Мертвые не лгут - Саймон Бекетт

Бросив взгляд на часы на панели, я убедился, что времени успеть на инструктаж хватит, но новых задержек позволять себе нельзя. Голова разболелась – встряска от резкой остановки не помогла. Открыв окно, я впустил в салон свежий воздух и держал невысокую скорость на случай, если бродяге придет в голову остановиться за очередным закрытым поворотом. Но ни за следующим, ни за вторым его не оказалось. Я начал было отходить, но увидел его за новым изгибом дороги.

Он шел по самой середине прямо передо мной.

Черт бы тебя побрал! Я тащился за ним, но он не оборачивался и не собирался меня пропускать – продолжал идти прежним темпом, прижимая чайку к груди. Рука потянулась к кнопке сигнала, но я не нажал. Человек был явно не в себе, и я не хотел его пугать.

Продолжая красться за ним, я опустил стекло до конца и громко предложил:

– Вас подвезти?

Я решил, что он живет где-нибудь поблизости и у меня хватит времени подбросить его и ехать дальше по своим делам. Таким образом, уберу его с дороги и успокою совесть. Принципиальная позиция, – подтрунивал надо мной внутренний голос. Я успокоил его, заметив, что с работниками социальной службы успею связаться позднее, а теперь мне надо спешить по делам.

Но идущий перед капотом человек не ответил. Подумав, уж не глухой ли он, я крикнул опять. Легкое подергивание головой дало мне знать, что он меня услышал.

Но не обратил никакого внимания.

Моя досада помимо моей воли росла. Я решил испробовать другую тактику:

– Вы меня не пропустите?

Снова никакой реакции. Я оценил промежуток между ним и кустарником – не сумею ли я в него протиснуться? Но оставил эту мысль – дорога была слишком узкой. Пытаться объехать вот так пешехода не доведет до добра.

Моя машина тащилась на первой передаче за долговязой фигурой в грязном плаще. Человек все так же вышагивал по дороге, по-прежнему прижимая к себе чайку. Я подумал было выйти и попросить отойти, но понимал, что могу нарваться на неприятности. Я хотя не психиатр, а врач общей практики, но этот случай очевидный: у бродяги не все дома. Неизвестно, как он отреагирует, если решит, что ему угрожают. Я уже видел признаки беспокойства: он ускорил шаг и, подергивая вбок головой, оглядывался через плечо. Помимо всего прочего, он испугался и чувствовал себя беззащитным.

Вздохнув, я откинулся на спинку сиденья и почти остановился, чтобы он мог уйти вперед. Но что дальше? Я пожевал губу и, чувствуя, что слабею и покрываюсь испариной, досадовал, что теряю время. Он мог идти еще многие мили, и будет ли это достаточным извинением, если я опоздаю на инструктаж?

Или вообще не попаду. Навигатор наконец сориентировался и, врубившись, определил мое местоположение. Ланди предупреждал, чтобы я не полагался на него в этой местности, но я не искал альтернативной дороги – мне требовался объезд, чтобы обогнать идущего впереди человека. Впереди было ответвление, которое примерно через милю вновь соединялось с этой дорогой. Оно уводило меня в солончаки Бэкуотерса, но не далеко. Ясно было одно: если ничего не предпринять, я непременно опоздаю.

Дорога впереди была свободна. Я снова сверился с навигатором. Стрелка, обозначавшая мое местоположение, приближалась к повороту. Бродяги в поле зрения не было. Я снова задумался, кто же он таков и откуда здесь взялся? Зачем тащит чертову чайку?

Я чуть не пропустил поворот. Он представлял собой всего лишь просвет в кустах боярышника. Однополосный путь уводил вправо под прямым углом. Сворачивая на него, оставалось только надеяться, что навстречу не попадется другой автомобиль. Асфальт разрушился и покрылся проросшей сквозь него травой, кроме двух оставленных проезжавшими здесь машинами параллельных полос. Кусты по сторонам, отрезая от окружающего, не позволяли сориентироваться. Приходилось доверяться карте навигатора, показывавшей впереди Т-образный перекресток с другой дорогой. Там следовало повернуть налево, и тогда я вернусь на дорогу, с которой съехал. Времени еще достаточно, чтобы успеть на инструктаж, убеждал я себя. И в этот момент кустарник кончился, и стало видно, что было впереди.

Дорога упиралась в реку.

Широкая полоса воды отрезала меня от цели – перекрестка, где следовало повернуть налево. Это совсем не река, догадался я, а подпитываемая приливом протока. Она соединялась с устьем и наполнялась во время высокой воды. Вода еще будет прибывать, но уже сейчас затопила грязное дно протоки. Обещанная навигатором дорога представляла собой узкую дамбу – насыпь из гальки. Проехать по ней непросто и в отлив, а теперь некоторые участки уже были под водой, а скоро прилив зальет ее всю.

Я выругался и остановил машину. Развернуться места не хватало, и мне совершенно не светило возвращаться на прежнюю дорогу задним ходом. Я велел себе успокоиться и смотрел, как дамба быстро уходит на дно. Протока в этом месте была не слишком широкой, и на другой стороне виднелся тот самый Т-образный перекресток, к которому я стремился. Мучительно близко от меня. Насыпь ушла еще неглубоко под поверхность. Ехать по ней – все равно, что двигаться по залитой водой дороге. Но так будет продолжаться недолго. Если пересекать протоку, надо решаться немедленно.

Как же поступить: двигаться или стоять на месте? Да что тут решать? Я включил передачу и вывел машину на насыпь.

Под колесами захрустела галька, затем этот звук заглушил шелест взбиваемой шинами воды. Я держал низкую, но ровную скорость и не сводил взгляда с едва видимой впереди колеи. Местами она совершенно исчезала, и тогда я вел автомобиль прямо, надеясь, что дамба не делает поворотов. Костяшки пальцев на руле побелели, а вода разбегалась по сторонам, как волны от носа плывущего корабля. Противоположный берег приближался, и, преодолев половину пути, я вздохнул с облегчением. Подумал, мы почти на месте, и в этот момент передние колеса угодили в подводную яму, и машина клюнула носом.

Яма была неглубокой, но и ее хватило – передок погрузился глубже, и тут же заглох мотор.

– Нет! – Я торопливо включил стартер. – Нет! Нет! Нет!

Двигатель, вселяя в меня надежду, немного поурчал и затих. Я снова повернул ключ и держал его с такой силой, словно это могло помочь.

– Ну, давай же!

Мотор уркнул и заглох. Я пытался запустить его снова и снова, но он не издал ни шепотка. Ошарашенный новой бедой, я сидел во внезапно наступившей тишине. Противоположный берег был от меня не дальше, чем в нескольких корпусах автомобиля. Я глядел на него, а затем распахнул дверцу и выскочил из салона. Вода оказалась обжигающе-холодной и доходила почти до колен. Перехлестнув через порожек, она промочила мне ботинки и брюки. Почувствовав ее напор, я вспомнил слова Ланди: прилив наступает быстрее, чем способен бежать человек.

Но я бежать никуда не собирался. Водительское стекло было по-прежнему опущено. Я поспешно захлопнул оказавшуюся в воде дверцу, просунул руку в окно, чтобы как-то рулить, и налег плечом. Машина дрогнула, но застыла – колесо застряло в подводной яме. Ругнувшись, я уперся ногами в гальку и опять налег. Колесо и в этот раз откатилось в яму, но я ждал этого и, воспользовавшись силой инерции, вложил все силы, чтобы вытолкнуть его на свободу.

Есть! Машина медленно покатилась. Вода плескалась у колен, а я продолжал толкать, чтобы она не встала. Прилив скрыл насыпь, и я направлял капот в то место, где дамба выходила на противоположный берег. Поток сбивал с ног, чем сильнее прибывала вода, тем труднее катилась машина, но с каждым пройденным ярдом мы приближались к сухой земле. Я вошел в ритм, но машина вдруг вздрогнула и замерла. Теряя равновесие, я вцепился в дверцу и сразу понял, что произошло: заднее колесо угодило в ту же яму, из которой я вызволил переднее.

Давай выбирайся! Я опять старался раскачать автомобиль.

Но на этот раз удача от меня отвернулась. Я упирался в машину, ноги скользили в грунте, но она не колебалась. Задыхаясь, я прекратил попытки. Мне не сдвинуть ее с места, если не подкопать дно. Я успел промокнуть по бедра. Сбросил пальто и положил его на крышу и прежде, чем окунуться в ледяную воду и попытаться освободить утонувшее в яме колесо, закатал рукава. Острые камни и галечник царапали ладони и, когда я откидывал их в сторону, впивались в мои онемевшие пальцы.

Бессмысленная трата времени – колесо слишком глубоко засосало. В отчаянии я ударил по кузову, припоминая, нет ли чего-нибудь в багажнике, чем можно копать. Крышка от сумки-холодильника – слабое подобие лопаты, но все-таки лучше, чем выгребать камни голыми руками. Обнимая кузов, чтобы не соскользнуть с насыпи, я, плюхая ногами по воде, подошел к багажнику, хотя понимал бессмысленность своих действий. Вода поднималась слишком быстро. Я сомневался, что при такой глубине сумею сдвинуть машину. Да и самому небезопасно оставаться в этом месте.