Одержимые - Таня Хайтман

"Все, достаточно!" - одернула себя Леа. С этого момента у нее есть старый добрый смысл жизни: литература. Своей оригинальностью она заставит глаза профессора Каррьера лучиться. Она решительно откинулась на спинку стула и посмотрела на произведение искусства Фридриха совершенно иначе...

...и вновь погрузилась в синеву так внезапно и болезненно, что комок нервов между грудью и животом вновь оказался под напряжением. Восстание было проиграно, сопротивление - бесполезно. Леа безвольно поплыла по воле волн, и будет плыть до тех пор, пока не придет Адам и не освободит ее.

3

КРОВЬ И СНЕГ

В воздухе витал след непривычного аромата. Его почти неуловимо принес ледяной ветер, практически растерзав его по дороге, так что аромат едва не поглотили многослойные запахи улицы.

Адам остановился и запрокинул голову. Улица была безлюдна; разбитый трамвай только что исчез за углом, только одна машина, из которой доносилась громкая музыка, проскользнула мимо. Мгновение он взвешивал мысль о том, чтобы закрыть глаза и получше сконцентрироваться. Если чувства не обманывают, то нужно обращать внимание на любое движение вокруг.

Этот запах... Запах старой кожи, но под ним было еще кое-что другое. Темное, точное... Нет, сколько бы он ни пытался, теперь ноздри его щекотали только выхлопные газы да мороз. Он беззвучно выругался и вновь глянул в заброшенный переулок, из которого ветер принес необычайный аромат. Аромат, которого в этом городе, в общем-то, не должно было быть.

"Твои воспоминания играют с тобой злую шутку", - попытался успокоить он себя. В конце концов, сейчас как никогда нужно отвлечься. Потому что снова и снова его настигало то ощущение, пытаясь принудить его, подтолкнуть к непосредственной цели. Адам крепко сжал зубы, стремясь подавить тоску, постоянно терзавшую его и грозившую сломить.

Внезапно запах снова коснулся его чувств, и на этот раз воспоминания тут же подбросили картинку: в переулке таился готовый к прыжку зверь.

Адам не осознавал этого, но его лицо расплылось в улыбке. Он обернулся и слился с темнотой.

Непонятный шум превращался в равномерное тиканье... Слабый запах, проникший в сны Леа, зовущий ее... Она проснулась, лежа на боку. Плечо больно вдавлено в пол сквозь тонкий матрас, голые колени склеились. Мокрая от пота футболка прилипла к спине, и тем не менее Леа не могла шевельнуться. Она обессиленно прислушивалась к своему частому дыханию, чувствуя, как быстро колотится сердце.

Какой бы кошмар ни заставил ее вспотеть от страха, он уже улетучился.

Она провела кончиком языка по пересохшим губам и заморгала. Ее окружала темная, хоть глаз выколи, ночь. Мгновение она обдумывала, не отыскать ли удобное положение и не попытаться ли снова уснуть. Но в ее жилах шумел адреналин, щекотал пальцы на ногах, заставил ее схватиться за лежавший рядом с матрасом фонарик. Вспыхнул слабый свет.

Сонным взглядом Леа окинула комнату, увидела опрокинутую стопку книг, грязные чашки - и голые мужские ноги. Прежде чем разум успел осознать эту невероятность, взгляд последовал дальше, чтобы снова резко вернуться к ногам.

Леа в панике подобралась, встала на четвереньки, рот все еще был открыт от удивления.

В трех шагах от нее в полутьме сидел Адам, набросив одеяло на голое тело. Видны были только плечи, руки и ноги. Вокруг предплечья, свободно лежавшего на коленях, он обмотал полотенце, которое крепко держал свободной рукой. "Мое полотенце для посуды", - растерянно подумала Леа.

Адам устремил взгляд на нее - точнее, туда, где только что лежала спящая девушка. Вдруг его веки дернулись, и он уставился прямо ей в лицо.

Леа инстинктивно отпрянула, плюхнулась на задницу и застыла.

Адам не двигался.

Смущенный смешок сорвался с ее губ, но она тут же сжала их снова.

"Что здесь происходит? - спросила она себя. - Наверняка ты спишь и видишь сон", - попыталась она успокоить свою наделенную разумом половинку мозга. Но проходили секунды, Адам продолжал сидеть словно статуя, отвечая на ее взгляд и тем не менее по-настоящему не глядя на нее.

Леа медленно поднялась, а зеленые глаза Адама следили за каждым ее движением с очевидным запозданием. Осторожно приближаясь к нему, она заметила темное пятно на белом полотенце... и оно увеличивалось с каждой секундой. Леа словно завороженная смотрела на обнаженное плечо Адама, на котором виднелся кровоподтек шириной с ладонь. Сама ключица казалась какой-то странной. Искривление...

- Адам? - Голос Леа сорвался.

В этот момент у нее возникло ощущение, будто некая сила схватила ее тело и швырнула в другой конец комнаты, но одновременно с этим ее дрожащие пальцы двигались по лицу Адама. Их глаза встретились в тот миг, когда кончики ее пальцев коснулись его щеки.

- Твое лицо все забрызгано кровью, - услышала она свой безжизненный голос.

"Это сон, кошмарный сон!" - кричал голос в ее голове, но неуверенные нотки не позволили ей поверить в это.

Рука Адама отпустила раненое предплечье и осторожно отвела в сторону палец Леа. Девушка с восхищением заметила, что кончик ее пальца при этом вытер одно из темных пятнышек. Остался слабый светло-красный след. Когда Адам медленно поднялся, она заметила, что губы его слегка дрожат.

Что он прячет под одеялом? Еще больше крови?

Леа не могла двигаться, даже когда Адам попытался слегка оттолкнуть ее от себя, чтобы пройти к умывальнику в кухонной нише. Из оцепенения ее вывел только шум струящейся воды. Нетвердо держась на ногах, она последовала за ним, когда в нос ей ударил тяжелый металлический запах крови.

Адам одной рукой плеснул воду в лицо, та, окрасившись в красный цвет, стекла в умывальник. Он перестал брызгать водой только тогда, когда стекающая вода вновь стала чистой. Он застыл, слегка наклонившись; на лицо налипли мокрые пряди волос.

Темное пятно в растрепанных волосах Адама магически притягивало Леа, и она запустила туда палец. На нем осталось что-то липкое. Она лихорадочно отметила глубокие порезы на лопатке Адама, края которых вдруг шевельнулись. Раны стали уже - отрицать это было невозможно. Пока Леа таращилась на ссадины, те начали закрываться на глазах.

- Это не моя кровь. Не человеческая кровь.

Эти слова вырвали Леа из оцепенения, и она с силой заставила себя отвести взгляд от ран на плече. Ее руки вцепились в край умывальника. Холодный фарфор держал хорошо. Мелкие царапины на его поверхности несли в себе что-то настоящее, подлинное.

Девушка снова неуверенно протянула руку к Адаму. Она видела, как выражение его лица стало суровее, когда он повернулся к ней. Тем не менее, она положила ладонь на его обнаженную грудь и при прикосновении почувствовала мурашки, словно сквозь нее прошел слабый ток. Все смущение и страх разом улетучились, осталась только потребность чувствовать тело Адама, тянуться к нему, чтобы это волшебство покрыло всю ее кожу без остатка.