решетчатая дверь. Конан не имел понятия, что за ними скрывается, но было похоже, что там есть еще один коридор. Мерцающий свет факела позволял видеть лишь темную стену, да гулкое эхо голосов и шагов чернокожих тюремщиков отдавалось в скрытых темнотой закоулках.

В одном из углов темницы, рядом с дверью, через которую они вошли, в стену было вмуровано крупное железное кольцо. С него свисал клубок ржавых цепей с лежащим в их смертельных объятиях скелетом. Конан спокойно оглядел его, машинально отметив тот факт, что большинство костей переломано или расколото. Кроме того, оторванный от позвоночника череп служил немым свидетельством чудовищной по силе расправы.

Второй негр, повернув свой ключ в массивном замке, удерживающем оковы с останками, освободил их и отбросил в сторону, закрепив на это место цепи, сковывавшие Конана. А третий чернокожий еще одним ключом запер противоположные двери и удовлетворенно ухмыльнулся, убедившись в надежности запоров.

Теперь все они окинули лежащую перед ними фигуру короля Акулонии загадочным взглядом - темноглазые черные атлеты с блестящей в свете факела гладкой кожей.

Тот, что держал в руке ключ от входных дверей, не выдержал первым: - Теперь это твой королевкий дворец, белая собака! Кроме нашего господина и нас об этом не знает никто. Это потайная темница. Ты будешь здесь жить, и здесь же сдохнешь. Как он! - и он с отвращением и злобой пнул растрескавшийся череп, со стуком покатившийся по каменному полу.

Конан не нашелся, что ответить на это, а чернокожий, видимо, вдохновленный молчанием пленника, наклонился, бормоча проклятия, и плюнул ему в лицо. Но это дорого ему обошлось.

Конан сидел на полу, обмотанный в поясе цепью, руки и ноги его тоже были скованы, и, кроме того, еще одна цепь страховала эти оковы, притягивая их к поясу. Он не мог ни встать, ни отодвинуться от стены больше, чем на два локтя. Однако цепь, сковывающая сразу оба запястья, имела значительную слабину. Поэтому, когда голова негра приблизилась на достижимое расстояние, король собрал провис в одну руку и резко ударил обидчика по темени. Из носа и ушей у того брызнула кровь, и он упал на глазах у своих ошеломленных товарищей, словно оглушенный бык.

А те даже не пытались больше приблизиться к Конану, боясь попасть под удар окровавленной цепи. Под конец, бормоча что-то на своем диком наречии, они подняли своего неподвижного соотечественника с разбитым черепом и унесли его, как куль с землей. С помощью его ключа они закрыли входную дверь, сделав это таким способом, что он все равно оставался на поясе оглушенного, забрали факел и ушли, после чего в темницу, будто живое существо, из коридора стала вползать темнота. Негромкие шаги окончательно затихли, и вокруг воцарились безмолвие и мрак...