Аномальные каникулы - Алексей Гравицкий

Ворожцов запоздало подумал: аргумент Тимура — совсем не аргумент. Их дорога мимо шла, и никого бы эта опасность не задела. А что там и как — есть вещи, которые лучше и не понимать. Жить спокойней будет.

Дороги не стало вовсе. Лес шел клочьями: то расступался проплешинами, то густел, становясь непролазным, почти чащобой.

Странный звук окреп и сделался различим. Теперь явно читалось, что природа его механическая. Живое существо такие звуки издавать не может. На секунду показалось, что играет магнитофон, но уже в следующее мгновение стало ясно: это не так. Играла в самом деле какая-то музыка, но скорее это напоминало заевшую пластинку, чем запись.

Механический голос напевал одну и ту же фразу. Заканчивал, без перехода начинал заново, и так по кругу. До бесконечности.

Звук нарос громче некуда. Ворожцов остановился. Он готов был поклясться, что источник за соседними кустами.

— Everybody do it, everybody move it… — неслось оттуда.

Язык зачесался задать вопрос, но спрашивать Ворожцов не стал. Во-первых, Тимур все равно знает не больше его, во-вторых, зачем себя раскрывать. Неизвестно, что там в кустах. А так… может, их еще и не заметили.

Тимур и сам стоял настороженный. Но, поглядев на терзания Ворожцова, напустил на себя бравады и шагнул к кустам с гусарской лихостью и безрассудством. Дурак.

Ворожцов дернулся было, пытаясь остановить, предотвратить неизбежное, но Тимур оказался проворнее и уже пробирался сквозь заросли. Сухо затрещали ветки, зашуршал под ногами хворост.

Ворожцов метнулся следом.

Дурак чертов! Вот поэтому их взрослые и не воспринимают всерьез, пронеслось в голове и тут же забылось.

Кусты расступились, открывая взгляду новую поляну. Тимур дернулся, словно получил хорошую оплеуху, и застыл. Ругнулся себе под нос.

Обойдя его, Ворожцов вышел на открытое пространство.

— Everybody do it, everybody move it…

Посреди крохотной поляны высилась куча мусора. Звук исходил из нее, откуда-то из середины. Странный, механический. Впрочем, и сама куча была не менее странной — особенно здесь, в Зоне. Складывалось впечатление, будто рядом находился магазин «Детский мир», который просто избавился от брака, скинув его в соседние кусты. Давно, много лет назад.

Груда детских игрушек высилась чуть не до плеча. Мягкие мишки, собачки или кто там был, истлели, превратились в труху. Напоминанием о них из игрушечного кургана местами торчали клочья грязного заскорузлого искусственного меха. Пластиковые игрушки форму сохранили, но выглядели не лучше. Выгоревшая на солнце и умытая дождями пластмасса потеряла яркость. Цвета приобрели блеклый сероватый оттенок.

На пике кургана сидел пластмассовый, еще советской штамповки кот в сапогах с оторванной лапой. Царь горы, не иначе.

— Everybody do it, everybody move it, — неустанно верещало из кучи.

Неуместно веселая фраза, напетая бодрым механическим голосом, звучала сейчас пугающе. Ворожцов поежился. Не могло здесь быть этой груды игрушек. И звука этого не могло быть. Откуда? Какая-то из игрушек поет? Возможно, но этому хламу сто лет в обед. А батарейки — штука недолговечная. А без батареек никакая игрушка горланить не будет.

— Everybody do it, everybody move it…

Тимур сорвался с места так же неожиданно, как и остановился. Ломанулся к куче, принялся ногами раскидывать игрушечное нагромождение.

— Погоди, — одернул Ворожцов. Но в того словно бес вселился.

Яростно бормоча под нос что-то малоприличное, Тимур пинал и расшвыривал игрушки, руша возведенную неведомо кем пирамиду. Из недр кучи пахнуло гнилью. В сторону брякнулся пластмассовый телефон с расколотой пополам трубкой на шнурке. Веселая песенка полетела в сторону вместе с ним.

— Everybody do it, everybody move it…

Тимур спрыгнул с кучи и принялся безжалостно топтать старую поломанную игрушку.

— Every-o-o-y-o it, every-o-o-y-o-e it…

Тимур подпрыгнул и приземлился на обломки несчастной игрушки всем весом, двумя ногами. Под подошвами ботинок жестко хрустнуло, и механический голос оборвался.

Наступившая тишина не принесла облегчения. Почему-то осталось чувство, что рядом кто-то есть. Тот самый, кто натаскал сюда эти игрушки. И этот неизвестный все видел. И обиделся.

Ворожцов невольно огляделся в поисках опасности, но лес выглядел спокойно. Даже солнышко светило.

— Зачем ты так? — голос прозвучал хрипло, и Ворожцов поспешно замолчал.

— Надоело, — отмахнулся Тимур с напускной небрежностью, но было видно, что ему не по себе. — Не люблю, когда по ушам ездит всякое… Как думаешь, кто сюда все это притащил и зачем?

Ворожцов пожал плечами. Подошел ближе к куче, молча принялся разглядывать разметанные останки.

Кто сюда это притащил и зачем? Если б куча появилась, к примеру, ночью возле их лагеря, он бы заподозрил блондинчика. Такая идиотская шутка была вполне в духе Сергуни. Хотя нехилую гору хлама ради издевки даже он бы с собой не поволок.

Выходит, это сделал кто-то из местных жителей. Людей или нелюдей.

Зачем?

По спине пробежал неприятный холодок. Ворожцов потер вспотевшие ладони.

Ни одного разумного объяснения на последний вопрос в голову не приходило, и от этого становилось не по себе еще больше.

— Брат говорил…

Услыхав про брата, Тимур фыркнул, но Ворожцов сделал вид, что не заметил этого. Продолжил:

— Рассказывал, что тут мутанты есть, которые человеческие вещи стаскивают в одно место и поклоняются. Правда, он говорил, они электронику любят. А тут…

— А тут самая крутая электроника «эврибади мув ит».

— Слушай, пошли отсюда, а? — попросил Ворожцов.

Тимур ухмыльнулся.

— Что, стремно? А хочешь, еще сильнее испугаю?

Ворожцов поглядел на Тимура. Тот старательно клеил улыбки, бравировал и выглядел бы, наверное, очень смелым в глазах Леси с Наташей или даже Сергуни. Вот только Ворожцов видел, что за всеми этими бодрыми интонациями и улыбками прячется страх. Тимур скалился, но фальшиво. А внутри его, судя по срывающимся ноткам, колотило по полной.

— Ну, попробуй, — кивнул Ворожцов, хотя получить очередную дозу адреналина хотел сейчас меньше всего.

Тимур сделал пару шагов в сторону, возвращаясь к разбитому телефону. Наклонился, несколько секунд ковырялся в осколках пластмассы, потом поднялся на ноги с частью игрушки в руке. Поманил Ворожцова.

— Видишь? — протянул руку.

Кусок пластмассы больше всего напоминал прямоугольную коробочку с обколотыми краями. Крохотную. В которую могло уместиться что-то очень небольшое. С краю на одной из внутренних стенок коробочки зацепилась металлическая пластинка с пружинкой. Еще пять минут назад это было неотъемлемой частью игрушки.

— И что?

— Батареек в ней нет. И не было. Можешь поискать. — В голосе Тимура звякнула задавленная из последних сил истерика. — И на чем эта ерунда работала, я не понимаю. Может, брат тебе чего-нибудь о таком рассказывал?

Ворожцов мотнул головой.

— Пошли отсюда.

— Может, у мелкого спросить? Вдруг он про это что-то слышал?

Он снова покачал головой, как заведенный. Словно сам был электронной игрушкой, способной на одну фразу или одно движение и повторяющей это по кругу.

— Лучше об этом вообще никому не рассказывать. Зачем их пугать зря?

Тимур усмехнулся. Кажется, почти искренне. Видимо, немного начало отпускать.

— Слушай, Ворожцов, а чего ты такой правильный, а? Ладно в школе, там перед учителями марку держать надо. А тут-то чего?

Ворожцов не ответил. Повернулся и пошел назад. Оставаться в этом странном месте не хотелось больше ни минуты.

Возвращались молча. Тимур скоро нагнал и снова выбился вперед. Но шагал осторожно, придерживая ногу, словно боясь наступить на какую-нибудь еще непонятную дрянь. Ворожцов шел след в след, стараясь глядеть под ноги. Хотя что-то внутри упорно требовало обернуться: нет ли позади кого смотрящего в спину.

Он и в самом деле оборачивался пару раз. Но лес был тих и спокоен. Светило, пробиваясь сквозь ветви, солнце, никакой опасности не наблюдалось. Вот только ощущение чужого взгляда между лопатками почему-то не проходило.

— Слышь, — окликнул Тимур. — А вообще далеко нам топать?

— По прямой недалеко. — Ворожцов встряхнулся, отгоняя ненужные мысли и опасения. — По карте дольше.

— А чего напрямки не рвануть, если быстрее?

— У брата проводник был. Он карту составлял, маршрут прокладывал. И они шли в обход. Так безопаснее.

— Было, — упрямо не согласился Тимур. — Сам же говоришь, что все меняется.

— Меняется, — подтвердил Ворожцов. — Поэтому идти надо осторожно даже по карте. А без карты вообще никуда не лезть. Может, там и дороги нет.

— Может, нет, может, есть, — сердито буркнул Тимур.

Ворожцов не ответил. Хватит бодаться. Детский сад какой-то. Залезть в такое место, топать к общей цели и при этом все время собачиться. Другого места и времени нет, что ли, отношения выяснять?