Украинская нация – путь наш во мраке…или к светлому будущему? - Александр Серегин

По своему имущественному и социальному положению он не мог быть казаком. Не надо забывать, что шел еще только шестнадцатый век. Уже гораздо позже казацкие гетманы будут избираться из зажиточных казаков и тому будут свои объяснения. Некоторые выходцы из казаков обретут немалую собственность и звание казака, в определенных слоях общества станет званием гордым, но об этом впереди.

Кроме того, ни в одном современном ему источнике не упоминается о том, что он был гетманом. Как он мог быть гетманом, если он не был казаком? Гетман, как известно, должность, на которую выбирают самых достойных именно из казаков. Только через триста лет, почему-то решили, что он имел такой титул, многим очень хочется зачислить себе в предки известных людей.

Исходя из вышесказанного, появляются большие сомнения, что Дмитрий Иванович Вишневецкий был казачьим гетманом.

То, что он построил на Малой Хортице крепость, точнее земляно-деревянное укрепление — это истинная правда. Только маленькое уточнение, почти, как в истории с узкоколейкой Николая Островского. Эта крепость располагалась не на том острове, где сейчас стоит памятник Вишневецкому и некий усредненный макет Запорожской сечи, как думает большинство туристов, а на соседнем. Острова называются почти одинаково Малая Хортица и просто Хортица, но Хортица размерами побольше и видимо подъезд удобнее. Из таких маленьких, совсем небольших мистификаций и складывается неправдоподобная история.

Теперь о последнем звене неправды о Вишневецком. Никакого отношения к казацкой Запорожской сечи, он не имел, если только не считать отношением, то, что его крепость послужила примером для запорожских казаков при строительстве в дальнейшем укрепленных городков получивших названия Запорожские сечи.

То укрепление на острове Малая Хортица или как его иногда сейчас даже на географических картах именуют Байда, было построено на средства Черкасского и Каневского старосты Д.И. Вишневецкого. Командовал в нем единоначально, а не выборно, сам Вишневецкий. Вольных казацких порядков в гарнизоне не было и его составляли не только казаки, Так что назвать крепость Вишневецкого на Малой Хортице Запорожской сечью, будет большим преувеличением.

Д.И. Вишневецкий, как личность энергичная и весьма авантюрная посвятил всю свою жизнь идее завоевания славы, высокого положения, признания. Одним из поприщ была борьба с набегами татар. Причём, если другие приграничные магнаты желали, вести эту борьбу в оборонительном варианте, то Вишневецкий желал наступать.

Зарекомендовав себя проводником идеи активной защиты от татарских набегов, он получил пост старосты в самом горящем, самом опасном районе Великого Княжества Литовского. Как руководитель такой борьбы он понимал, что лучших бойцов против татар, чем казаки не найти. Это понимали и другие князья-магнаты, но у них основа войска состояла из регулярных солдат, а казаки были, как приданные части. Войско Вишневецкого же большей частью состояло из казаков. Возможно, что его степень доверия казакам была более высокой, чем у других князей, которые побаивались неуправляемости казаков в определенных ситуациях.

Войско Вишневецкого было казацким, то есть состояло из казаков, но его взаимоотношения с казаками не были такими, как кажется иным учителям истории. Он не был одним из них, он не был им ровней. Он был их начальником, но невыбранным. У него не было идей по изменению социального статуса казаков, он пользовался ими, как инструментом для достижения своих амбиций в деле охраны южных границ государства.

Четвёртый вопрос о прозвище Байда — это вообще красивый фольклор. Ни в одном историческом источнике того времени нет упоминаний связывающих некоего Байду с Дмитрием Ивановичем Вишневецким. Только почти через триста лет, в 1846 году, Аполлон Скальковский, абсолютно ничем не мотивируя свои домыслы, в книге «История Новой Сечи или Последнего коша Запорожского» решил, что Байда из песни и Вишневецкий из жизни — одно лицо.

Возможно, его героическая смерть в сердце Османской империи — Стамбуле, обросшая со временем, леденящими душу подробностями вдохновила народных авторов на поэтический подвиг. Я думаю, он был человеком очень смелым, презиравшим любые опасности и очень авантюрным. История его жизни готовый сюжет для колоссального приключенческого романа или целого сериала в стиле «action».

Но не удержусь язвительно вспомнить о причине попадания Д.Вишневецкого на башню в Стамбул для того что бы еще больше раздраконить любителей создавать иконы из обычных, нормальных людей.

Господин Вишневецкий воевал в Валахии, ныне это часть Румынии, не в защиту Украины. Он претендовал на трон Валашского князя, вспомним о его родстве с молдавскими правителями, но потерпел неудачу и был пленен. Доставлен в Стамбул, где и был казнен по приказу султана.

Для понимания, сложности взаимоотношений того времени, можно вспомнить, что уже начав строительство Крепости на Малой Хортице в 1553 году, еще не достроив её, Вишневецкий неожиданно уезжает в Стамбул, где служит султану с ротой казаков полгода. Некоторые историки считают, что причиной этой службы была необходимость освобождения из плена, кого-то из родственников князя. В том же Стамбуле через десять лет он будет жестоко казнен.

Подводя итоги исследования, достоверности исторической информации о Дмитрии Ивановиче Вишневецком, можно сказать, что это был отважный литовский магнат «руського» происхождения, храбро сражавшийся с татарами и турками, даже построивший первую крепость для борьбы с ними в «Диком поле», но информация о нем, распространяющаяся во многих источниках, грешит неточностями и откровенной фальсификацией. Он никогда не был казаком, тем более гетманом по имени Байда и не является основателем первой Запорожской сечи.

История Запорожского казачества настолько сказочна, что не стоит рассказывать о ней небылицы. Она легенда, которая случилась на самом деле.

Возникновение украинского казачества закономерно. Стремительное течение жизни в украинских степях способствовало появлению отдельного уникального социума. Можно систематизировать и перечислить причины возникновения казачества.

Первое: наличие «Дикого поля», территории, над которой не было никакой фактической власти, то есть, попадая сюда, человек однозначно становился свободным и что самое главное он реально чувствовал эту свободу.

Второе: на этой свободной территории человек мог иметь приличный доход, хотя он и был связан с большим риском. Речь идет о рыбных и охотничьих промыслах и конечно военной добыче.

Третье: мотивом прихода в казаки была месть за угнанных татарами близких людей. В более поздний период, но не в начале, я в этом уверен, мотивом была защита населения от набегов. Как пример, можно привести сподвижников Д.И. Вишневецкого, сам-то он хоть и не был казаком, но мотив его был именно таким. Казаки, особенно приближенные к нему, несомненно, испытывали такую мотивацию, но также несомненно, что их мотивация была комплексной и без первых двух причин они вряд ли бы подвергали свою жизнь таким опасностям.

Четвёртое: очень важный мотив. Без него не было бы первого и возможно всех остальных. Невероятное усиление гнёта магнатов и шляхты на простой народ, генерировало устойчивый мотив: освобождение от этого гнёта. То есть даже при наличии, свободной территории с возможностью заработка, мало кто захотел бы рисковать собственной свободой, а часто и жизнью если бы в его исконных волостях была бы спокойная, свободная, обеспеченная жизнь.

В своём труде «Малороссийский гетман Зиновий-Богдан Хмельницкий» Николай Костомаров пишет: «Иезуит Скарга, фанатический враг православия и русской народности, говорил, … «Владелец или королевский староста не только отнимает у бедного холопа всё, что он зарабатывает, но убивает его самого, когда захочет и как захочет, и никто ему не скажет дурного слова»… [9]

«Много, — замечает Старовольский, — толкуют у нас о турецком рабстве; но это касается только военнопленных, а не тех, которые, живя под турецкой властью занимаются свободным земледелием или торговлей. Они, заплативши годовую дань, свободны, как у нас не свободен ни один шляхтич. В Турции никакой паша не может последнему мужику сделать того, что делается в наших местечках и селениях. У нас в этом только свобода, что вольно делать всякому, что вздумается; и от этого выходит, что бедный и слабый делается невольником богатого и сильного. Любой азиатский деспот не замучит во всю жизнь столько людей, сколько их замучат в один год в свободной Речи Посполитой». [9]

Гнет был настолько невыносимым, что «жизнь на родине представляла так мало ценного, что они не боялись подвергаться никаким опасностям». Даже в сравнении со странами, славящимися своим деспотизмом, положение крестьян в Речи Посполитой было худшим.