Происшествие кончилось в пятницу - Сватоплук Грнчирж

— Бр–ррр! Холодно! — вздрогнула девочка. — Побегу домой. — Она повернулась и исчезла в подъезде.

Робинзон постоял еще немножко, потом перелез через ограду. Боль в боку не мешала. Холодно? Робинзон вовсе не чувствовал холода. Дождь утих, акации таинственно шелестели в углу пустыря, и вообще был отличный вечер.

Робинзон словно вдруг очнулся от сна. Перед его глазами возник седой мужчина с портсигаром в руках.

И вечер почему–то сразу стал холодным и неприятным.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

в которой и Петронил тоже обнаруживает недюжинные способности детектива. Из этой главы вы узнаете также, что похититель пудреницы наконец найден. Очень странно, однако, — речь идет вовсе не о Петрониле.

Улица, пересекающая Страшнице, блестела в свете фонарей.

Петронил брел по умытой дождем мостовой, и отзвук его шагов разносился далеко–далеко. Второй день его удивительных приключений близился к концу. Когда это все наконец кончится?

Все зависит от того, найдут ли они ребят из компании Брикнара. Если найдут, тогда Петронил отдаст пудреницу лейтенанту или вернет инженеру Янште и скажет:

«Дело было так и так. Что это вовсе не пудреница, а телефон, я не знал, даже не предполагал… Но нам известно, что в этой истории какую–то непонятную роль играет улица Манеса. И еще мы знаем: одного из преступников зовут Всевед, он работает в Исследовательском институте техники связи. Об остальных сведений у нас мало, но их, кажется, двое. Они разговаривали, склонившись над телефоном. Ирка обнаружил, что один из них фальшиво свистит. И все…»

Петронил прибавил шагу. Ему было холодно. Он продрог, ожидая Робинзона. Ушел на разведку, а сам как сквозь землю провалился, а ты жди! Хорошо еще, что можно было спрятаться от дождя в подвал. А Робинзон так и не рассказал, что с ним приключилось. Петронил даже в подвале слышал шум и крики, а когда спросил Робинзона, что там происходило, то он ничего не ответил. Сказал только, что какие–то люди приняли его за брикнаровца.

Но Петронил не такой уж дурак и понимает, что дело тут посерьезней. Молчишь — ну и молчи себе!

Петронил и Робинзон хотели еще немного подождать. Только уже не Брикнара, а Ирку.

— А вдруг он давно дома? — пришло в голову Петронилу. — Он ведь понимает, что имеет смысл ждать, только пока светло.

И они решили тоже отправиться по домам.

Петронил свернул направо. Слабое эхо повторяло его шаги, и Петронилу казалось, что кто–то его нагоняет. Он остановился и прислушался. Шаги за ним стихли. Он пошел, и за его спиной снова послышался шум шагов. И, хотя Петронил отлично понимал, что это всего–навсего эхо, ему было как–то не по себе. Наверное, его мучила совесть, она шла за ним по пятам, приго варивая: «Ты стащил радиотелефон, ты не сказал, что слышал голоса злоумышленников, не сказал, что знаешь об улице Манеса…»

Петронил двинулся быстрее, завернул за угол и очутился у своего дома. Тут он облегченно вздохнул.

— Ах, Петя, Петя, — встретила его мама, — мало тебе вчерашнего дня? Тут такое творится, а ты пропадаешь неизвестно где! Как дела в школе? А твое дежурство по кухне? Обещать–то вы мне обещали, но посулили и все забыли!

Пристыженный, Петронил набросился на остывший ужин. Ох, надо бы в учебники заглянуть!

— Тут тебе записка от лейтенанта Ридла. — Мама показала на листок, засунутый за стекло буфета. — Просит зайти или позвонить по телефону.

Ложка застыла в воздухе.

— Того человека, что к нам влез, уже поймали, — продолжала мама, склонившись над утюгом. — Он признался, что был здесь, но утверждает, что ничего не брал и понятия ни о каком аппарате не имеет…

Петронил готов был сквозь землю провалиться. Дело зашло слишком далеко. Задержали невиновного. Кто бы он там ни был, лез он в Веркину комнату или нет, телефона он не брал! Это сделал Петронил, а теперь он должен встретиться лицом к лицу с этим человеком и утверждать, что именно его видел позавчера утром.

Нет, завтра же все должно стать на свои места. Лейтенант должен все узнать, а инженер — получить обратно свой радиотелефон. Хорошо бы еще сегодня выяснить, кто такой Всевед. И какое он имеет отношение к институту.

Уже лежа в постели, Петронил продолжал ломать себе голову над этими вопросами. Уснуть он не мог и провертелся в постели до самого Вериного прихода. Он слышал, как хлопнула дверь, как Вера тихонько возится в передней. И Петронил решился. Он слез с постели и выглянул из комнаты.

— Вер, а Вер, — спросил он смущенно, — а в том исследовательском институте, где работает твой Яншта, есть какой–нибудь Всевед?

Вера удивленно взглянула на Петронила. Потом рассмеялась:

— Конечно! Владимир все уши прожужжал про него! Дед Всевед. Это их сторож. Его так называют, потому что он все знает, в курсе всех событий и без него в институте ни одно дело не обходится… Настоящий всевед. А тебе зачем? Почему ты вдруг спрашиваешь?

Но Петронил уже нырнул под одеяло. Как все, однако, просто! Кто лучше всех знает об изобретении инженера Яншты?

Те, кто работают вместе с ним в институте! Нашлись такие, которые захотели овладеть изобретением, захватить его и продать. Там, в институте, и произойдет развязка этой запутанной истории. Петронил с друзьями помогут найти врагов. А все остальное для лейтенанта будет уже пара пустяков.

Петронил скажет лейтенанту так: «Кто–то свистел. Ирка говорит — фальшиво…» Лейтенант с невозмутимым лицом ответит… Но тут Петронил вдруг вспомнил: однажды, когда Яншта был у них, он попытался что–то спеть, а Вера схватилась за уши…

Странно… Нет, это невозможно. Инженер Яншта? Сам? Зачем? А вдруг он захотел уничтожить свое изобретение? Ведь книжки и кинофильмы иногда заканчиваются совершенно неожиданно. Кто знает… И опять Петронил вертится и не может уснуть. Он заснул лишь под утро, когда был уже не четверг, а пятница.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

описывает футбольный матч. Но так как матч был весьма непродолжителен, то и глава эта короткая.

Предстоит ответственная футбольная встреча. На поле уже выбежали обе команды, и капитаны направились друг к другу. Одному из них — в синей майке — что–то не нравится. Он хмурится и тычет пальцем в сторону игроков противника.

— Так дело не пойдет! Шубрт, Ванчура и вон тот, сзади, — не с вашей улицы. Понабрали чужих! Так мы играть не будем!

Второй капитан молча покачивается с носков на пятки, и в его прищуренных глазах мелькает усмешка. С ответом он, как видно, не спешит.

— Чужих у нас нет, — объясняет он неторопливо. — А вообще–то говоря, вы забыли прочесть объявление у входа.

Но капитан синих и не думает бежать читать объявление.

— Сегодня с вами играет не улица Манеса, — торжественно провозглашает капитан противника, — а «Восьмерка» — пионерский отряд номер восемь!

Синий капитан протестует:

— Что за новости? Мы договаривались на матч с улицей Манеса, а вы собрали новую команду! Вам Шубрт понадобился, а он у вас не живет… Так и мы умеем!

— Умеете — делайте, — вмешался в спор голос из публики. — А если уж собрались играть, так играйте, хоть против вас целый зоосад выставят!

— Тогда и спорить будет не о чем, — хохотал зритель в ярком, крикливом свитере.

— Нет, серьезно, — заговорил опять капитан «Восьмерки». — Дело ведь не в том, с кем играть, а как играть. А кроме того, вам же лучше, мы еще не сыгрались…

Прежде чем капитан «синих» смог что–нибудь ответить, левый полузащитник из восьмого отряда крикнул:

— Струсили?

Синий капитан возмущенно махнул рукой.

— Играем, — заявил за его спиной вратарь. — Ведь это же не первенство.И матч начался.

«Восьмерка» нападала.

Вот ее капитан уже прорвался на половину противника.

Это был Брикнар.

С самого начала стало ясно, что симпатия большинства болельщиков на стороне «Восьмерки». Мальчишеские матчи проходят в большинстве своем совсем без болельщиков. Соберется за воротами пара пацанов и дерутся за честь вернуть на поле выбитый в аут мяч, бегают и подают его «своим». Это самое большее.

Но посмотреть на игру «Восьмерки» собралось много народу. И что интереснее всего — явились главным образом девчонки. В общем, на матч пришел весь восьмой отряд в полном составе. Мы можем утверждать, что среди публики преобладают болельщики «Восьмерки», но на чьей стороне перевес в игре, мы еще не знаем. Пока перевеса нет.

И в этот день его вообще никто не добьется.

Незадолго до конца первого тайма, при счете 2 :2, матч был безжалостно прерван.

На поле ворвался черноволосый кудрявый мальчуган. Он держал в руке какую–то коробочку и, дико вытаращив глаза, кричал:

— Ребята, она в самом деле говорит!