Шторм и ярость - Арментроут Дженнифер Ли

Разумеется, узнает. Но будь я проклята, если скажу ему сама.

– Думаю, тебе придется постараться. До встречи!

Я показала ему средний палец, уверенная, что он увидел это своими глазами Стража, а затем развернулась, готовая скрыться с его глаз.

– Тринити Линн Марроу! – выкрикнул Миша. – Клянусь Господом, девчонка, когда я доберусь до тебя…

Резко остановившись, я закрыла глаза.

– М-да, признаю, не ожидал узнать его так скоро, – сарказм сочился из тона Зейна.

– Я тебя не знаю, – сказала я, оборачиваясь. – Но ты мне не нравишься.

– Это не очень вежливо, – произнес Зейн.

Прежде чем я успела сообщить ему, что мне глубоко все равно, Миша ворвался на маленькую поляну. В мгновение ока он оказался между мной и Зейном, как будто думал, что Зейн был диким зверем, готовым напасть на меня.

– Отойди, – прорычал Миша, предупреждающе подняв руку в направлении Зейна, пока я оглядывалась вокруг.

Зейн не отступил.

Он подошел ближе, остановившись всего в паре сантиметров от руки Миши, и отклонился вбок, глядя туда, где я стояла.

– Вы, ребята, действительно не слишком дружелюбны, не так ли?

Мои губы изогнулись в неохотной усмешке:

– Я уже сказала, у нас не так много посетителей.

– Могу представить, – сухо ответил Зейн.

Миша переместился так, что Зейн снова оказался заблокирован. Это заставило меня закатить глаза.

– Кто ты, черт возьми, такой и что здесь делаешь?

– Его зовут Зейн, – ответила я. – Он из клана округа Колумбия. Их пригласили сюда.

– Никого не приглашают сюда просто так, – отрезал Миша.

– Полагаю, все когда-нибудь случается в первый раз, – холодность тона Зейна могла заморозить листья на деревьях вокруг нас.

Раньше казалось, что Миша был одним из самых высоких и грозных Стражей в своем человеческом обличье, которых я когда-либо встречала, но прямо сейчас выходило, что это первое место займет Зейн.

– Мне все равно, приглашен ты или нет, – ответил Миша, когда с него сошел жар. Этим он опередил Зейна в неофициальном конкурсе «Грозный Страж». – Ты не должен быть здесь, шнырять вокруг и разговаривать с ней.

– Во-первых, я не шныряю, – сказал Зейн. – А во-вторых, почему мне нельзя поговорить с ней? Это потому, что она человек, или потому, что она сначала набрасывается, а потом говорит?

Боже мой! Я обошла Мишу и впилась взглядом в белокурого Стража.

– Я набросилась на тебя, потому что…

– Я подошел к тебе сзади? Прости. Постараюсь больше так не делать, – ответил Зейн. И хотя нельзя было видеть его лицо, я услышала улыбку в голосе.

– Что ты здесь делаешь? – потребовал ответа Миша, и на этот раз это было обращено не ко мне.

Зейн сделал паузу, прежде чем сказать.

– Просто мне был нужен свежий воздух. Поездка была долгой.

Я приподняла бровь, удивленная, что он не сдал меня с потрохами, вынудив объясняться за свои предыдущие действия.

– Теперь, когда ты подышал свежим воздухом, я предлагаю тебе вернуться в Большой Зал.

Часть меня ожидала, что Зейн откажется. Он казался воинственным человеком.

Но он удивил меня, отступив назад.

– Да. Думаю, мне действительно пора возвращаться.

– Отлично, – прорычал Миша.

Зейн наклонил голову в мою сторону.

– Приятно познакомиться… Тринити Линн Марроу.

Я начала взрываться, как фейерверк, – из тех, что грохочут и шипят. Однако Миша схватил меня за руку, и мне пришлось проглотить полный рот ругательств, прежде чем я крикнула:

– Буду выше этого и проигнорирую!

– Но «пойти кривой дорожкой» звучит намного веселее, – эхом отозвался Зейн.

Я развернулась к тому месту, где стоял Зейн, но Миша не отпустил меня и почти оттащил прочь, прежде чем я смогла придумать достойный ответ.

– Черт возьми, Трин!

– Что? – мне приходилось делать очень большие шаги, чтобы не отставать от его причудливо длинных ног. – Я ничего не сделала!

– Ты никогда ничего не делаешь!

Я нахмурилась.

– И что это должно значить?

– О, не знаю. Как насчет того случая, когда ты разозлилась и целый день пряталась в Большом Зале, заставив всех думать, что ты пропала? А потом, когда тебя нашли, сказала: «Я не сделала ничего плохого»…

– Что? – я пренебрежительно махнула рукой. – Мне тогда было лет восемь, и ты был очень груб со мной.

– А как насчет того дня, когда ты ныла до тех пор, пока я не повел тебя в кино за пределами общины, а потом бросила меня, чтобы встретиться с какими-то детьми, с которыми познакомилась в интернете?

– Я работала.

– Нет, ты играла в Шепчущего Призрака, – поправил Миша.

– Это была не игра! Там был дух, которому нужно было передать чрезвычайно важное сообщение, это был спиритический сеанс.

– А как насчет того раза, когда ты упала с крыши, а затем меня обвинили в этом? Это было примерно месяц назад.

Я поджала губы.

– А как насчет той ночи, когда ты вышла за стену и начала сражаться с Рейверами, Трин?

Жар опалил мои щеки, когда из-за деревьев показался дом Тьерри.

– Ты знаешь, почему мне нужно было это сделать, и ты тоже вышел за пределы стены.

– Мы говорим не обо мне.

– О, конечно, нет!

Миша проигнорировал мою фразу:

– Ты станешь моей смертью.

– Думаю, ты немного драматизируешь, – сказала я, хотя и правда могла бы стать его смертью.

– Неужели?

– Да.

Он выругался себе под нос.

– Итак, ты подслушивала Тьерри, когда он разговаривал с ними?

– Ты будешь сильно зол, если я отвечу утвердительно?

– Тринити!

Я вздохнула:

– Да, подслушивала. Зейн увидел меня и пошел следом на улицу. Вот почему мы разговаривали.

– Что ты слышала?

– Они прибыли за подкреплением. Что-то происходит в Вашингтоне.

– Что именно?

– Они сказали, что-то убивает демонов и Стражей, и они не думают, что это другой демон, – объяснила я. – Подозреваю, они хотели немедленно уйти с подкреплением, но Тьерри заставляет их остаться на Акколаду.

– Что-то, но не демон, убивает Стражей?

– Ага.

– В этом нет никакого смысла.

– Ага, – повторила я. – Но, может быть, все так и есть, знаешь? Какой-то большой злодей убивает Стражей. Возможно, нас призовут.

Он нахмурился, глядя на меня:

– Не знаю…

Да, я тоже сомневалась в этом, но в какой-то момент нас должны будут призвать. Мы уйдем отсюда. Вместе. Мы уйдем, чтобы сражаться. Я пожала плечами.

– В любом случае, похоже, они могут пробыть здесь неделю.

Миша несколько мгновений молчал.

– Я хочу, чтобы ты оставалась в доме, пока они не уедут.

– Ты серьезно? – воскликнула я, когда мы пересекали подъездную дорожку. Включились прожекторы, предупредив о нашем присутствии; их яркий свет заставил меня вздрогнуть. – Я не могу оставаться в доме, пока они здесь!

– Ты что, забыла, почему у нас нет посетителей? Или ты просто безрассудная эгоистка?

– А есть третий вариант?

Миша остановился перед широкими ступенями освещенного крыльца. Он смотрел на меня сверху вниз, кончики его пальцев касались моих щек, заставляя мой взгляд сосредоточиться на нем.

– Ты можешь просто сделать это?

Меня пронзило разочарование:

– Я не могу просто оставаться в доме, Миша. Это просто смешно. Я не пленница.

На его лице появилось раздражение:

– Это всего на неделю. И то если они действительно пробудут здесь так долго.

– Неделя – это целая вечность.

– Пара дней в доме, где есть практически все, чтобы занять себя, – это не вечность, ты, непослушный ребенок, – сказал Миша, опуская руки. – Ты можешь сидеть, есть и смотреть телешоу вместо тренировок.

– Я не хочу просто сидеть сложа руки. Это заставит меня сделать что-нибудь совершенно безответственное и безрассудное.

– Неужели?

– Эй! Я знаю свои пределы.

– Ты же знаешь, что большинство людей были бы счастливы закончить учебу и просто расслабиться.