Клеопатра и Антоний. Роковая царица - Наталья Павлищева

Время, время, безжалостное время! Оно текло так быстро, что приводило в отчаяние. Клеопатре казалось, что остовы новых судов, которые строили в гавани Александрии, растут немыслимо медленно, она каждый день терзала советников:

— Я не понимаю, они работают или нет?!

— Работают, Божественная. Быстрее нельзя. Просто судов слишком много. К тому же это новшество…

Аполлодор говорил о таране — мощнейшем вооружении новых кораблей Египта.

Нет, Антоний неисправим! Недаром Цезарь не оставил ему Рим. Клеопатра, которая сначала была просто в гневе из-за решения своего любовника, со временем все больше и больше понимала гениального Цезаря. Как ни больно, но она вынуждена признать, что даже отстранение ее и Цезариона от наследства в Риме тоже разумно. Но сейчас ее мысли занимала не обида на Цезаря, та утихла, а поведение Марка Антония.

Триумвиры, наконец, сумели договориться. Октавиан получил Рим и Запад, Марк Антоний — Восток. Лепид не получил практически ничего, потому что провинция Африка с разрушенным Карфагеном — одни слезы, а не владения. Но его подозревали в связи с Секстом Помпеем, потому Лепид счел за лучшее не протестовать, боясь попросту попасть в черный список и потерять саму жизнь. Разумно.

И вот теперь Леодор, остававшийся в Риме ради своевременного оповещения Клеопатры о происходившем там, сообщал, что сенат признал Цезаря богом, а Октавиана сыном бога! Насчет Цезаря Клеопатра была согласна, умнее Гая Юлия у Рима человека пока не было, не считать же равным ему болтуна Цицерона? А вот об Октавиане она не знала почти ничего, как ни старалась. Даже для самих римлян этот мальчишка оставался просто загадкой, хотя после убийства Цезаря прошел уже не один год.

Что же сделал в ответ Антоний? Марк отправился в свои владения, и в Эфесе его объявили новым богом — Новым Дионисом. Неплохо быть сыном бога, но почему бы не стать им самим, пусть не Зевсом или Юпитером, но Дионисом-то можно?

Греки быстро нашли божественные корни у своего нового правителя и признали его Дионисом. Получалось, что Марк Антоний на голову выше Октавиана, ведь он встал вровень с Цезарем? Конечно, в Риме так не считали, но Антония это беспокоило мало, он удалился из Рима вовсе не затем, чтобы жалеть о Вечном городе. Дионис бог веселый, любитель пиров и развлечений, этот образ весьма подходил Антонию, а загадывать далеко вперед он не собирался.

Но Клеопатру беспокоило не это. В Эфесе в храме Артемиды находится Арсиноя, такое близкое соседство нынешнего правителя Восточной части Римской империи и опальной сестры царице очень не нравилось. Мало ли что взбредет в голову жрецам храма Артемиды. Ну почему Цезарь тогда не уничтожил проклятую Арсиною и не позволил сделать это ей самой?! Клеопатра кусала губы от досады, вот чем она должна была в первую очередь озаботиться после возвращения из Рима! Нужно было уничтожить сестру-соперницу, а не заигрывать с александрийцами. Царица ничуть не сомневалась, что горожане легко предали бы свою правительницу, появись у них другая с обещаниями больших благ и послаблений.

Но пока оставалось только следить за триумвирами и надеяться, что Антонию ни к чему Арсиноя.

Однако чем больше Клеопатра размышляла над опасностью, которую таит в себе соседство Марка Антония и Арсинои, тем больше волновалась. Нужно поговорить с Пшерени-Птахом — верховным жрецом храма Птаха в Мемфисе. Это ее многолетний наставник и советчик, Пшерени помогал еще отцу, даже находясь в Мемфисе, он прекрасно осведомлен обо всем, что происходит не только в Александрии, но и по ту сторону моря — в Риме. Откуда? Клеопатра таких вопросов не задавала, она понимала, что, помимо общения с богами, у жрецов разветвленная сеть осведомителей.

— Хармиона, прикажи принести писчие принадлежности.

Служанка-наперсница только склонилась в знак повиновения и мгновенно исчезла. Так же быстро в комнате появился раб, несущий очиненные перья, золотую емкость с чернилами и свиток папируса отменного качества. Царица не потребовала секретаря, это означало, что писать будет сама, письмо личное. Так и есть, Клеопатра собиралась просить о встрече Пшерени-Птаха, она ничего не сообщала о своих сомнениях и соображениях, просто задавала вопрос, когда жрец удостоит ее беседой. Божественная могла приехать без приглашения и даже потребовать приезда Пшерени в Александрию, но она никогда не делала такого, во-первых, потому что очень уважала своего наставника, во-вторых, ни к чему унижать жреца, а через него оскорблять божество. Была еще одна причина — дворец на мысе Лохиас имел так много чужих ушей, что Клеопатра предпочитала беседы в храме Птаха. К тому же Пшерени-Птах болел, все чаще перекладывая свои обязанности на сына — Петубаста.

Письмо жрецу было отправлено, но оказалось, что это не все новости, через несколько дней Клеопатру ждали известия похуже обожествления Марка Антония.

Жаркое марево сделало небо светлым, почти белым, нагретый воздух тяжелым грузом ложился на плечи, словно придавливая к земле. Даже в Александрии, насквозь продуваемой ветрами с моря, стояла ужасающая жара, а каково же там, в песках? Узкая полоска Нила не способна одарить прохладой всю землю вокруг, прохлада только по берегам, да и то у самой воды.

По помещениям и коридорам Большого царского дворца гуляли несильные сквозняки, почти не приносившие прохлады, потому подле сидевшей на малом троне царицы усердно работал опахалом из больших перьев ибиса мускулистый раб. Оно немного разгоняло душный воздух, принося облегчение, но Клеопатра не замечала ни духоты, ни легкого ветерка от движения опахала, ее заботил папирус, поданный советником.

Ее пронзительно-синие глаза изумительной миндалевидной формы потемнели от гнева, тонкие ноздри трепетали, а губы почти сжались в ниточку. Царица была в гневе, но таком, который выказывать никому не желательно. Гневаться нашлось от чего. Один из папирусов, какие наводнили Египет, сообщал, что царь Птолемей XIII не утонул в Ниле во время битвы с римлянами, а чудом спасся, ему пришлось скрываться, опасаясь чужестранцев и собственной безжалостной супруги, но теперь он, Птолемей, законный правитель Египта, готов вернуть себе власть!

Клеопатра прекрасно помнила гибель ненавистного мужа-брата, толстого, неуклюжего, очень похожего на своего проклятого воспитателя евнуха Пофина. После битвы, в которой Цезарь сумел одолеть бунтовщиков во главе с Птолемеем XIII, она добилась, чтобы дно Нила просто прочесали и нашли тело мужа. На вопрос Цезаря, зачем ей это, ответила, что сама была бы рада, чтобы ненавистный муж-брат стал кормом для рыб, но незахороненный фараон станет прекрасным поводом поднимать бунты его именем. Цезарь удивился такой разумности своей юной подруги, тело Птолемея действительно нашли и торжественно похоронили. Но и похороненный, он все равно дал повод выступать против нее.