Затишье. Легенда Гнилого князя. Начало (СИ) - Ожигина Надежда

Следователь уверял, что Майкл должен прилюдно покаяться. Попросить прощения. А еще молиться, чтобы его противник, ненавистный зачинщик травли, не получил серьезной травмы. Но не Майкл был виновен, а подлые нелюди, что не давали ему вздохнуть. И Майкл молчал, как зашитый. Лишь рычал, когда доставали.

Мать в ту пору обегала все кабинеты, поклонилась всем чинам наверху.

За одной из таких дверей, обитых дорогой кожей, нашелся Майклу заступник. Он же будущий отчим. Родом из городка Затишье.

С его щедрой руки у Майкла появилась отдельная комната, навороченный ноутбук, куча игр и идеи для блога. А еще неукротимая тяга бороться с любой неправдой.

Плот летел, колкие брызги воды втыкались иголками в кожу, пахло волей и солнцем, и илом со дна. Дурманящим яблоневым цветением. Товарищи дразнили Майкла медведем, но обиды не было, вытекла вся. Ведь дразнилка дразнилке рознь! Глупо обижаться на шутки!

Было весело и беззаботно. Венька, бахвалясь силой и удалью, вошел в раж и прибавил ходу, с азартом пиратского штурмана прокрутил невидимый Майклу штурвал. Заложил свист на правую щеку, затеяв резкий маневр.

То ли с рыбиной столкнулись, то ли с корягой. А может, старые бревна не сдюжили, разошлись, оборвали веревки. Плот качнуло, затормозило, резко, будто вцепился кто. Венька докатился до мачты, ударился носом, губами. «Выбил себе свистящий зуб!» — почему-то подумалось Майклу. Петька тоже ухватился за мачту, добавив Веньке в щеку ногтями. Влад остался стоять как стоял, точно не заметил аварии.

Лишь Фан, как лихой наездник, сидел по пояс в воде и смотрел на осклизлое бревно между ног: оно отвязывалось, отходило прочь, кренилось из стороны в сторону.

— Прыгай к мачте! — закричал Петька, резко, словно будил поутру.

Фан вздрогнул, беспомощно взглянул на бревно, на веревку, намотанную вокруг запястья. На растущую прогалину холодной воды. Вздохнул обреченно и плюхнулся в пруд, как-то сразу камнем уйдя в глубину. Лишь пузыри поднялись и лопнули, тронутые серой волной.

Майкл даже задуматься не успел. Холодная вода отрезвила, мигом смыла азарт и восторг. Он нырнул вслед за Митрофаном, работая руками, как лапами, стараясь нащупать в темной воде, уцепить, подтянуть к себе.

Глубоко Фан уйти не успел: он отчаянно барахтался на веревке, привязанной к гнилому бревну. То крутилось, опускаясь под воду, но еще сопротивлялось, стремилось к поверхности и держало на себе неспокойный груз.

Майкл подплыл, одним махом оборвал веревку, подхватил Фана под мышки.

Вода, будто кривое зеркало, превратила пацана в старика, сморщенного, курносого, с патлами в разные стороны. Майкл скосил глаз на свои руки, напоминавшие лапы, решил подумать об этом позже, в сухой и теплой палатке. Выдернул Фана прочь из воды, к солнцу и свежему воздуху, позволяя вздохнуть и закашляться. Митрофан отбивался в панике, карабкался по Майклу выше, словно он был корягой. Не давал возможности осмотреться, найти взглядом плот или берег, что-то, пригодное для спасения. Майклу удалось вынырнуть снова, подтягивая к себе Митрофана, вздохнуть, проморгаться, почувствовать, как вода царапает ледяными руками, держит за одежду, за плотные джинсы, манит на илистое дно отдохнуть.

Майкл заметил плот вдалеке, его, видимо, отнесло по инерции, когда он прыгнул за Фаном. К ним плыли саженками Венька и Влад, вот кому холод не страшен! «Продержаться! — приказал себе Майкл, снова дергая из воды Митрофана. — Еще немного, еще раз подняться!»

Но пруд успел почуять добычу и не хотел отпускать. Невесть откуда появились водоросли, опутали ноги Фана. А сверху упал сорвавшийся парус, закрывая солнце и остатки воздуха.

Что-то склизкое, чешуйчатое задело ногу, обвило, закружило в водовороте. Майкл поплыл, пытаясь спастись, извиваясь, целя кроссовками в глаз неведомой чуде-юде. Фан уже не брыкался, обмяк, но Майкл тащил из последних сил: он не мог бросить товарища.

Рыбина подобралась вплотную, Майкл чувствовал кожей ее чешую, видел колыханье хвоста, плавников, огромные усы рассекали воду.

Какое короткое приключение! Лучше бы суд и колония…

Рыба подставила спину, Майкл встал, потом оступился и сел, уже теряя сознание, и тут снова почувствовал воздух, солнце, стало тепло, потом холодно от пробравшего до нутра прибрежного ветра. Фан висел на хребтине рыбы, а она неслась к берегу, как торпеда, работая мощным хвостом.

Их обоих выбросило на берег. Майкл торопливо поклонился рыбине. Кашляя и отплевываясь, сразу пополз к Митрофану, делать искусственное дыхание. Но Фан дышал сам, отрывисто, хныкал и поскуливал, но дышал! Тем временем рыба-кит подхватила плывущих Влада и Веньку, выдворила из родной стихии. Лишь Петька, топтавшийся на плоту, вцепившись в обломок мачты, доехал на рыбе почти комфортно, держась за усы, как за узду.

— Спасибо, дедушка! — крикнул Венька.

Но рыба ударила плавниками, вильнула хвостом и была такова.

— Валить надо, — подпрыгнул Петька, спасаясь от хлестнувшей волны. — Сейчас вернется, всем попадет! Рассердили, как не фиг делать!

— А кто это был? — откашлялся Майкл.

— Не разглядел? — удивился Венька. — Тишинский сом, кто ж еще. Ладно, Михей, спасибо за Фана. Лихо ты за ним сиганул.

— Он что, совсем не умеет плавать? — Майкл смущенно оглянулся на Митрофана.

— Немного умеет, но холод не любит. Ему проще повиснуть и ждать спасения. А ты — просто зверь какой-то. Я думал, тюкнешь его от греха, чтоб зазря не барахтался.

На солнышке было круто, даже зубами стучать расхотелось. Они скинули штаны и кроссовки, стащили мокрую кофту с Фана, развесили все на ивовых ветках, чтобы быстрее просохло.

У Веника был разбит нос. И верхняя губа кровоточила. Он все время смачивал в пруду платок, прижимал к распухающей физиономии. Но свистуна это не парило. Зубы остались целы, а прочее — боевые ранения!

Влад исхитрился спасти очки и сидел в тенечке, нахохлившись. Он был единственным, кто уполз в тень с самого солнцепека. Что-то в них было, в зеленых очках, выпрямитель загадочных ландшафтов Затишья. Влад сканировал ими пространство, будто локатором военной разведки. Он предупредил честную компанию о крадущейся к ним опасности, зашипел, заставив всех замолчать:

— Кто-то идет по полю.

— Баба или мужик?

— Так до жатвы далече, откуда же баба? Кто в мае страшится полуденницы?

— Нам с вами хватит и Павла.

Наконец, и Майкл увидел деда. Крепкий, еще не дряхлый, очень высокий старик с бородой смотрел на них откуда-то сверху, будто стоял на пригорке. Ветерок развевал усищи, длинные, как у венгерских панов.

— Потаскал погибель за усы, Петух? — съехидничал Венька, пихая друга.

— Я бы по-другому упал. Он такую скорость развил!

Чудило-Павел погрозил им пальцем. На весь пруд прогремел его низкий бас:

— Сушите барахло, лоботрясы, и чтоб духу вашего не было! Круг сместится через час, гроза идет, а они тут свистопляску устроили!

— Дедушка Павел, дедушка Павел! — побежал к старику рыжий Петька. — А можно мы в поместье укроемся?

Остальные подскочили, даже слабый Фан, побежали следом за Петькой. Венька шмыгал разбитым носом и приговаривал на ходу:

— Ой, беда! Прогноза же не было! Я отсвистеть не смогу, дед-Паш…

Старик, высоченный, как башня, склонился к ним, сломавшись надвое, так, что белая борода коснулась первой травы. Ткнул пальцем в Петькину грудь:

— Мне ж не жалко, дитя бестолковое. Да только Зиночка передала: жди удар на исток Тишинки. Так что тикайте за Круг, ребятки, к Дому поспеете до грозы. Гордей подписал вам пропуск.

Парни переглянулись. Майкл ничего не понимал, но видел: дело серьезное.

— Едем! — скомандовал Венька. — Главное, Круг проскочить, а дальше — как повезет.

Палатки собрали быстро. Догрызли запасы Фана: соленые сушки и сухари. Попихали в рюкзаки котелки и спальники. Майкл порадовался, что прихватил с собой свитер и треники для ночевки, не ахти видок, зато все сухое. Он и Влада снабдил футболкой, и Фану выдал шерстяные носки. Венька, как мог, свистел, высушивая ветром одежду. Не досохнув, вскочили в седла и помчались обратно в город. Велосипеды скрипели цепями, тренькали невпопад звонками, педали выскальзывали из-под ног, а шины буксовали на ровном месте.