Изгнанник - Аллан Фолсом

— Я не «утверждаю», что являюсь гражданином США, — огрызнулся Реймонд. — Я действительно им являюсь! Более того, я — пострадавший. Меня похитили, взяли в заложники! Ваши коллеги были в поезде, они видели, как все произошло! Почему вы не спросите их?

В этот момент машина выехала из здания паркинга, и в глаза сидевших в ней людей ударило ослепительное солнце. Путь им перегородила плотная цепь фургонов со спутниковыми антеннами и журналистов. Полицейские в форме расчистили «форду» путь, и Хэллидей, вырулив на улицу, погнал машину по направлению к штаб-квартире полицейского управления, располагавшейся в Паркер-центре.

В памяти Бэррона отпечатались медальные профили сидевших впереди Ли и Хэллидея. Когда все произошло, они находились на первом этаже паркинга, но Джон не сомневался: они знали о том, что должно было произойти на втором, когда вели пленника вниз по пожарной лестнице. А это, в свою очередь, означало, что незаконные казни людей, подобных Донлану, являлись для них обычным делом. И они, видимо, полагали, что, если Бэррон стал членом их бригады, он смирится с этим и станет таким же, как они. Черта с два!

Джон выключил воду, вышел из душевой кабинки, насухо вытерся полотенцем и побрился, даже не глядя в зеркало. Его мысли по-прежнему метались между событиями, свидетелем которых он стал на протяжении последних часов. Но между секундой, когда Вальпараисо нажал на спусковой крючок, и настоящим временем имелись два крайне важных момента.

Во-первых, когда они проезжали сквозь живой барьер из журналистов, Бэррон заметил низкорослого парня в знакомом всем телезрителям мятом блейзере, таких же жеваных штанах хаки и в очках в роговой оправе. Когда они проезжали мимо него, он сунулся вперед. Это был Дэн Форд, самый агрессивный и назойливый журналист города. У него был всего один глаз, другой, хотя и почти неотличимый от настоящего, был стеклянным. Но своим единственным, настоящим, он, как рентгеном, прощупал всю машину и, очевидно, увидел то, что хотел увидеть.

Встретившись взглядом с этим глазом, Джон поспешно отвернулся и уставился в окно.

Дело было не в том, что Форд писал для «Лос-Анджелес таймс», и даже не в том, что, будучи ровесником Бэррона, в свои двадцать шесть лет он успел стать самым известным репортером криминальной хроники, не допускавшим никакой фальши в своих материалах. Он был близко знаком практически со всеми детективами. А уж с Джоном они дружили с первого класса начальной школы.

Именно по этой причине Бэррон так быстро отвернулся, когда Форд заглянул в машину. Он знал: его одноглазый приятель сразу же заметит шок и испуг в его взгляде и поймет, что буквально несколько минут назад произошло нечто ужасное. А потом спросит, что именно произошло.

Во-вторых, в штаб-квартире полицейского управления произошел странный инцидент, связанный с Реймондом. После того как его сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и уже повели в камеру, он вдруг потребовал свидания с Бэрроном. Поскольку Джон входил в число задержавших подозреваемого полицейских, ему позволили пообщаться с арестованным. Очевидно, тот снова станет протестовать и доказывать свою невиновность, но вместо этого…

— Вы плохо выглядите, Джон, — сказал Реймонд. — Похоже, вы чем-то расстроены. Чем именно?

Увидев кривую ухмылку на губах задержанного и услышав его вопрос, Бэррон, вспыхнув от ярости, чуть не задушил арестованного и потребовал, чтобы его немедленно увели. Стальные двери с громким стуком захлопнулись за ним.

Джон…

Откуда Реймонд узнал его имя? И еще — неужели он знал о том, что произошло с Донланом, и почувствовал всю глубину охватившего Бэррона шока? Поглядеть на его реакцию и проверить свои догадки? А расшифровать самодовольную ухмылку и вовсе не составляло труда. Реймонд добился своего.

А как он отреагирует, когда Ли задаст ему вопрос о происхождении «ругера», найденного в его сумке, оставшейся в поезде? Наверняка и дальше будет разыгрывать невиновного и найдет правдоподобный ответ: он, дескать, много времени проводит в дороге, разрешение на оружие у него имеется. А может, вообще станет отпираться и заявит, что понятия не имеет, откуда в его багаже взялся этот пистолет, тем более что его отпечатков на оружии не обнаружено. Но при любом раскладе то, что произошло с Донланом, огласки не получит и останется между Реймондом и Бэрроном.

19.25

Надев застиранную серую футболку, Джон босиком прошлепал на кухню, чтобы взять из холодильника бутылку пива. Впрочем, он знал: выпивка не поможет. Убийство, свидетелем которого он стал, произвело на него чудовищное впечатление, а тут еще самонадеянный Реймонд… Дальше — хуже: Вальпараисо, рассказывающий ему о том, «что здесь произошло», Полчак, снимающий с Донлана наручники и вкладывающий в его безжизненную руку револьвер. А потом — легендарный Рыжий Макклэтчи, по-отечески позаботившийся об уставшем Вальпараисо и отправивший его отсыпаться домой, его спокойный голос, которым он вызвал коронера и бригаду криминалистов на «место преступления» — те, без сомнения, подтвердят все, о чем он им расскажет. И наконец, приказ о том, чтобы утром Бэррон положил ему на стол сфабрикованный рапорт о произошедших накануне событиях. Что может быть циничнее?..

Как и все остальные, Бэррон пока что являлся лишь свидетелем убийства, поскольку присутствовал при этом. Но если он напишет лживый рапорт и распишется под ним, то автоматически перейдет из разряда свидетелей в соучастники, его подпись сделает его преступником, прикрывающим преступление, совершенное его коллегами-полицейскими. И — нравилось ему это или нет — вне всякого сомнения, Реймонд, кем бы он ни был и во что бы ни был замешан, знал о том, что произошло.

С бутылкой пива в руке Бэррон стоял у холодильника, а в его голове бушевал ураган. Он — коп, он не имеет права поддаваться эмоциям, но тем не менее все это с ним случилось. Сейчас он был старше, и обстоятельства были совершенно иными, но охватившие его эмоции были точно такие же, как тогда, восемь лет назад. Он в ту ночь ударился в загул с Дэном Фордом и еще несколькими друзьями, и, пока его не было, в дом вломились трое молодых подонков и застрелили его мать и отца прямо на глазах у Ребекки. Соседи потом рассказывали о том, что видели троих мужчин, севших в черную машину и на большой скорости умчавшихся прочь. В полицейских протоколах это событие фигурировало как «неудавшееся вторжение в частное жилище с целью ограбления». До сих пор никто так и не выяснил, почему вместе с родителями не убили и Ребекку, получившую приговор: пожизненное пребывание в аду.

К тому времени, когда Джон вернулся домой, Ребекку уже увезли в психиатрическую клинику. Узнав о том, что семья друга погибла, а сам он находится в шоке, Дэн Форд немедленно связался со своими родителями и договорился о том, что они приютят его друга на столько времени, сколько понадобится. Это был кошмар, который, как ему казалось, длился целую вечность: полицейские мигалки, ощущение беспомощности и полная растерянность. А потом из соседнего дома вышел сосед — трясущийся, с отсутствующим взглядом и лицом пепельного цвета. Бэррон только потом узнал, что этот человек сам вызвался официально опознать трупы его, Бэррона, родителей. Только для того, чтобы этого не пришлось делать самому Джону.

В течение следующих дней он находился в том же состоянии потрясения и ужаса, но при этом все же пытался взять себя в руки и звонил в различные организации, чтобы найти более подходящее место для Ребекки. А потом шок уступил место чувству огромной вины. Во всем произошедшем был виноват только он! Если бы он находился дома, то наверняка смог бы не допустить этого кошмара. Он бросил маму, папу и сестру. Если бы он только был там… Если бы… Если бы…

А затем чувство вины уступило место необузданной ярости, и именно тогда он решил стать полицейским, чтобы расправляться с мразью, подобной убийцам его родителей. И это желание крепло по мере того, как проходили дни, недели и месяцы, а подонки так и не были найдены.

К этому времени Джон Бэррон учился в колледже Кэл-Поли, в Сан-Луис-Обиспо, собираясь стать ландшафтным дизайнером, так как с детства мечтал о такой карьере. Однако после убийства родителей он немедленно перевелся в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, чтобы, во-первых, быть поближе к Ребекке, а во-вторых, получить диплом бакалавра в области английского языка, необходимый для подготовки на юридический факультет, где он намеревался изучать уголовное право. В своих мечтах он видел, как однажды станет прокурором или даже судьей и будет выносить приговоры. Но в связи с тем, что деньги, полученные от страховой компании в связи со смертью родителей, неумолимо таяли, а расходы на лечение Ребекки непрерывно возрастали, пришлось искать постоянную работу, которая давала бы ежемесячный заработок. И такая работа нашлась в полицейском управлении Лос-Анджелеса, устроившись в которое он очень быстро поднялся от простого патрульного до детектива.