Крылов - Владимир Липилин

— Благодарю, господин контр-адмирал, это моя мечта!

— Благодари Аренсбург, Алеша!

— Спасибо, Константин Иванович.

Решение отрастить бороду «под Ермолаева» вовсе не предусматривало такой поворот событий в жизни.

Кстати, борода нисколько не мешала гардемарину Алексею Крылову продолжать идти первым по всем изучаемым предметам. А число их нарастало и нарастало, как нарастает снежный ком, катящийся с горы. Морская опись, астрономия, математика, мпнное дело, история… и, наконец, девиация компаса.

Впоследствии, так же как и в ранней молодости, Алексей Николаевич Крылов любил говорить: «Не будь компаса, едва ли Колумб открыл бы Америку». Однако после Колумба прошли века, а не было исключением, когда какое-нибудь судно вместо назначенного ему порта А приходило в порт Б, а случалось, и туда не приходило. Почему? Ошибки в расчетах курса, штурманское неумение определиться, то есть установить истинное местонахождение корабля, неисправности в компасе? И да, и нет: суда сбивались с заранее проложенного курса и без ошибок, неисправностей и погрешностей.

Со временем в штурманское дело было введено понятие «девиация компаса», то есть отклонение магнитной стрелки компаса под воздействием судового железа. Но было очевидно, что в этом воздействии металл неодинок, что-то еще влияло на компасную стрелку, да так влияло, что впору было подумать о нечистой силе, действующей на нее. Во всяком случае, такой неведомой силе, какая организует, например, миражи в пустыне, северное сияние. Здесь нужно было принимать во внимание и то, что Земля — шар, и то, что она крутится, и задаваться вопросом, а шар ли Земля? Короче говоря, в трудном предмете «девиация компаса» плавали не одни гардемарины, но и многие преподаватели. На компасную же стрелку влияли и качка корабля, и любое изменение его движения, и земной магнетизм. Укрощение ее строптивости есть чрезвычайно сложное и тонкое дело, требующее глубоких познаний в математике, геофизике, кинематике и многих других точных науках. Девиация компаса — непримиримый враг судовождения, поэтому и столь беспощадна форма борьбы с нею, именуемая уничтожением. Еще лучше будет для судоводителя, если достигнется полное уничтожение девиации компаса. Для достижения же полного уничтожения нужно обладать силой. Она же заключена прежде всего в абсолютном владении трудами таких математиков, как Эйлер, Гаусс, Чебышев, Лагранж, Лобачевский, Ляпунов. «Я заинтересовался, — писал впоследствии Крылов, — этим предметом, и так как в руководстве Зыбина он был изложен неполно и недостаточно ясно, то я купил французское руководство «Мадамет» и в несколько дней изучил его, а в течение года изучил главнейшие статьи И.П. де Колонга».

Действительно, профессора Н.Н. Зыбин и И.П. Колонг весьма скоро «сняли шапки» перед своим молодым учеником и последователем. Первый, экзаменуя Алексея, посмотрел на исполненный им чертеж уничтожения полу-круговой девиации по способу Эри и сказал:

— Сотрите, у вас неверно.

— Позвольте вам доложить, господин капитал первого ранга, и доказать, что у меня верно, сделав более крупный чертеж.

— Делайте, неверное останется неверным.

Но настойчивость младшего понравилась старшему. За возникшей симпатией последовал весьма пристальный взгляд профессора на экзаменующегося, красноречиво выражавший удивление. Вникнув в предлагаемый его вниманию укрупненный чертеж, преподаватель во всеуслышание самокритично произнес:

— Извините, у вас все верно, я ошибся.

И незамедлительно представил Алексея Крылова профессору де Колонгу, заверив последнего, что лучшей кандидатуры для работы в Компасной мастерской не сыскать даже в грядущих десяти выпусках.

Профессор де Колонг, приняв мичмана Алексея Крылова в штат на должность производителя работ, очень скоро убедился в абсолютной справедливости зыбинской рекомендации. Более того, с первых же шагов в практических занятиях в мастерской подчиненный показал себя далеко не новичком в серьезнейшем морском деле. Немного спустя Иван Петрович Колонг писал в представлении морскому министерству: «Высоко уважая труды комиссии, покорно прошу Совет извинить меня, что, не будучи им уполномочен, позволю себе рекомендовать офицера, обладающего глубокими сведениями в той же отрасли знания, какую комиссия во мне нашла полезной для деятельности экспертизы. Считаю долгом прибавить, что этот офицер уже около полутора лет сотрудничает мне и в области своей деятельности представил несколько капитальных трудов, которые в скором времени будут напечатаны. Этот офицер — мичман Алексей Николаевич Крылов».

Блестящая характеристика для начинающего службу молодого офицера, но разве о таком поприще ему думалось?

«Я пробыл в Морском училище с 9 сентября 1878 г. (несколько расходится академик с данными послужного списка, в котором дата поступления Крылова в училище — 13 сентября. — В. Л.) по 1 октября 1884 г., когда, после окончания курса и по сдаче экзаменов по теоретическим предметам и практического экзамена после плавания, я был произведен в мичманы флота с назначением в 8-й Флотский экипаж, расположенный в Петербурге в Крюковских казармах».

Училищная конференция к тому же постановила наградить Крылова премией имени генерал-штаб доктора Менде с занесением фамилии на мраморную доску.

Итак, впереди — осуществление жизненной мечты, впереди — море?

К сожалению, нет: развившаяся близорукость заставила отказаться от чисто флотской карьеры. По собственному выражению, отстояв в экипаже «раза два в карауле», побыв «раза три на фронтовом учении», расставшись до лучших времен с желанием совершить кругосветное плавание, Крылов назначается в Компасную мастерскую Главного гидрографического управления.

В середине ноября 1884 года 21-летний статный мичман Крылов в парадной форме — при эполетах и кортике — ступил на порог Адмиралтейства, петровской колыбели русского флота.

Глава третья

В одном из частных писем Крылов так писал о начале службы и работы в компасной мастерской: «В 1884 г., по окончании курса Морского училища, я был назначен в чине мичмана производителем работ в компасную мастерскую. Ив. П. де Колонг поручил мне произвести все наблюдения и расчеты делений сия так называемого дефлектора компаса, т. е. прибора, служащего на корабле для измерений горизонтальной и вертикальной составляющей магнитной силы, действующей на стрелку компаса».

Но прежде чем ввести нового прораба в курс его будущих занятий, де Колонг спросил у него:

— Читаете ли вы по-латыни?

Судя по тому, каким тоном был произнесен вопрос, отрицательного ответа не предполагалось.