Бешеный пес - Вячеслав Шалыгин

— Рублей? — уточнил Комаров.

— Если хотите — долларов или марок, какая из валют наиболее веселая?

— Фунты, — подсказал молчавший до последнего Момента второй незнакомец.

— Значит, фунтов, — окончательно определился первый.

— Вы хотите кого-то убить? — продолжил допрос Голиков.

— Мы хотим устроить небольшой переворот и вернуть на трон некогда изгнанного правителя, — ответил человек, — это все, что я могу вам рассказать до получения вашего принципиального согласия.

— Его не будет, — покачав головой, ответил Игорь. — Мы состоим на военной службе, как вам стало откуда-то известно, и уйти из армии пока не готовы.

— Я изучал обстановку в вашем регионе ровно двенадцать месяцев, — заметил собеседник, — и пришел к неутешительным выводам. Через два-три года вы все равно уйдете из армии, потому, что она развалится вместе с исчерпавшим все резервы режимом, но тогда вы окажетесь на улице, без работы и средств к существованию.

— Не понимаю, почему вы так решили, — возразил Голиков, хотя на самом деле вполне осознавал, что незнакомец прав.

— На гребне волны останется лишь тот, кто сможет предугадать направление ветра грядущих перемен, — по-прежнему чересчур литературно выразился незнакомец.

— Я думаю, мы успеем сделать так, чтобы нашего проекта не коснулись никакие перемены, — заявил Игорь. — А потому, извините, другой работы нам не надо…

— А вам? — спросил собеседник, обращаясь к Комарову.

— И мне, — твердо ответил Саша. — Я офицер, а не наемник…

— Мне очень жаль, что вы так поспешно отказались от весьма выгодной сделки. — Человек развел руками. — Не смею вам больше мешать… Впрочем, мне почему-то кажется, что мы еще встретимся. Обдумайте мое предложение не спеша и на трезвую голову, а через пару недель я свяжусь с вами вновь… Всего хорошего.

Незнакомцы встали и откланялись. Комаров лихорадочно соображал, как бы их задержать, но Игорь под столом пнул его по ноге, и Саша успокоился.

— Почему мы их не взяли? — возмутился Комаров, когда странные собеседники удалились из ресторана.

— Ты разве не понял, кто они? — спросил Игорь, возбужденно сверкая глазами.

— Иностранцы? — припомнил Саша начальную версию.

— Откуда простым иностранцам знать о нашем отряде? Нет, это… — начал было Голиков, но вдруг осекся, — неважно, кто… Ушли — и ушли…

— Что-то ты темнишь, — с осуждением заметил Комаров. — Ладно, бог с этими вербовщиками. Давай, поднимайся, пойдем закружимся в танце с боевыми подругами…

— Только в части об этом разговоре не болтай, — предупредил Игорь.

— У нас в отряде явная утечка информации, — возразил Саша. — Ее надо обнаружить…

— Вот сами и обнаружим, — ответил Голиков. — Зачем перекладывать проблему на плечи командиров? Нас на разведчиков учат или нет? К тому же информация могла уйти через отсеявшихся и потому обиженных курсантов…

— Тоже верно, — согласился Комаров. — Ладно, даже Кричевскому не скажу.

Глава 15.

19.05.1989 г. Отъезд

— В первый день мне казалось — впереди целая неделя, а теперь, когда ваш отпуск закончился, я поняла, что прошла всего лишь неделя. — Люся вздохнула и прижалась к груди Игоря. — Ты будешь мне звонить?

— Конечно. — Игорь погладил девушку по волосам. — Ты еще не передумала? Мы не увидимся целый год…

— А когда он пройдет, получится — всего лишь год. — Люся грустно улыбнулась. — Куда спешить? Только бы ты не забыл меня за это время…

— Это невозможно, — серьезно ответил Голиков. — Я буду думать о тебе каждую свободную минуту…

— Поднимайся в вагон, Ромео, — сказал, появляясь в дверях тамбура, Комаров. — Уже объявили пятиминутную готовность.

— Я сейчас, — не оборачиваясь, сказал Игорь и крепко прижал к себе Люсю. — До встречи, малыш…

Девушка подняла на Голикова блестящий от влаги взгляд. Невольно наблюдавший за сценой расставания, Саша не выдержал и крикнул:

— Игорь, да поцелуй ты ее наконец! Что за бездушная личность?!

Голиков бросил на друга короткий взгляд и приказал:

— Сгинь!

Комаров поднял обе руки и исчез внутри вагона. Оставшиеся три минуты влюбленные посвятили долгому поцелую.

— Товарищ! Товарищ офицер, поезд отправляется! — обеспокоенно воскликнула пришедшая на смену Саше проводница. — Поторопитесь!

Игорь усилием воли оторвался от Люсиных губ и быстро вскочил на подножку тронувшегося поезда.

— Позвоню ровно через неделю в девять вечера! — крикнул он и помахал рукой.

— Буду ждать! — ответила Люся и сквозь слезы улыбнулась.

В купе, кроме офицеров, не ехал пока никто. Игорь сел на полку напротив друга и тяжело вздохнул.

— Переживай, переживай, — одобрительно прокомментировал его состояние Комаров. — Мне так спокойнее.

— Почему? — удивленно спросил Голиков.

— Вижу, что Люсьен для тебя не просто забавная игрушка, а что-то большее.

— Гораздо большее, — подтвердил Игорь.

— Ну и ты для нее, — Комаров с одобрением кивнул, — насколько я знаю свою сестру, уже не просто абстрактный друг старшего брата, а герой романа. Если не отгорите за год, у вас может что-нибудь получиться.

— Ну да… Потом нас начнут забрасывать по разным странам и континентам, а она будет годами коротать время за вышивкой… — с горькой усмешкой добавил Голиков. — Ты и сам прекрасно понимаешь, что у наших с Люсей отношений нет будущего.

— Во-первых, для постоянной шпионской деятельности людей готовят в другом месте, — возразил Саша, — мы если и будем пропадать в командировках, то по месяцу-два, не больше. Во-вторых, будущего нет лишь у тех, кто уже скончался. Все зависит от того, насколько сильно ты хочешь быть рядом с ней. То есть от глубины чувств. Если глубина перископная, то лучше к девчонке и не подходи, я буду возражать, а если как желоб между Зондскими и Андаманскими островами, никакие обстоятельства не заставят тебя отказаться от Люси.

— Ближе к Марианской впадине, — буркнул Голиков и уставился тоскливым взглядом в окно.

— Да, — Комаров покачал головой, — такое уже не лечится…

Люся стояла, не двигаясь с места, до того момента, когда поезд окончательно исчез из вида. Такого щемящего чувства она не испытывала еще ни разу. Оно было мучительным, но в то же время невыразимо приятным. Теперь ее жизнь обрела цель и смысл.

— Довольно трогательно, — раздался за плечом девушки знакомый голос.

Люся обернулась и обнаружила, что рядом с ней стоит тот самый незнакомец, который подсаживался к их столику в ресторане. Девушка смерила его взглядом и сердито спросила:

— А вам какое дело?

— С одной стороны, никакого, — согласился человек, — но с другой — я мог бы вам посодействовать.

— В чем? — Люся удивилась.

— Вы же понимаете, что характер службы товарища Голикова весьма специфичен и не позволит ему в ближайшие пять-шесть лет начать нормальную жизнь. Специальные подразделения выполняют трудные задачи и чаще всего вдали от Родины. Осесть в приличном городе и завести семью для профессионалов вроде вашего брата или его друга является задачей номер шестнадцать. Скорее всего, они сумеют решить ее лишь к пенсии.

— Я понимаю. — Девушка сникла и уставилась себе под ноги.

— Вы рано расстроились, — с участием заявил незнакомец. — Выход из этой ситуации довольно прост. Я предложил его вашему приятелю неделю назад, но он поспешил отказаться. Возможно, за прошедшие семь дней он успел передумать, да вот незадача — я опоздал к отправлению поезда. Однако я по-прежнему заинтересован в заключении контракта и с вашим братом, и с товарищем Голиковым.

— А что я могу сделать? — Люся пожала плечами.

— Поговорите с Игорем, — просто ответил человек, — возможно, он прислушается к вашему мнению.

— А сколько вы будете им платить? — заинтересовалась девушка.

— Миллион английских фунтов каждому, — ответил незнакомец. — За какие-то полгода, от силы — год работы.

Люся не поверила своим ушам. Этот странный тип предлагал просто невероятные деньги. Но еще больше ее поразило то, с какой легкостью отказались ребята от столь явной перспективы стать богатыми и свободными. С миллионом фунтов можно было уехать куда угодно, в ту же Англию, и жить там, совершенно не волнуясь о завтрашнем дне. Но главное, это могло спасти их с Игорем отношения. Ну и наконец, поскольку Саша являлся ее родным братом, получалось, что семья Голиковых-Комаровых будет обладать капиталом не в один, а в два миллиона. На пути такой удачи все преграды, вроде верности коммунистическим идеалам или армии, по мнению Люси, становились смешными картонными декорациями. «Они пока еще не научились новому мышлению, — решила девушка, — одичали в своей тайге и не видят, насколько быстро все вокруг меняется».