Руки вверх! или Враг №1 - Лев Давыдычев

— Стреляю без предупреждения и без промаха! — тряся пистолетом перед её носом, хрипло крикнул Толик. — Моя пуля найдёт вас повсюду!

Держа пистолет в вытянутой руке, Толик попятился.

Не успел он скрыться в кустах, как общественный контролёр Анна Дмитриевна с такой силой начала дуть в свой свисток размером в четыре раза больше обычного, словно это была боевая труба.

Глава № 11

Общественный контролёр Анна Дмитриевна в обществе двух шпионов. ЫХ-000 пытается стать человеком

ЫХ-000 побрился, причесался, уложил вещи в чемодан, включил рацию и передал в эфир:

— «Фруктам-овощам». Потерял всякую возможность действовать. Окружён со всех сторон. Видимо, гибну. Работайте самостоятельно. Старшим назначаю Бугемота. Скоро нам всем каюк. ЫХ-000.

Он передал это сообщение в эфир несколько раз. Пусть приятели-предатели выкручиваются сами, а задания им всё равно не выполнить. Полковник Шито-Крыто лопнет от злобы. А ему, Фонди-Монди-Дунди-Пэку, пожилому человеку, надоело трястись от страха. И пусть не носить ему мундира с погонами, орденами и медалями, зато он отныне будет жить по-человечески.

Сядет он в поезд, уедет на берег южного моря, снимет там комнату в доме, где много детей, станет с ними во все игры играть, кроме игры в шпионов.

И теперь он, кстати, уже не ЫХ-000, не Фонди-Монди-Дунди-Пэк. В паспорте у него значится: Иван Иванович Иванов.

С чемоданом в руке он довольно спокойно шагал к вокзалу, раздумывая о том, что на первый, как говорится, случай он нашёл неплохой выход из положения. Конечно, полковник Шито-Крыто будет его разыскивать, искать он умеет, ну, а мы умеем прятаться.

Но он и сам не заметил (проклятая шпионская привычка — действовать по секретной инструкции!), как оказался в сквере на условленной скамейке.

Тут же рядом сразу плюхнулся Бугемот, да так плюхнулся, что едва не опрокинул скамейку. Сидел он, сидел, пыхтел он, пыхтел и мрачно спросил:

— Вы, случайно, не знаете, когда играет «Спартак» с «Динамо»?

«Поручили ему ликвидировать меня или нет? — пронеслось в голове Фонди-Монди-Дунди-Пэка. — Главное, чтобы он не догадался, что я — это я».

Иван Иванович Иванов на вопрос ответил вопросом:

— А какое «Динамо» вы имеете в виду?

— Обыкновенное «Динамо». Футбольную команду.

— В первенстве страны участвует, к вашему сведению, несколько команд под названием «Динамо», — любезно объяснил Иван Иванович Иванов. — Какая именно команда вас интересует? Московская, киевская, минская…

— Я спортом не интересуюсь, — пробурчал Бугемот, — я больше люблю сардельки. Понимаете, я больше люблю сардельки!

— А я обожаю сосиски, — с улыбкой ответил Иван Иванович Иванов. — И обязательно с картофельным пюре.

— А я пюре ненавижу, — сквозь зубы процедил Бугемот, и по лицу его было видно, что он мучительно что-то соображает. — Ненавижу я пюре! — очень мрачно повторил он. — И сосиски ненавижу! И футбол ненавижу!

— Почему же вы спрашиваете о футболе вот уже второй раз?

— Потому что меня просили спросить. Понимаете? Меня просили спросить: вы, случайно, не знаете, когда играет «Спартак» с неважно каким «Динамо»?

«Он от меня не отстанет, — подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк, — надо мне от него как-то отделаться». А Иван Иванович Иванов недовольно сказал:

— Если вы, гражданин, лишку выпили и заговариваетесь, то ступайте себе домой, а то вон невдалеке где-нибудь наверняка милиционер имеется.

— Извиняюсь, простите, извините, — испуганно пробормотал Бугемот, но не двинулся с места, только запыхтел ещё громче.

«Значит, он уже приставлен следить за мной, — подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк, — нагонит в безлюдном переулке — и пулю мне в затылок. Или две, для верности».

Бугемот же был абсолютно убеждён, что перед ним, вернее рядом с ним, не кто иной, как руководитель диверсионной группы «Фрукты-овощи». И хотя Бугемот совершенно запутался в этих «Динамо», сосисках, сардельках и особенно в картофельном пюре, он, как говорится, всей своей шпионской шкурой чувствовал, с кем имеет дело.

Но поведение ЫХ-000 было настолько непонятным, что Бугемот потерял всякую рассудительность вместе с бдительностью. В страшном нетерпении, стремясь как можно скорее и во что бы то ни стало выяснить обстановку, он отломил прутик и на песке нацарапал:

ЫХ-000.

«Вот болван! — подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк. — Как бы мне от него улизнуть?»

И пока Иван Иванович Иванов спокойно сидел и не смотрел на песок, словно там было нацарапано неприличное слово, Бугемот весь испыхтелся, словно бежал в гору и нёс на себе Бугемота вроде себя.

Вдалеке раздался милицейский свисток. В другое время шпионы не обратили бы на него и малейшего внимания, а сейчас их затрясло от страха, словно они были не агенты, а жулики-карманники. Бугемот так заподпрыгивал на скамейке, что она имела право развалиться в любой момент.

А трели милицейского свистка были всё ближе и ближе, всё громче и громче.

Бугемот и ЫХ-000 тряслись и тряслись. Только один успокоится — другого забьёт мелкой дрожью. Так можно было и мозги вытрясти! Поэтому агенты вцепились руками в скамейку, чтобы унять дрожь, сжали зубы и — замерли.

Кто-то сзади приближался к ним, ломая кусты и оглушительно свистя в милицейский свисток.

— Спартак… Динамо… Спартак… Динамо… — бормотал ЫХ-000, пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Спартамо… динаспар… такдина… амоспар… так!.. так!

— Сосиски, сардельки! Сосиски, сардельки! — бормотал совершенно обескураженный Бугемот. — Сосельки! Сароски! Перю! Рюпо! Пюро! Пере! Пюре!

От страха они не слышали друг друга и не смотрели друг на друга.

— Граждане, граждане! — раздался сзади радостный голос. — Вы тут случайно шпиона не видели? Маленький такой, с пистолетом, в одних трусах чёрных, в руках майка жёлтая, а?

— Нет, нет, никакого шпиона мы не видели! — торопливо ответили шпионы.

На скамейку между ними села тётенька общественный контролёр Анна Дмитриевна. Она тяжело дышала и мелко тряслась — это оттого, что скамейка подпрыгивала.

— Чего-то вроде землетрясения, что ли? — удивилась Анна Дмитриевна. — Или меня от радости трясёт? Нюх-то у меня какой, а? Ловила безбилетного зайца, а чуть шпиона не поймала! Как он меня отпустить его уговаривал! А у меня на них нюх! Мальчишкой, подлец, переоделся! И лопочет совсем по-нашему! И ездит-то, как наши, зайцем! В майке у него пистолет был завёрнут. Вытащил он его, прямо мне в нос сунул и заорал человеческим голосом: «Руки вверх!»

Шпионы тихонько состонали, борясь с желанием поднять руки.

— Я ни разу в жизни живого-то шпиона и не видел, — заискивающим тоном произнёс Бугемот. — По-моему, их не бывает.

— Не бывает! — усмехнулась Анна Дмитриевна. — Как же это не бывает, когда он мне сам сказал, что он агент иностранной разведки крупной державы! В мальчишку переоделся и действует, враг такой!

— Мальчики часто играют в шпионов, — строго сказал ЫХ-000, — глупейшая, конечно, игра, но…

— Идиотская игра! — почти рявкнул Бугемот. — Запретить её надо!

— Это было бы очень, очень гуманным решением, — добавил ЫХ-000. — А то кому — игра, а кому — трёпка нервов.

— Шпион это, агент! — твёрдо проговорила Анна Дмитриевна и громко дунула в свой свисток. — Вот отдохну, отдышусь и поймаю. Хотел он меня запугать, думает, что мы, пенсионеры, народ трусливый. А мы, наоборот, храбрецы. Я вот себя полной сил почувствовала, когда меня с почётом на заслуженный отдых проводили. Аппетит у меня появился, мысли, желания всякие. И никого я не боюсь. Ни-и-и-ичегошеньки не боюсь я!.. Я бы и с Фантомасом справилась! Точно, точно!.. А чего это я трястись перестала?

И только тут тётенька общественный контролёр Анна Дмитриевна заметила, что сидит на скамейке одна. Она набрала в грудь побольше воздуха и засвистела в милицейский свисток размером больше обычного в четыре раза так, словно дула в боевую трубу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ,

у которой тоже два названия:

«КЕЯК, КЕЮК, КАЁК, КАЮК»

и

«НЕ РОЙ ДРУГОМУ ЯМУ, САМ В НЕЁ ПОПАДЁШЬ»

Глава № 12

Почему генерал Батон против гигиены

Полковник Шито-Крыто уже давно унюхал, что тщательно подготовленная им лично операция «Фрукты-овощи» проваливается.

Ещё когда он получил сообщение от ЫХ-000, что тому нездоровится, у полковника Шито-Крыто засосало под ложечкой. А если у такого типа засосало под ложечкой, то это означало, что не он делал кому-то крупную пакость, а ему кто-то делал крупную пакость.

Он не задавал себе вопроса: как могло случиться, что трусом и предателем оказался его лучший агент и закадычный враг? С точки зрения полковника Шито-Крыто, любой может стать трусом и предателем в любой момент.