Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа - Грейди Хендрикс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самый большой мешок утащили в узкий проход между глухой кирпичной стеной их дома и бамбуковыми зарослями, находившимися уже на участке Кларков. С той стороны слышался какой-то хлюпающий звук, будто кто-то лакал варенье или желе прямо из банки. Она направила туда луч фонарика.
Мешок был тканевый и не совсем белый, а бледно-розовый, покрытый рисунком из бутонов роз. Внизу торчали грязные босые ноги. Когда луч фонарика коснулся мешка, он повернул к свету лицо.
– Ой! – воскликнула Патриция.
Белый луч с непростительной ясностью явил каждую деталь этой жуткой картины. На корточках сидела старуха в розовой ночной сорочке: лицо измазано красным, губы ощетинились черными жесткими волосками, что-то прозрачное дрожало на подбородке. Она склонилась над темным предметом, лежащим у нее на коленях. Патриция разглядела почти полностью оторванную, свисающую к земле голову енота. Между обнаженных клыков зверька болтался язык. Старуха запустила окровавленную руку в разорванное брюхо животного и зачерпнула пригоршню полупрозрачных внутренностей. Она поднесла жирные блестящие пальцы ко рту и вгрызлась в бледно-сиреневую трубку кишечника, щурясь от слепящего ее света фонарика.
– Могу я вам помочь? – растерянно пролепетала Патриция первое, что пришло ей в голову.
Старуха перестала грызть свою добычу и принюхалась, словно дикий зверь. Тяжелый запах свежих экскрементов, удушающая вонь разбросанного мусора, отдающий железом резкий запах крови енота ударили Патриции в нос. Задыхаясь, она отступила назад, почувствовала под своей пяткой что-то мягкое и неожиданно повалилась прямо в кучу засаленных белых мешков. Пытаясь подняться, она старалась держать луч фонарика на старухе, так как чувствовала себя в безопасности, пока видела ее, но та уже быстро приближалась, ползла на четвереньках прямо по рассыпанному мусору, таща за голову труп енота.
– О нет, нет, нет, нет, нет… – умоляюще затараторила Патриция.
Окровавленная рука схватила ее за голень, и даже сквозь брюки чувствовался исходящий от нее жар. Старуха бросила енота и другой рукой ухватила Патрицию за бедро. Всем своим весом навалилась она на Патрицию, и та почувствовала, как что-то впивается в правую почку. Женщина пыталась оттолкнуть нападавшую назад или просто спихнуть ее с себя, но у нее не было точки опоры, и она лишь глубже закапывалась в мусор.
Старуха упорно ползла вверх по телу Патриции с широко открытым ртом, слюна свисала блестящей цепочкой, хлопали безумные, выпученные, как у жабы, глаза. Одна из ее вонючих рук, липкая и шершавая от крови енота, скользнула Патриции за воротник и схватила ее за шею. Подтянувшись, теплое и мягкое, как слизняк, тело полностью улеглось на Патрицию.
Что-то в длинных седых волосах, убранных в конский хвост, в повороте тонкой шеи показалось Патриции знакомым. Потом она заметила электронные часы на одном из запястий, и все встало на свои места.
– Миссис Сэвидж? – прошептала она. – Миссис Сэвидж!
Это истекающее слюной от безумного голода, нависающее над ней лицо принадлежало женщине, которая в течение многих лет была настоящим проклятием всего соседского сообщества. Этот разверстый рот с белыми зубами и застрявшей между ними шерстью енота, принадлежал женщине, которая выращивала прекрасные гортензии на своем переднем дворе и в полуденную жару патрулировала Олд-Вилладж, надев мягкую парусиновую шляпу и вооружившись палкой с гвоздем на конце для сбора фантиков от конфет.
Все, что заботило миссис Сэвидж сейчас, – это поскорее прижаться губами к лицу Патриции. Старуха была сверху, законы гравитации работали на нее, и мир Патриции заполнили грязные от крови зубы с торчащими между ними клочьями шерсти. Она почувствовала, как что-то мелкое щекочет лицо, и поняла, что это блохи с трупа енота.
Вне себя от страха и паники, Патриция ухватилась за запястья миссис Сэвидж и с силой передвинула себя в сторону, больно расцарапав спину. Миссис Сэвидж не удержалась и упала на деревянный забор, глухо стукнувшись о него лицом. Патриция отползла назад по мусорным мешкам и рывком поднялась на ноги. Фонарик остался лежать на земле, освещая своим лучом обезглавленное тело енота.
Она не знала, что делать, пока миссис Сэвидж корчилась среди мусора, но, как только старая леди поднялась на ноги и направилась к ней, Патриция рванула прочь из кромешной темноты за угол, к крыльцу, где горел фонарь. Передний двор казался таким мирным, таким безмятежным. Она выбежала на свет, почувствовала под ногой мокрую траву – очевидно, она потеряла туфлю, и широко открыла рот, чтобы закричать.
Это была самая простая вещь, она всегда считала, что если вдруг когда-нибудь попадет в неприятности, то первым делом закричит, но сейчас, в десять вечера в четверг, когда большинство соседей уже крепко спали, а остальные готовились ко сну, она не смогла издать ни звука.
Вместо этого она бросилась к входной двери. Она заскочит внутрь, закроет дверь на замок и позвонит в службу спасения. В это мгновение миссис Сэвидж схватила ее за талию, пытаясь сзади вскарабкаться на нее, и под ее тяжестью Патриция упала на колени, больно стукнувшись ими о траву. Старуха лезла на нее, принуждая встать на четвереньки, Патриция уже ощущала ее горячее слюнявое дыхание возле своего уха.
В голове был полный кавардак. «Я вожу детей в школу… Я состою в клубе любителей книг… Это, конечно, совсем не клуб, но на самом-то деле клуб… Почему я дерусь со старухой на своем переднем дворе?..»
Все было не то. Концы с концами не сходились. Она попыталась выбраться из-под старухи, но острая боль пронзила все тело, сконцентрировавшись в голове, и пришла мысль: «Меня кусают за ухо. Миссис Сэвидж, двор которой два года назад получил премию „Гордость Альгамбры“, кусает меня за ухо».
Маленькие острые зубки все глубже впивались в ухо, и вскоре в глазах у Патриции начало темнеть. Внезапно резкий свет фар высветил их обеих. На подъездную дорожку свернула машина, она ехала все медленнее и медленнее, пока совсем не остановилась. Хлопнула дверца автомобиля.
– Патти? – спросил Картер, перекрывая звук мотора, работающего на холостом ходу.
Патриция заскулила.
Картер подбежал к ней, схватил за шиворот старуху и приподнял, но Патриция почувствовала, что что-то не так. Ее голова резко дернулась вверх – и сильная пронзающая боль вновь разнеслась по всему телу. Она поняла, что старуха не отпускала ее. Она почувствовала, как где-то в глубине черепа что-то хрустнуло, затем раздался хлопок, а потом одну сторону ее головы как будто прислонили к раскаленной плите.
И только теперь Патриция закричала.
Потребовалось наложить одиннадцать швов, чтобы закрыть рану, и сделать прививку от столбняка, и врачам не удалось восстановить мочку уха,
