Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

даваемые ею знания, но не её дух. Настаивавший на тщательном военном анализе, Мольтке всегда старался приспособить стратегические идеи к дипломатическому курсу страны. Они с Бисмарком, несмотря на политические разногласия, прислушивались к мнению друг друга. Шлифена внешняя политика не интересовала. Он был убеждён в том, что всё решает сила. Молодой немецкий кайзер — Вильгельм II взошёл на престол в 1888 году — выражал недовольство «перестраховочным» договором с Россией, который Бисмарк заключил в 1891-м и который обеспечивал нейтралитет Российской империи, если Германия нападёт на Францию, а также нейтралитет Германии в случае нападения России на Австро-Венгрию, союзницу немцев, поэтому, после того как Шлифена назначили начальником Генерального штаба, ему была предоставлена полная свобода действий в реализации его идеи силы[32]. Шлифен действовал как шахматист, просчитывающий ходы. Фигур на доске у него было немного: Франция слабее Германии, но защищена крепостями; Россия слабее Германии, но за неё огромная территория; союзная Австрия слаба, но настроена враждебно по отношению к России, вследствие чего полезна в качестве отвлекающей силы или даже противовеса; Италия, союзница Германии и Австрии, крайне слаба, и её можно не принимать во внимание; Британию тоже можно не учитывать… Здесь нужно пояснить, что Шлифена до такой степени не интересовала военно-морская мощь страны, что он и думать не думал о немецком флоте. А вот кайзер к нему все больше благоволил[33].

С учётом соотношения сил, а он учитывал только это, Шлифен в конце концов разработал план, предусматривавший, что в случае войны семь восьмых немецкой военной мощи будет использовано в решительном наступлении на Францию — это была рискованная ставка, и в случае неудачи немецкий монарх мог лишиться трона. Однако возможность неудачи Альфред фон Шлифен даже не рассматривал. Уже в августе 1892 года он решил, что основной удар должен быть нанесён на западе, а не на востоке, как планировали Мольтке и Вальдерзе. В 1894-м Шлифен предложил план уничтожения французских крепостей, построенных вдоль границы Германии и Франции. В 1897 году, признав, что немецкая тяжёлая артиллерия не в состоянии разрушить оборонительные сооружения, он стал убеждать себя, что нарушение нейтралитета Бельгии и Люксембурга не должно стать препятствием для наступления. Другими словами, Шлифен хотел нейтрализовать французские крепости, обойдя их. Планы, составленные в период с 1899 по 1904 год и протестированные, как сказали бы сейчас, во время военных игр и штабных учений, предполагали наступление через Люксембург и южную часть Бельгии силами, превышающими две трети всей немецкой армии. Наконец, в итоговом документе — меморандуме, законченном в декабре 1905 года, непосредственно перед тем, как уйти в отставку с поста начальника Генерального штаба, который он занимал 14 лет, — Шлифен отбросил осторожность. Нейтралитет Бельгии — его гарантами с 1839 года выступали Британия, Франция и Пруссия — должен быть не аккуратно «обойден», а просто сметён. Почти вся немецкая армия, развёрнутая в линию от швейцарской границы до Северного моря, перейдёт в масштабное наступление, сначала через Бельгию, с правым флангом, проходящим к северу от Брюсселя, затем через равнины Фландрии, так чтобы на двадцать второй день после мобилизации подойти к границе Франции. На тридцать первый день линия немецких войск должна была проходить по рекам Сомма и Мёз, и с этой позиции правый фланг поворачивал на юг, охватывал Париж с запада и начинал теснить французскую армию к левому флангу, наступавшему из Эльзаса и Лотарингии. Таким образом французская армия попадала в огромные клещи глубиной 650 километров и с расстоянием между флангами больше 300 километров. Решительный натиск заставит французов принять генеральное сражение, которое они, конечно, проиграют. На сорок второй день с начала мобилизации война на западе будет победоносно завершена. Немецкую армию тут же по железной дороге перебросят через Германию на восток, где она нанесёт сокрушительное поражение русским[34].

План Шлифена

Альфред фон Шлифен продолжал совершенствовать свой план даже после ухода в отставку, вплоть до самой смерти в 1913 году. Другое занятие он просто не мог себе представить. Будучи начальником Генерального штаба, Шлифен зачастую работал до полуночи, а отдыхом для него служило чтение книг по военной истории дочерям. Военная история была второй страстью Шлифена — после разработки планов войны. До назначения на пост начальника Генерального штаба он несколько лет занимал там должность военного историка, однако историю войн всегда изучал с чисто технической точки зрения — их причины, как и последствия, Шлифена не интересовали[35]. Образцовым сражением он считал битву при Каннах, в которой армия Ганнибала в 216 году до н.э. нанесла сокрушительное поражение превосходящим её по численности римским войскам. Когда карфагенский центр прогнулся под ударом римлян, стоящие на флангах войска ударили по втянувшимся в глубь построения легионам, после чего пехота и конница Ганнибала окружили главные силы римлян. Именно этот тактический манёвр, принёсший победу, вдохновил Шлифена на составление своего плана. В сражении при Каннах немецкий стратег видел воплощение полководческого таланта вне зависимости от дипломатии, политики, психологии битвы и даже обеспечения тылов.

Альфред фон Шлифен не всегда был штабным офицером — военную карьеру он начинал в уланском полку, но об этом, похоже, уже не помнил. В войнах 1866 и 1870-го он уже служил в штабе, в 1884-м стал военным историком, а после 1891 года свёл работу над своим планом к чистой абстракции, командуя армиями на бумаге. Он занимал должность начальника Генерального штаба очень долго, и высокомерие, а также надменность и вера в собственную непогрешимость в расчётах, свойственные ему и до того, привели к тому, что Шлифен свёл войну — по крайней мере для себя — до выверенного раз и навсегда алгоритма. Ярким примером этого служит выдержка из его меморандума 1905 года:

По возможности немецкая армия должна выиграть сражение охватом правым флангом. Делать всё следует максимально решительно. С этой целью восьми армейским корпусам и пяти кавалерийским дивизиям надлежит форсировать Мёз, используя пять переправ ниже Льежа, и наступать в направлении Брюсселя и Намюра. Девятый армейский корпус присоединится к ним, переправившись через Мёз выше Льежа, после того как возьмёт крепость Гюи.

Шлифен был одержим перемещением войск на картах, но не стремился к численному превосходству немецкой армии над противником. Как отмечает Хольгер Хервиг, начальник германского Генерального штаба разделял опасения прусского генералитета, что при увеличении численности в армии окажутся социалисты из больших городов, а сейчас она, слава богу, состоит из аполитичных деревенских парней[36]. Впрочем, в