На дальнем краю пустыни Кадиллаков с мёртвым народцем - Джо Лансдейл

— Мы выберемся отсюда, — сказал Уэйн. — Нам поможет монахиня, сестра Уорт.

— А ей какая с этого выгода?

— Она ненавидит это место, и ей понравился мой член. Но ненависть сильнее.

— И каков план?

Сначала Уэйн рассказал о том, что задумал брат Лазарь. Утром он прикажет привести их в комнату, где стоят стальные столы, и, если анализы будут благоприятными и их самих сочтут достаточно здоровыми, брат Лазарь начнет сдирать с них кожу. Медленно, поскольку, как говорит сестра Уорт, ему нравится это занятие. Потом из них выкачают кровь и переработают ее в гранулы, как кофе. Потом вырежут мозг и положат в физраствор, а остальные части тела будут хранить в холодильнике.

И все это будет проделано во имя Бога и Иисуса Христа ("Бласлови нас, Иис") под предлогом поисков лекарства для зараженных бактериями мертвецов. Но на самом деле ради того, чтобы брат Лазарь получил новый нос, мог летать на своем сверхлегком самолете и жить вечно.

Сестра Уорт предложила следующий план.

Она будет присутствовать в комнате, где намечена процедура. Она припрячет оружие. Она сделает первый, отвлекающий шаг, а потом дело за ними.

— На этот раз, — сказал Уэйн, — одному из нас необходимо завладеть ружьем.

— Или мы их поимеем, или я получу палец в задницу.

— На нашей стороне будет внезапность. Они не подозревают сестру Уорт. Мы сможем пробиться на крышу и оседлать легкий самолет. Когда в нем закончится горючее, пойдем пешком, возможно, отыщем мой "шевви", и надеюсь, она тронется с места.

— Тогда и сведем счеты. Тот, кто выиграет, получит машину и девчонку. А на завтра у меня есть маленький сюрприз.

Калхаун поднял ногу и нажал на каблук сапога. Каблук сдвинулся, и в руку упал маленький нож.

— Он очень острый, — сказал Калхаун. — Как-то раз я разрезал им китайца от живота до подбородка. И нож прошел легко, как через кучу свежего дерьма.

— Было бы неплохо, если бы ты сегодня держал его наготове.

— Я хотел сначала провести разведку. По правде говоря, мне казалось, что одного удара в челюсть хватит, чтобы удалить брата Фреда со сцены.

— Ты стукнул его по носу.

— Да, черт побери, но целился-то я в челюсть.

Рассвет и комната с металлическими столами выглядели точно так же, как и накануне. Никто не позаботился поставить хотя бы вазу с цветами, чтобы украсить помещение.

Однако изменился нос брата Лазаря: вместо одного прыща на нем появилось два перламутровых нароста.

Сестра Уорт выглядела чуть более оживленной, чем вчера. Она стояла неподалеку и держала в руках поднос с инструментами. На этот раз там были одни скальпели. Свет падал на их лезвия и заставлял подмигивать.

За спиной Калхауна стоял брат Фред, а позади Уэйна — брат Гнилой Пушок. Сегодня они чувствовали себя гораздо увереннее и отказались от эскорта мертвецов.

Уэйн посмотрел на сестру Уорт и подумал, что дела могут быть и не так хороши, как им хотелось. Возможно, в ее медлительный монолог закралась ложь. Возможно, она просто хотела потрахаться и сделать это втихую, а потому могла наобещать все, что угодно. Возможно, ей было наплевать на планы брата Лазаря относительно двух чужаков.

Но даже если все это было обманом, Уэйн не собирался отступать. Если так, он предпочтет прыгнуть прямо на дуло ружья брата Фреда. Это лучше, чем ждать, пока с тебя снимут шкуру. Да и перспектива видеть перед собой вблизи лицо брата Лазаря с его уродливым носом Уэйна совсем не привлекала.

— Я очень рад вас видеть, — заговорил брат Лазарь. — Надеюсь, сегодня не будет никаких неприятностей, как вчера. А теперь забирайтесь на столы.

Уэйн взглянул на сестру Уорт. Выражение ее лица ничуть не изменилось. Единственное, что выдавало в ней присутствие жизни, так это изогнутые крылья родимого пятна на щеке.

"Ладно, — подумал Уэйн. — Я дойду до стола, а потом надо что-то предпринять. Даже если это и будет ошибкой".

Он успел сделать первый шаг, и сестра Уорт швырнула поднос с инструментами в лицо брата Лазаря. Один из скальпелей угодил ему в нос и повис. Поднос и остальные инструменты грохнулись на пол.

Брат Лазарь еще даже не успел закричать, а Калхаун уже упал на пол и перекатился в сторону. Он оказался под дулом ружья брата Фреда и сумел оттолкнуть его вверх. Ружье выстрелило, пуля угодила в потолок, посыпалась штукатурка.

Маленький нож уже был в ладони Калхауна, и он тотчас вонзил его в пах брату Фреду. Лезвие прошло сквозь рясу и погрузилось в плоть по самую рукоятку.

Уэйн начал действовать одновременно с Калхауном. С разворота он ударил брата Гнилой Пушок по горлу ребром ладони, потом поймал его голову, добавил пару ударов коленом и уложил на пол ударом локтя по затылку.

Калхаун успел завладеть оружием, а брат Фред, лежа на полу, пытался выдернуть из живота нож. Первым выстрелом Калхаун разнес голову брату Фреду, а вторым — Гнилому Пушку.

Брат Лазарь, с висящим в носу скальпелем, попытался сбежать, но наступил на поднос, заскользил и грохнулся на живот. Калхаун в два шага его догнал и ударил ногой по горлу. Брат Лазарь издал хрюкающий звук, но попытался подняться.

Уэйн ему помог. Он схватил брата Лазаря за ворот рясы, подтянул вверх и стукнул о край стола. Скальпель все еще держался в носу. Уэйн схватил его и дернул, отхватив часть носа. Брат Лазарь завизжал.

Калхаун заставил его замолчать, вставив в рот дуло ружья. Потом просунул глубже, сказал: "Съешь-ка вот это" — и нажал на курок. Затылочная часть черепа вместе с мозгами вылетела на стол и съехала на пол, словно тарелка с яичницей-болтуньей, неудачно пущенная по прилавку кафе.

Сестра Уорт не двигалась. Уэйн понял, что вся ее энергия была растрачена на то, чтобы бросить в брата Лазаря поднос с инструментами.

— Ты сказала, что принесешь оружие, — сказал он.

Монахиня повернулась спиной и подняла подол рясы. За поясом трусиков торчало два пистолета тридцать восьмого калибра. Уэйн выдернул их одновременно обеими руками.

— Двуствольный Уэйн! — воскликнул он.

— Как насчет самолета? — спросил Калхаун. — Для бунта заключенных мы наделали слишком много шума. Надо выбираться отсюда.

Сестра Уорт повернулась к двери в задней части комнаты, но не успела сделать и шага, как Уэйн и Калхаун подхватили ее за руки и потащили к выходу.

За дверью оказалась лестница, и они помчались наверх, перепрыгивая через две ступени. Люк на крышу оказался открытым, а там, привязанный эластичными тросами к стальным скобам, стоял самолет. Он был бело-голубым, с металлическими полосками, на обоих бортах были установлены помповики двенадцатого калибра, а внутри имелись сумка с запасом провизии и канистра с водой.