Пробуждение: магическая печать (СИ) - А Парамонова

«Горгона» взглянула на девушку своим пронизывающим взглядом холодных, почти голубых глаз, и она была рада превратиться в камень, но они не были персонажами из мифов древней Греции.

— Только скажите, мисс Керн, и я с превеликим удовольствием найду вам место на кухне или среди другого персонала поместья.

Эмма просто оцепенела от ужаса: такого монолога она не ожидала. Да, она опоздала, и — черт возьми! — да, - это была полностью её вина. Но этот вежливо-уничижительный тон и колкие слова заставили её почувствовать себя самым несчастным человеком на свете. Комок подкатил к горлу: её унизили, тонко дали понять, что Эмма — никто. Вот о чем предупреждал Макс.

Эмма снова сглотнула и, набрав больше воздуха в легкие выдавила:

— Вы абсолютно правы проректор, — произнесла она уважительным тоном. — Мое поведение можно расценить, как неблагодарность, но поверьте — это не так.

Женщина молча смотрела на неё, но Эмме казалось, что та не вербально осыпает её оскорблениями. Мысленно поставив между собой и «фурией» стену — одна из техник защиты против энергетического вампиризма, которым обучала её бабушка — Эмма продолжала:

— Я понимаю, это не оправдание, но меня задержал преподаватель по стрельбе, он…

— Мистер Стиг? — прервала О'Рой, слегка удивившись.

— Да, — подтвердила девушка. — Он тестировал меня, и я забыла о времени. Прошу прощения и обещаю, что больше такого не повторится.

Эмма замолчала. Тишина длилась всего минуту, но ей показалось, что в уголках глаз начали образовываться морщины.

— Хорошо, — вдруг произнесла женщина. — Будем считать, что инцидент исчерпан. И впредь, постарайтесь быть более пунктуальной, мисс Керн.

Она достала небольшую папку и открыла. Внутри, как догадалась Эмма, лежало её личное дело. Проректор быстро пробежалась по аттестату и рекомендательным письмам.

— У вас неплохие базовые данные, мисс Керн, — сказала она спокойным, безразличным голосом. — Отличница, занимаетесь конным спортом и, как здесь написано, — она отложила письмо, — подаете большие надежды в области физики. Вы сами выбрали этот предмет в качестве зачетного при поступлении?

— Да, — коротко ответила Эмма. Глубоко вдохнув, она позволила смелости заполнить себя и спросила: — Мне сказали, что в качестве вольного слушателя я могу выбрать любой факультет. Если это возможно, мне бы хотелось попасть на физико-математический.

Вот и все, она это сказала. Проректор по учебной части подняла глаза с бумаг на девушку, и сердце последней провалилось в пропасть. Эмма не умела читать мысли, но каким-то отдаленным внутренним радаром она уловила ветер поражения. Женщина за столом выдохнула и на лице её заиграла злая усмешка.

— Ваш информатор несколько преувеличил степень свободы вашего выбора, — пропела она елейным голосом. — На данный момент дела обстоят так, что курс обсуждаемого факультета полностью укомплектован. Как и оставшиеся пять, кроме двух.

Эмму начало трясти, но она взяла себя в руки и спросила:

— Прошу прощения, но ведь я — вольный слушатель, и, следовательно, не занимаю место в корпусе факультета. Я могла бы…

— Мисс Керн, — жестко произнесла надменная миссис, — что именно вы можете — решает проректор по учебной части. И так уж получилось, что этот человек — я.

Сердце Эммы сжалось в один маленький дрожащий шарик.

— И я говорю вам, что вы не будете учиться на физико-математическом факультете. Но не все так плохо, — она снова послала девушке свою усмешку. — Вы можете выбрать между социально-психологическим и гуманитарным факультетом.

С этими словами Миссис О'Рой протянула ей два листка с курсом дисциплин указанных факультетов. И Эмма, не раздумывая, назвала — «социально-психологический». Мир рухнул, снова. Эмма вылетела из кабинета под удаляющийся голос проректора:

— Хотелось бы увидеть вас вечером на общем собрании факультетов, мисс Керн.

Пролетев пулей мимо встревоженного Макса, она вылетела из здания, свернула направо и помчалась в незнакомом направлении. Девушка не заметила, как чуть не сшибла темноволосого мужчину в очках, который теперь удивленно смотрел ей вслед. Не заметила, как другой, очень похожий на него молодой человек направился вслед за ней.

Эмма остановилась, только когда ноги ступили на деревянные сооружения над гладью озера. Позади неё осталось небольшое кирпичное здание, похожее на домик стрелкового клуба. По левую сторону были привязаны лодки и скутеры, покрытые прозрачным брезентом.

Эмма подошла к концу причала и опустилась на доски. Она свесила ноги и уставилась на колышущуюся воду. Прямо перед ней проплыла небольшая уточка, проплыла — и исчезла под пирсом. Точно так же уплыла её заветная мечта. Или она сама утопила её своим поведением? Сложно было поверить, что проректор говорила правду об отсутствии мест. В глазах девушки заблестели слезы; дрожащий ком внутри разжался, и её затрясло с полной силой. Слезы никогда не спрашивают разрешения.

«Что теперь? — всхлипывая, Эмма закрыла лицо руками. — А чего ты ждала? Думала, что эта черная полоса закончится, и ты сможешь чего-то добиться? Как глупо…». Жалея себя, девушка не заметила, как слева тихо соскользнул в воду пепельно-рыжий ворох волос. Тем временем, сквозь слезы и мысли она услышала скрип позади себя. Все, что случилось следом, произошло очень быстро.

Эмма обернулась на звук, ожидая увидеть Макса, который, — как она, краем глаза, успела заметить, — последовал за ней, когда та вне себя вылетела из кабинета проректора. Но в двух шагах за её спиной стоял вовсе не Максим Сваровский. С внушительной высоты, из-под спадающей со лба темно каштановой челки, её внимательно изучал взгляд жгучих смольно-карих глаз. Они смотрели молча, почти не мигая. И вдруг, эти глаза скользнули сквозь неё и расширились, а в следующий миг кто-то сзади схватил девушку за ноги и рванул вниз.

Эмма умела плавать. Не так хорошо, как сидела в седле, не так хорошо как стреляла по мишени, — но определенно достаточно, чтобы не пойти ко дну. Вынырнув, она испытывала двойственные чувства: во-первых, это была радость от осознания того, что она уже не под водой, а во-вторых — злость. В ней закипела злость, когда она увидела рядом в воде улыбающегося парня с намокшими рыжеватыми волосами и поняла, что произошло.

— Ах ты, придурок! — крикнула она и со всей силы лягнула его, — как ей самой показалось, — в живот.

Но вода смягчила удар, и парень лишь разозлился. Со словами «Да кто ты такая» он подплыл было к ней, но тут сверху раздался громкий предостерегающий голос:

— Успокойся, Ларс! — Эмма подняла глаза и увидела протянутую руку.