Стреляй вверх – не промахнешься - Кирилл Казанцев

Почесывая брюхо, крепыш, чуть прищурившись, уставился на подъехавший джип. Водитель слегка коснулся кнопки сигнала, и машина коротко квакнула, как бы приветствуя местного домового. Крепыш, в свою очередь, взмахнул рукой в приветственном жесте, коротко кивнул и вернулся во двор. Через несколько секунд ворота широко распахнулись. Внедорожник, заурчав двигателем, как сытый кот, вкатился во двор. Сразу же за кормой автомашины створки ворот сошлись, перекрывая обзор возможным нескромным взглядам.

Передние двери машины открылись почти синхронно, и из темных недр не спеша, с чувством собственного достоинства выбрались двое. Один – тот, что приехал на пассажирском месте, – был Андрей Михайлович Старостин. Старый знакомый…

Тот же, что занимал место водителя, заслуживал того, чтобы рассказать о нем подробнее. Чуть выше среднего роста, грузный мужчина лет сорока. Коротко остриженная – по бандитской моде девяностых – шарообразная голова. Толстые, отвисающие щеки делали приехавшего немного похожим на бульдога. И одновременно благодаря маленьким острым буравчикам глазок он походил и на дикого кабана. Это сходство еще и усиливало выражение упрямства на его лице. Такой вот странный гибрид получился…

– Кирпич где? – не поздоровавшись, брюзгливо спросил водитель сонного «швейцара».

– В хате, – коротко и быстро откликнулся тот. Кстати, от недавней его вальяжности не осталось и следа – сейчас он в большей степени напоминал молодого солдата, отвечавшего на древний, но тем не менее не утративший свою актуальность вопрос: «Сколько «старому» осталось?» То есть ручки опущены, подбородочек, наоборот, приподнят. И даже брюхо втянуть постарался. Впрочем, без особого успеха.

– «В хате!» – ворчливо передразнил «швейцара» приезжий. – Смотрю, Кирпич реально приподнялся, забурел. Уже и задницу от стула лишний раз не оторвет!

– Да чо ты, в самом деле, Михей… – попытался было что-то объяснить молодой солдат, но только приезжий и слушать его не стал:

– Ты мне тут не чокай! Давай, в дом веди!

Малый, поддернув шорты, почти бегом бросился на высокое крыльцо. Михей, зыркая по сторонам, последовал за ним. Замыкал процессию Старостин.

Оказалось, что Кирпичом называли невысокого и щупловатого на вид, но востроглазого и подвижного, как ртуть, парня лет тридцати. Старостин, глядя на него, невольно задумался, а каким образом дают клички в бандитской среде. Ничего, ну совершенно ничего общего с героем Садальского из известного телефильма. Даже намек на шепелявость – и тот отсутствует.

– Здорово, Михей! – четко и ясно выговорил Кирпич, встречая старшего в обширной, но полностью не отделанной и лишенной мебели прихожей.

– Здоровее видали! – буркнул Михей, отворачиваясь. Однако протянутую ему ладонь пожал. Видимо, этот самый Кирпич входил в число ближних авторитета. – Как клиент? – все так же угрюмо спросил он.

– А что ему будет? – довольно беспечно – что очень не понравилось Старостину – отмахнулся Кирпич. – Сидит, грустит, за жизнь свою неправедную думает…

– Ладно. – «Пахан» покосился в сторону своего спутника и добавил не особенно уверенно: – Ну, вы тут это… Смотрите… Чтобы все по уму…

– Да все ладушки! – дохнул густым пивным перегаром Кирпич. – Да мы тут!..

– Заметно, – вроде как вскользь проговорил Старостин. – Что вы тут.

Кирпич ожег Андрея Михайловича неприязненным взглядом, но промолчал. Кто его знает, какие дела у этого мужика со старшим? С виду, конечно, лох последний. Однако не стал бы Михей таскать с собой лоха. Тем более в место, где находится клиент – взятый в заложники объект вымогательства. Ляпнешь что не в строку, а потом придется рамс разводить…

– Ладно, – уже другим, примирительным тоном повторил Михей. – Слышь, Кирпич, мы в подвал, с клиентом почирикаем пару минут… Ключ дай.

– Да там замок не заперт, – ответил Кирпич. – Так наброшен…

– Как это – «так»?! – Старостин все же не выдержал, вспылил. – Я же в прошлый раз ясно сказал!..

– Там дверь – из гранатомета не прошибешь. – Подчеркнуто не замечая Старостина, Кирпич обращался к Михею. – Что с ней будет! Этот малый ее в жизнь не свернет!

– Хорош собачиться! – взмахнул рукой авторитет. – Дело надо делать.

– Вот и я говорю!.. – попытался было развить всерьез затронувшую его тему Андрей Михайлович, однако Михей не был расположен к тому, чтобы воспитывать своих людей при постороннем.

– Завязывай! – сказал он, приобнимая Старостина за плечи. – Пойдем поговорим с этим кадром. Ты с нами не ходи!

Последняя фраза была предназначена Кирпичу, который вслед за авторитетом и его спутником тоже было шагнул к ведущей вниз лестнице.

– Здесь оставайся, – продолжил Михей. – Мы недолго…

Когда они остались вдвоем на лестнице, «безопасник» попытался продолжить разговор:

– Ты пойми, Михаил, так ведь нельзя! Твои ребята совершенно расслабленные! Они же здесь просто отдыхают!

– А ты чего хотел? – недовольно скривился авторитет. – Они тебе что, солдаты, чтобы караульную службу по уставу тянуть? Дверь в подвале реально крепкая, специально под такой вот случай и делалась…

Сокрушаясь, Старостин только рукой махнул. Эти люди живут, руководствуясь своими собственными представлениями об окружающем мире. И пытаться их перевоспитать – занятие глупое и бессмысленное.

…Появление «тюремщиков» внешне на пленнике нисколько не отразилось. Можно сказать, не произвело впечатления. Малышев их подчеркнуто, демонстративно не замечал. Просто сидел на матрасе, подтянув поближе к телу колени и уложив на них подбородок. Смотрел куда-то вдаль, за крепкие бетонные стены подвала.

Новые напарники не спеша подошли поближе, нависли над бизнесменом… Реакция – все та же. Точнее, полное ее отсутствие. Старостин еще раз удивился, как же он мог так ошибаться, считая этого человека слабым и беспомощным в повседневной жизни, во всем том, что не касалось бизнеса. Кремень-мужик! Выдержка – железная! Достойный противник, который невольно вызывает уважение к себе. И тем приятнее будет его сломать…

– Здравствуйте, Виктор Георгиевич, – начал разговор Старостин.

Разумеется, Малышев ему не ответил. И даже сделал вид, что приветствия вообще не услышал.

– Грязный, вонючий и холодный подвал… – Старостин как бы размышлял вслух. – Незавидное, унизительное положение пленника…

Вроде бы в интонациях Старостина прозвучали сочувствующие нотки, этакое предложение к диалогу, к обсуждению условий капитуляции… Однако Малышев на такую вот замануху не купился. Не дернулся, не шевельнулся, даже бровью не повел. И Андрей Михайлович вынужден был продолжать сам.

– А ведь все это можно изменить… – подкидывал он противнику пищу для размышлений. – Будь на то ваша добрая воля…

Сложно было вести такой разговор. Обычно все обставлялось немного по-другому. В диалоге, получая от собеседника ответы на простые, в сущности, вопросы, подспудно ищешь в душе противника слабые звенья, те чувствительные струны, играя на которых рано или поздно сможешь склонить человека к тому самому, нужному тебе, решению. В данном же случае появлялось такое ощущение, что разговариваешь со стеной… Вот и приходилось Старостину вести монолог, как какому-то трагическому актеру.

Неожиданно в разговор вмешался Михей, которому, видимо, наскучила роль статиста. Причем вмешательство это произошло самым кардинальным образом – бандит легонько пнул сидящего Малышева в бок, после чего угрожающе спросил:

– Слышь, ты, конь педальный! Ты что, не всасываешь – с тобой человек базарит!

Виктор Георгиевич чуть качнулся, поднял голову, с откровенным, нескрываемым презрением несколько секунд разглядывал бандита, а потом коротко и ясно порекомендовал тому отправиться в увлекательнейшую пешую прогулку. Причем конечным ее пунктом должно было стать место общеизвестное, но обычно вслух не называемое.

Эта рекомендация Михея изрядно огорчила. Сделана она была громко, вслух и со вкусом. Да еще и при постороннем человеке. Авторитет побагровел – Старостину даже на мгновение показалось, что его круглое лицо сейчас треснет, как перезрелый помидор. А дальше Михей – «безопасник» не сумел предугадать реакцию бандита – уже не сдерживаясь, в полную силу, зарядил ногой Малышеву в голову. Бизнесмен без звука тяжело рухнул на матрас, служивший ему постелью.

– С-сука какая! – ругнулся авторитет, с ненавистью глядя на распростершегося перед ним Виктора. – Всю ногу об него отбил!

Он сделал еще одну попытку пнуть поверженного противника, однако Старостин на этот раз успел – оттащил Михея в сторону.

– Что ты делаешь?! – не на шутку испугался он. – Ты же его убьешь!

Михей вскинулся, взглянул в лицо Старостина налитыми кровью, бешеными глазами. Тому пришлось пережить несколько неприятных секунд – казалось, что авторитет хочет уложить и самого Андрея Михайловича рядом с его бывшим шефом.