Башни Заката - Лиланд Модезитт

Креслин смотрит вдаль, на почти безупречной белизны снежный ковер, расстелившийся у фундамента южной башни и тянущийся вверх, к мерцающему пику Фрейджи. Единственной вершине, еще освещенной уже ушедшим за Закатные Отроги солнцем. Даже в сумерках снег поблескивает отраженным светом, не потревоженным ничем, кроме мощеной дороги, серой полосой уходящей на восток.

Ему хочется петь. Или кричать. Но он не станет делать ни того, ни другого. Не станет петь, ибо сейчас не время для песен. И не закричит, чтобы ни маршал, ни Эмрис не получили лишнего подтверждения его мужской слабости.

Вместо того Креслин тянется к ветрам, сплетает воздушные потоки и швыряет о стены, пока лицо не покрывается тут же застывающим потом, а стены — твердой, как камень, ледяной коркой. Пока жжение в глазах не лишает его способности видеть иначе, как мысленным взором. Пока ветры не вырываются из-под власти его мыслей на волю.

Тогда — и только тогда — он медленно возвращается к уединению и теплу своей комнаты. Даже не заметив по пути двух караульных воительниц, широко раскрытыми глазами взирающих на консорта суб-тирана, не довольного навязанной ему судьбой.

X

Ноги Креслина несут его по восточной стене к переходу, ведущему в башню, которая, хоть и сложена из того же серого гранита, что и весь замок, именуется Черной. Внутри Черной башни расположены зимние кладовые, где можно найти всякое старье: отслужившее свое, но еще не выброшенное военное снаряжение, промасленную ткань и потертые зимние стеганые одеяла. Придется обойтись этим: амуниция поновее сложена внизу, в арсенале, который охраняется часовыми.

Еще не рассвело. Шаги его столь быстры, что короткие серебристые волосы взлетают при ходьбе. Под серо-зелеными глазами — темные круги, странные на юном лице, свидетельство бессонной ночи. Камень под ногами припорошен снегом, но он ступает уверенно, его сапоги машинально расчищают плиты.

Взор Креслина устремлен на узкое белое пространство между стеной и крутым, в тысячу локтей, обрывом, обозначающим край Крыши Мира. Внизу, за беспорядочным нагромождением льда и скал, начинается густой бор, простирающийся и на север, и на юг, к остроконечным пикам Закатных Отрогов, что являют собой рубеж, разделяющий восток и цивилизованный запад. Ветви лесных исполинов тоже припорошены снегом. Лежащие дальше торговые пути скрыты за лесными массивами и со стен не видны.

Отводя взгляд от горизонта, юноша, в чьих помыслах прошлое занимает больше места, чем настоящее, сворачивает за угол и сталкивается с кем-то в темном проходе.

Не успев отпрянуть, он оказывается в крепких объятиях светловолосой девушки, почти не уступающей ему ни ростом, ни силой.

— Фиера!

— Тс-с-с!..

Ее губы обжигают, но сразу же после поцелуя она отстраняет его натренированным движением стража. Креслин с сожалением расстается с теплом ее объятий.

— Приветствие почтенному консорту.

— Я предпочел бы стать стражем.

— Это известно всем, включая маршала. Но ничего не меняет.

— Фиера…

Их глаза находятся на одном уровне. Взгляды встречаются.

— За сделанное мною сейчас меня могут отправить в Северный Дозор, и не на один год.

— В Северный Дозор? За поцелуй?

— За то, что осмелилась поцеловать сына маршала, за то, что увлекла его.

— Какая разница? Ведь маршалом станет Ллиз, а не я.

Фиера хмурится, но голос ее мягче взора.

— Ох, уж эти мужчины. Представь себе, разница есть. И суб-тирану это вовсе бы не понравилось, хотя одно любовное свидание почти недоказуемо.

Креслин молчит, попросту не понимая ее слов.

— Доброго дня, мой принц.

Он потянулся к ней, но она уже ушла — девушка в боевом облачении, в шлеме, в теплом подшлемнике и с мечом. Она спешит по внутренней лестнице к находящимся внизу казармам.

Он снова качает головой.

В крытой настенной галерее никого нет, и Креслин нащупывает в поясном кошельке ключ. Фиера об этой встрече никому не расскажет, а ему необходимо забрать со склада все, что возможно, и вернуться к себе до общего подъема.

Ключ входит в замочную скважину. Старое снаряжение лучше, чем никакого.

XI

— Видишь? Вот так, — наставница бойцов прилаживает меч Креслина на парадный пояс. — Конечно, то, что ты усвоил некоторые основы, не так уж плохо, но маршал предпочла бы остановить твое обучение на этом. Все, что тебе нужно, это умение как-то защищаться.

— Защищаться? И только?

— Я вообще не люблю вооруженных мужчин. Предание живуче, милостивый господин. Но отказать тебе в праве уметь позаботиться о себе я не могла, да и маршал тоже. Тем паче что рано или поздно ты должен был нас покинуть.

Наставница морщится, словно проглотив кислую сливу.

До Креслина доходили слухи о властительницах запада, содержащих целые толпы наложников. В Сарроннинском дворце он даже видел так называемую «мужскую половину», но никогда не задумывался о возможности оказаться в подобном положении самому.

— Возможно, мне следовало больше практиковаться не на мечах, а на кинжалах?

Воительница молчит.

— А смогу ли я выстоять против тех, кто с востока?

— О, те сочтут тебя хорошим бойцом, даже более того. В магии они искушены, а в честном бою — не очень. Случись тебе встретиться с ними, используй клинок из холодной стали. Он вдвое крепче их мечей.

Креслин лишь кивает, пребывая в убеждении, что никто на востоке не носит холодную сталь, ибо она структурирует хаос. Пожалуй, ему хотелось бы побывать в Фэрхэвене, но он понимает, что от Белого Города его отделяют несчетные кай пути по зимней стуже. Не говоря уж о стражах матери и тиране Сарроннина, чья сестра берет его консортом помимо его собственной воли. Он вспоминает ее портрет: рыжеволосая женщина несомненно красива, но так же несомненно старше его лет на пять.

— Говорят, будто на востоке мужчины…

— Варвары! — отпрянув, восклицает наставница. Бесстрастность в ее голосе уступает место язвительному отвращению. — Они сколачивают патриархальную империю, основанную на колдовстве. Хотят воссоздать Предание, причем в худшем виде. Весь западный континент превратится в подобие Отшельничьего острова!

Креслин уже слышал нечто подобное и от матери, и в той или иной форме от других правителей запада.

— Ладно, — наставница снова окидывает его пристальным взглядом. — Сойдет, хотя с мечом ты выглядишь слишком женственно. Хорошо еще, что не в доспехах.

Креслин вежливо кивает. Доспехи спрятаны в вещевом мешке. В том, который он взял вместо уложенного Галеном.

— Ты все так же ездишь верхом не по-мужски, а как воин, — продолжает она, — но, кажется, это и заинтриговало тирана. На нормальных, нежных мужчин она не обращает внимания. Это ей пришло в голову взять тебя в консорты сестре. Очевидно, такой, как ты, ей и потребовался…