Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства - Юрген Остерхаммель

индейцев, например резню 1864 года в Восточном Колорадо, которая получила название «бойня на Сэнд-Крик», жертвами которой стали около двухсот мужчин, женщин и детей племени шайеннов, осуществили прежде всего солдаты, а не вооруженные отряды ополчения или частные дружины добровольцев. Тот факт, что во многих других случаях армия защищала индейцев от частного насилия белых, отчетливо показывает, насколько сложным было положение дел[68].Депортации

Политика в отношении индейцев формулировалась главным образом в столице, но осуществлялась на границе. Ко времени основания США большинство индейских сообществ уже имело значительный опыт знакомства с вызовами извне. Они неоднократно страдали от медицинских, экологических и военных потрясений и то и дело оказывались в ситуации, когда им приходилось реагировать и «заново изобретать себя». В 1800‑х годах уже невозможно говорить о противостоянии коварных «цивилизованных» и наивных «дикарей»[69]. Иногда с индейцами обращались корректно, прежде всего квакеры из Пенсильвании, но гораздо чаще – самым низким образом, глубоко противоречащим их представлениям о справедливости. Отношение правительства США к индейцам было двойственным. Правда, де-факто был подтвержден их статус «наций» (nationhood): с ними заключались договоры, которые не всегда были продиктованы только одной стороной. Однако старая пуританская вера в превосходство христиан над язычниками-индейцами способствовала тому, что в век Просвещения идею «цивилизаторской миссии» переформулировали: президент в Вашингтоне – «Большой отец» – должен был со всей строгостью и доброжелательностью заботиться о своих индейских «детях»[70]. Цивилизующее воздействие должно было прийти в индейские племена извне. До середины XIX столетия юридическое вмешательство во внутренние дела индейских племен не предусматривалось. Они являлись объектом некоей разновидности непрямого управления со специальными условиями. Лишь после 1870 года в жизнь начала воплощаться идея, что и индейцы должны подчиняться законам, общим для всей страны[71].

В 1831 году старый верховный федеральный судья (Chief Justice) Джон Маршалл, на протяжении тридцати пяти лет бывший одним из влиятельнейших деятелей страны, провозгласил, что нация чероки является «самостоятельным политическим обществом, отдельным от других и способным регулировать свои собственные дела и управлять собой». Но, добавил он, «племена» не являются суверенными государствами на американской земле: они, как гласила формулировка Маршалла, пользовавшаяся впоследствии большим влиянием, являются «внутренними зависимыми нациями»[72]. Казалось бы, этот вердикт на бумаге означал защиту для индейцев. Исполнительная власть, однако, уже давно проводила совсем другой курс и игнорировала мнение Конституционного суда.

Генерал Эндрю Джексон, занявший пост президента США в 1829 году, к тому времени уже показал себя энергичным борцом против британцев, испанцев и индейцев. Он ничего не имел против нарушений договоров с индейцами и не разделял взгляд Маршалла, считавшего, что для отъема у них земель необходимо хотя бы какое-то юридически состоятельное обоснование. Популярную и эффективную политику депортации индейцев, проводившуюся Джексоном, порой объясняют его индивидуальными психологическими особенностями: у него, мол, было несчастливое детство, поэтому он завидовал индейцам – как бы «вечным детям» – и одновременно хотел показать им могучую отцовскую власть[73]. Может быть, все так и было, но важнее результаты этой политики.

По мнению Джексона, цивилизаторская миссия поколения Джефферсона оказалась неудачной. По менталитету Джексон стоял ближе к так называемым «парням Пэкстона», которые в 1760‑х годах совершали страшные массовые убийства индейцев в Пенсильвании[74]. Терпеть индейские анклавы он считал излишним. Его целью было вытеснение индейцев за реку Миссисипи такими методами, которые сегодня называют «этническими чистками». В 1830‑х годах, которые наряду с 1870‑ми считаются наиболее катастрофичными для североамериканских индейцев, было депортировано около 70 тысяч представителей коренного населения, бóльшая часть которых проживала на юго-востоке США. Действие этой акции распространялось вплоть до Великих озер, и только ирокезы в штате Нью-Йорк смогли ей успешно противостоять. Были сооружены концентрационные лагеря; целые индейские общины с минимальным имуществом, порой в экстремальных погодных условиях силой загнали на так называемую Индейскую территорию. Тот факт, что некоторые из этих племен до тех пор самостоятельно и с большим успехом «приобщались к цивилизации», не защитил их от этой депортации. Тысячи индейцев погибли во время бесконечных маршей от болезней, недостатка пищи и переохлаждения. Несмотря на столь ужасные последствия нельзя не констатировать, что джексоновская программа удаления индейцев (Indian removal) лишь усилила их миграцию, которая началась раньше. Уже с 1814 года крики (маскоги) стали добровольно переселяться на Запад. Некоторых предприимчивых индейцев «открытый» Запад притягивал так же, как и белых поселенцев[75].

Самым страшным эпизодом стала депортация народа семинолов из Флориды. Здесь кампания, проводимая Джексоном, столкнулась с проблемой рабства. Среди семинолов жили многочисленные чернокожие американцы, в том числе беглые рабы; некоторые жили в отдельных деревнях, прочие давно интегрировались в индейское сообщество. Белокожих жителей Флориды интересовала не столько болотистая местность, в которой жили семинолы, сколько эти афроамериканцы. Поскольку семинолы оказали сопротивление, началась растянувшаяся на несколько лет война, в которой погибло также много белых солдат[76].

Некоторые изгнанные племена индейцев продолжили и в новых местах адаптироваться к евроамериканскому окружению, хотя прежде белые не отдавали должное этим стараниям. «Пяти цивилизованным племенам» – чероки, чикасо, чокто, маскогам (крикам) и семинолам – между 1850 годом и началом Гражданской войны выпало относительно благополучное время. Они преодолели последствия переселения, обрели новое единство, приняли собственные конституции и строили свои политические институты, в которых традиционная индейская демократия увязывалась с институциональными формами демократии США. Многие индейцы занимались сельским хозяйством на семейных фермах, некоторые использовали чернокожих рабов на плантациях. Они так же привязались к этой земле (которая не была землей их предков), как белые фермеры к своей. В 1850‑х годах они создали у себя систему школьного образования, которой белые жители соседних штатов Арканзас и Миссури могли бы позавидовать. Миссионеров индейцы приветствовали и принимали в свое сообщество. Эти пять племен пошли по указанной им белыми дороге «цивилизации» и все больше отдалялись от своих индейских соседей[77].

Если бы индейские народы получили эффективную гарантию, что они смогут остаться на своих новых землях, то брутальная политика Эндрю Джексона стала бы предпоследней фазой в развитии индейской границы. Но постоянные гарантии отсутствовали[78]. Высокий спрос на землю со стороны белых поселенцев и железнодорожных компаний, а также проникновение тут и там на индейские земли неконтролируемых искателей недр не способствовали возникновению жизнеспособных сообществ. Всеобщее ожесточение американского общества из‑за Гражданской войны продолжилось и после ее окончания: агрессия вновь была перенесена на индейцев. Разговоры об их искоренении, начавшиеся целое столетие назад, распространились как никогда широко. В 1860‑х годах впервые вошла в оборот поговорка «хороший индеец – это мертвый индеец», которая адекватно отражала дух того времени[79]. Фатальным для пяти племен на Индейской