Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман

резко противопоставляет полную наслаждений жизнь образованного класса, праздничный стол и танцы – и последние дни изможденных, умирающих крестьян. Можно ли закрыть глаза на происходящее рядом, скрыться от горькой действительности? Отцовское чувство вины заметно в самокритике Лëвы. Добровольная помощь народу – это возврат лишь толики того, что было заимствовано.

В 1900 году книга Лёвы «В голодные годы» появляется наконец на прилавках. На достаточном расстоянии от национальной катастрофы Лёва четко видел и суть проблем, и способы их решений. Отсутствие знаний и низкий культурный уровень тормозят всякое развитие. Крестьянам нужно дать гражданские права, закрепив их конституционно. Необходимо модернизировать сельское хозяйство и осознавать угрозу истощения земельных ресурсов. Но в первую очередь Лёва требует проведения структурной реформы. Общинную систему с совместным распределением должны заменить частные хозяйства.

В июне Лёва закрывает народные столовые, чтобы вернуться в Ясную Поляну. Церемония прощания трогательна, его провожают хлебом-солью, вдоль дороги из Патровки стоят люди со склоненными головами. Первым привалом на пути домой становится дом Бибикова, где Лёва несколько недель лечится кумысом. К этому времени польза от лечения ферментированным кобыльим молоком уже вызывает у Лёвы некоторые сомнения. Положительный эффект при этом временный, а процент алкоголя высокий. И тем не менее ему не помешает попытаться поправить здоровье.

В Ясную Поляну Лёва приезжает в июле, переполненный впечатлениями, но физически и психически ослабленный. Последние полгода он работал, не жалея сил и не требуя никаких привилегий. В крестьянских домах ему часто приходилось спать на полу, среди всевозможных паразитов. Крестьяне утверждали, что клопы полезны: их укусы очищают кровь. Софья Андреевна рада, что за эти месяцы Лёва проявил себя с лучшей стороны, но не без оснований волнуется о его здоровье. Толстой, напротив, более чем доволен. «Сын Лев очень приблизился к Христу, т. е. понял все безумие жизни вне его учения».

Женщина

На обратном пути из Самары происходит событие, которое в воспоминаниях взрослого Льва будет названо «странным». Во время трехчасового ожидания на безлюдной железнодорожной станции он позволяет себя соблазнить красивой тридцатилетней кухарке. В темноте на лугу они занимаются любовью. «Вернувшись в квартиру начальника станции, я больше удивлялся, чем огорчался тем, что случилось», – кратко описывает Лёва собственный сексуальный дебют.

Мысль о Женщине преследовала его, сколько он себя помнил.

С раннего детства я был почти постоянно влюблен, не только в жизнь и природу, но и в женщин, и временами это чувство заглушало во мне все остальные. Сначала болезненная привязанность к матери, нянькам и англичанкам, потом к различным девочкам моих лет или старше, а позднее к взрослым девушкам и женщинам, —

так об этом сказано в воспоминаниях.

В Москве он без памяти влюбляется в десятилетнюю соседку Катю и решает, что она непременно станет его женой. Потом идет череда девушек-подростков, дворянок, родственниц, но никто из них не вызывает такие сильные чувства, как Даша – крестьянская девушка, чей муж работал в Туле извозчиком и редко появлялся дома. Даше была не просто привлекательна, она еще хорошо пела и танцевала на деревенских праздниках. «Сколько лунных ночей я не спал из-за нее», – признается Лёва. Когда устраивались танцы, Лёва брал скрипку и подыгрывал гармонистам, только чтобы быть поближе к Даше. Но когда он попытался ее обнять, она увернулась и прошептала: «Не надо, не надо, яблочко ты мое садовое. Не пара я тебе». В 1890 году на Урале Лёва влюбляется в дочь машиниста, но вовремя выясняет, что девушка больна сифилисом. А вскоре на балу для инженеров в Миассе его очаровывает еврейка, внешне совершеннейшая Анна Каренина, какой представлял ее Лёва. И тем не менее до события на станции Богатое Лёва остается девственником. Во многом это сознательное решение. Отчасти он боится заразиться, отчасти хочет вступить в брак «чистым».

Важное влияние оказывает и вышедшая недавно в свет «Крейцерова соната» Толстого с ее жестким требованием воздержания. В письме к Черткову Лёва признается:

Милый друг Дима, скажу только, что живу я довольно смирно, вино не пью, стараюсь бросить курить и, конечно же, уже воздерживаюсь от величайшего соблазна и зла, от того, что сказано в «Крейцеровой сонате» – от женщин и этого ужасного взгляда на них, как на красивое тело, могущее доставить тебе физическое наслаждение. «Крейцерова соната» – величайшая повесть отца, ни одно литературное произведение не может произвести большего действия на нас, молодых людей, навести на большее число мыслей, – самых важных и вместе тем самых элементарных.

В начале 1890-х половые вопросы имели для Толстого чрезвычайную важность. Опираясь на слова Христа в послесловии к «Крейцеровой сонате», он говорит о воздержании как об идеале, к которому следует стремиться. Активная сексуальная жизнь не приносит никакой пользы здоровью, соитие не представляет собой ничего красивого или возвышенного, это всего лишь животный акт, использование средств предохранения недопустимо, брак не богоугодный институт, а эгоистичный перерыв в работе по строительству Царства Божия на земле.

Здесь было о чем задуматься, в том числе жене и детям Толстого. Когда мысли о женщине начинают нарушать спокойствие духа, Лёва обращается за советом к отцу. Но вместо отсылки к строгому «Послесловию» Толстой вынимает из ящика с рукописями синюю тетрадь и протягивает ее Лёве: «Прочти!» Это неопубликованный рассказ «Дьявол», знакомство с которым было бы полезно для Лёвы. У помещика Иртеньева тайная связь с молодой замужней крестьянкой (ради здоровья, как он уверяет себя сам). Вступив в выгодный брак, он думает, что эти отношения – завершенная глава, не осознавая, насколько глубоко они проникли в его сознание. Иртеньев теряет способность управлять собственными мыслями и поступками и не видит иного выхода, кроме самоубийства – или убийства любовницы. Вынесенный в заглавие «дьявол» – это женщина, соблазнительница, держащая мужчину в своей власти.

Лёва понимает, что никто, даже его шестидесятидвухлетний отец, не избежал «худшей из страстей». Преодолеть «плоть», сексуальное влечение – цель столь же возвышенная, сколь и трудная. В 1890-м Лёве двадцать один год, и он, понимая, как сильно его возбуждают женщины, обращается к Черткову, которому выпала роль исповедника. «Болезнь», от коей надо излечить человечество, это ежесекундная угроза, что внутри него верх возьмет «звериная сторона». Возможно, спасение в том, чтобы перенаправить это влечение в русло брака. Через восемь лет Лёва повторит эту же мысль в пресловутом рассказе «Прелюдия Шопена».

Половое влечение и идеал воздержания становятся темой трех рассказов, написанных в первой половине 1890-х и опубликованных в престижном журнале «Северный вестник» – «Синяя тетрадь» (1893), «Совершеннолетие» (1894) и «В