Год охотника - Татьяна Эльдарова

Игорь Максимильянович ни словом ему не обмолвился, что дневник Дианы Яковлевны - у него. Когда Бурханкин запирал дверь Дома фермера, Франц спросил, кто сообщит Степнову о смерти жены.

- Хоть и увижу его завтра, да кто я Виктору Зуевичу?.. И не мастак я утешать...

Егор Сергеевич тоже не взялся: это вам не телеграмму с приветом принести!..

- Пусть Хорошенький хоть в этот раз поработает, а то вечно, это...

Придержав Фомку, рвущегося вслед за Францем, Бурханкин заторопился в лес.

*** Медицинская помощь

Да, доктор Рубин Марк Анатольевич, оказался золотой! Так помог Францу, все подчинённые диву давались:

"Расстарался! Дружка своего блатного по специалистам вне очереди провёл!.. Экспресс-анализы ему сделай да ещё и в отдельную палату устрой! И это при том, что работы скоро навалится невпроворот! Не будет же ни одной свободной койки!.. А почти у всех - огороды. Кто же польёт в такую жару?.."

Райцентровская больница пользовалась громким областным успехом: порядки для ходячих - нестрогие, как в санатории, воздуха - навалом. Поэтому с начала июня всегда был "аншлаг", как в доме отдыха.

Франц, на кушетке, напротив представительной бороды Рубина, полусидел-полулежал в своём царственном халате, скрестив ноги в шелковой пижаме. Всякий раз, когда энергичный доктор называл его "Игорёша", - он молодел лет на семь. (Можно было бы сказать "на десять", но, по-моему, семёрка - прекрасная цифра: стройная, выразительная, неподкупная. Ко всему этому - носит кокетливый бантик на пузе и округляется только в сторону увеличения!).

- Пойми, дурья твоя башка, - втолковывал Францу Марк Анатольевич, закончив что-то писать в истории болезни, - ты должен быть живым и здоровым. И если не будешь регулярно...

Игорёша дерзил, как подросток:

- Опорожняться?

Доктора не так-то просто было сбить.

- И это, кстати, тоже. Давай серьёзно!

Несмотря на то, что они с Францем были примерно в одних годах, солидности и опыта Рубина хватило бы на три жизни. Такому просто невозможно "тыкать". У такого не забалуешь.

Он отложил бумаги, зная, чем приструнить:

- А будешь ёрничать, не увидишь заключения о вскрытии Степновой.

- Ну и не надо! - несносный пациент обидчиво поджал губы. - Я тогда вот найду здесь медсестру помоложе, познакомлюсь и без вас узнаю!

Доктор весело подыграл:

- Всё равно без меня не обойдёшься. Во-первых, я теперь здесь надолго: предшественник мой летуном оказался, всего одиннадцать месяцев отработал: прямо из отпуска подал заявление и удалится теперь в края неизвестные. Во-вторых, трёх молоденьких медсестёр Циклоп сторожит, а за Тимофеевну я спокоен: не любит она нашего с тобой брата! И поскольку в каждом втором видит...

- Потенциального соблазнителя?.. - ужаснулся Франц.

- Потенциального Рабиновича, - так же ответил доктор, - к ней так просто не подступишься!

- Э-э, ерунда! - Франц самоуверенно махнул рукой. - Как говорит один мой знакомый леший: "надо слово знать"!

- Всё, грамотей, не мешай работать, - рассмеялся Рубин. Он помог Францу подняться. - Сам до койки дойдёшь или провожатую приставить?

Встав во весь рост, тот повзрослел. И спросил уже совсем другим тоном:

- Марк Анатольевич! Следовательно, Степнов уже знает, что овдовел?

- Да-а! Был тут с утра местный мент, - раздражённо протянул доктор, Хорошенький такой! Даже у врачей не справился, можно ли сообщить, нельзя ли... Погладил мужика новостью, как дубиной огрел...

- Вы бы фермера от Циклопа отселили. Сожрёт ведь и не подавится, посоветовал Рубину Франц, дойдя до двери.

- Ерунда! Что вы все так зациклились на этом Циклопе? Абсолютно нормальный мужик. Я тут его наблюдаю: с ума сойти! Как ни в чём ни бывало, будто не медведь его мял, а это он с девицами баловался! Полон жизни, несмотря на увечье: ни одной юбки спокойно не пропустит, шалун. Нам бы так в его годы.

Спохватившись, Марк Анатольевич безжалостно выпроводил Франца.

- Сколько можно повторять, обследование показало: твоё состояние достаточно серьёзно, не кот чихнул! Немедленно в постель!

- Да я ведь...

- Молчи, и не спорь! Здесь мои порядки! Разговорился!.. Я, как-никак, и.о. главврача. Когда вопрос коснётся моей лицензии, - там я буду тебя слушаться. А теперь - марш в палату!

Доктор Рубин напомнил Францу те годы, когда тот ещё не был глухим, ни ухом, ни сердцем.

- Слушаюсь, доктор! Но только на день! Валяться и дома можно.

Франц и не рвался уйти сразу после обследования: в элитной палате так хорошо работал кондиционер!.. Но не ради него он тут находился. Не стоило забывать, почему Франц сдался на милость докторов именно теперь: информация - дорогого стоит.

Завести контакт с закадычной подружкой Селены помогло нежданное явление в больницу Дамы в черном.

Дама была высокая, почти как Франц, и такая же "вешалка". На ней висела наглухо застёгнутая широкая блуза с золотыми пуговицами-запонками ("Кошмар, - подумал Франц, - в такую жару - длинные рукава!); висело подобие юбки, постоянно залипающей между ног; одно плечо по сравнению с другим провисало под тяжестью чёрной вязаной сумки; на глаза дамы наезжала шляпа, из-под которой нелепо торчали концы черной косынки. ("Ну и мода!.. подумал Франц.)

Конечно же, никакая это была не вешалка, а очень стильная молодая женщина. Вообще, если обрисовать весь этот тёмный силуэт - от шляпы-аэродрома, с необъятными, из швейных ниток вязаными жесткими полями, до металлических набоек на тончайших лакированных каблуках - получится...

- Поганка!.. - процедила вслед даме Тимофеевна, невольно выпрямив сутулую спину и пятернёй поправляя куцее подобие стрижки.

Загляделся было Игорь Максимильянович... но, поймав презрительный взгляд Тимофеевны, поспешил пристроить на лице недоумённое выражение.

Вслух - вместо "стройная фрау" - он произнёс:

- Странная особа, не правда ли?

- Ишь ты, ишь ты, как вышивает! - продолжала плеваться медсестра и вдруг всполошилась: - Куда это? К кому?..

Дама в чёрном удалялась в ту часть больничного коридора, где располагались мужские апартаменты.

Тимофеевна догнала её в три перелёта, дёрнула, начала допрашивать. Дама, похоже, как и Лешак "знала слово". Ведьма спасовала: сама открыла перед ней дверь палаты, где лежали Степнов и Циклоп, потом вернулась на взлётную площадку возле Франца.

Хмуро потянула его за рукав.

- Идёмте, провожу! Тот, что заместо главврача, велел присматривать, а то удерёте. Чего-то повадились: сами приходят, а потом - бежать...

Франц галантно улыбнулся.

- От вас? Никогда!..

Дешёвый комплимент, как ни странно, возымел действие: неприязнь в завидущих глазах уменьшилась. Пока Тимофеевна поправляла ему подушку, устраивая пациента поудобнее, Франц разглядел, что руки у неё - как морская губка. Вроде бы должна быть мягкой, но без влаги карябается.

- Простите, - рискнул он начать разговор, - до сих пор не знаю вашего имени: все вас только по отчеству...

- Ну и что? Мне и отчества хватит. Невелика птица!

Тимофеевна лукавила: она сама долго приучала всех так её называть. Зовут же других "Михеичи" да "Сергеичи"! В отчестве чувствовалась значимость.

Игорь Максимильянович не согласился:

- Что значит "невелика"? Вы тут - главный человек! Врач посмотрел, дал указания и ушёл. Мы, больные, потом целиком зависим от вашего внимания, от вашей заботы. Вы нас выхаживаете, поите, кормите, ставите капельницы и, простите, клизмы. Мы вам доверяем свой организм. И, чтобы вызывать к себе полное доверие, - нужно быть не финтифлюшкой, а надёжным человеком!

Тимофеевна знала, что она-то - не финтифлюшка. Но приятно было послушать. Вроде бы сделала всё, а уходить не хотелось.

Она симметрично поставила стулья, безжалостно выкинула вполне свежий букет сирени, оставленный прежним пациентом (на возражение Франца глухо объяснила: "Плохая примета!"); вымыла в раковине банку из-под цветов, нашла соринки на подоконнике...

Франц продолжал петь дифирамбы:

- Что делают выпускницы училища, все эти секс-Томочки? У них одна цель - поскорее засандалить нам укол, уложить спать, а потом - полночи развлекаться с самыми здоровыми "больными". Разве нет?..

- Ну, почему, - Тимофеевна решила вступиться за цех медсестёр, хотя ей явно импонировала позиция "блатного". - У нас работают добросовестные девочки... Вот Ирочка, например. По две смены вкалывает! И дальше учиться хочет...

Франц немного отступил, но сдаваться не собирался:

- Хорошо, допустим. Ну, а в жизни?.. Чаще всего ведь что происходит?

- Что именно? - не догадалась Тимофеевна.

- Когда мы не чувствуем себя беспомощными, мы... нам подавай в пбру лишь красоток - долгоногих, томноглазых, буйногривых... Почему-то в природе-то всё не так! Грива украшает льва, пёстрые перья - павлина...

Медсестра, соглашаясь, скорбно поджала губы.

- Да, найти пару - дело непростое!..

Франц удвоил пыл.

- В природе-то выбирает она его, а не он её! И только так - правильно. Но те из женщин, что возомнили себя Клеопатрами или царицами Тамарами, и занимаются охотой на мужиков посредством боевой раскраски или экипировки, давно позабыли, что такое Настоящая Женщина! Они не понимают, что сами давно превратились в объект охоты!!!