Там, где поют соловьи - Елена Чумакова

это вы!.. Я вам очень благодарна за то, что поймали мою шляпку. Вчера немного растерялась, толком спасибо не сказала…

Беседа завязалась сама собой, и вскоре они прогуливались по палубе вдвоем. Молодого человека звали Лео Гарсиа. Он представился как инженер-кораблестроитель и направлялся в Санкт-Петербург для работы по контракту на верфи кораблестроительного завода. Лео был увлечен своей профессией. Довольно застенчивый в общении, он становился оживленным, разговорчивым, как только речь заходила о кораблях. Агата слушала его объяснения об устройстве корабельных двигателей и украдкой разглядывала собеседника. Лео не был красавчиком, черты лица не отличались правильностью: широкий лоб, крупноватый, отнюдь не греческий нос, большой рот, близко посаженые серые глаза, волосы цвета ржавчины. Но все эти «неправильности» сочетались между собой вполне гармонично, взгляд светился умом, добротой, а улыбка была искренней, теплой. К тому же молодой человек обладал таким ценным, по мнению девушки, качеством, как хорошее чувство юмора. Агата была очарована.

Развлечений на корабле немного. Однообразный морской пейзаж быстро надоел. Одни и те же люди, объединенные пространством корабля, прохаживались по палубе, встречались за столиками в ресторане. Все это располагало к знакомствам, общению. Агата и Лео быстро сдружились. Она от природы не была кокеткой, но кое-какие женские хитрости у подружек замечала. В первые дни знакомства с Лео она старалась использовать полученные знания, однако скоро оставила эти уловки за ненадобностью. Он не пытался за ней ухаживать, не шептал на ушко комплименты, не целовал ручку. Вместо того, чтобы чинно прогуливаться по палубе, как другие парочки, они облазили весь корабль, куда только возможно было проникнуть. Лео рассказывал Агате о предназначении и устройстве всех механизмов, а она с интересом слушала, задавала вопросы и к концу поездки неплохо разбиралась в том, как это все работает.

И еще одно занятие их объединяло – оба изучали русский язык. Лео он был необходим для жизни и работы в России, однако давался тяжело, а Агата изучала русский уже четыре года, удивляя свою учительницу тем, как легко запоминает слова. Вот только всякие склонения-спряжения усваивались с трудом. Обоим нужна была практика, и они договорились пытаться разговаривать между собой на русском языке. Тут уже лидировала Агата, а Лео внимательно слушал и часто смешил собеседницу, путая слова.

Вечерами, ложась спать в своей каюте, девушка с улыбкой вспоминала подробности прожитого дня, а утром просыпалась в радостном предвкушении новой встречи. Все казалось значимым: слова, взгляды, жесты. Она спешила на палубу, где Лео вышагивал туда-сюда в ожидании подружки.

Одиннадцать дней пролетели незаметно, и вот уже вместо бирюзовых океанских волн за бортом серая рябь Балтики, а на горизонте латвийский берег, порт Либава – конечный пункт плавания. Отсюда им предстояло добираться до Санкт-Петербурга по железной дороге. Лео убедил девушку, что рискованно отправляться в одиночку в столь дальнее путешествие в провинцию, не освоившись в чужой стране. Да и как можно лишить себя возможности увидеть собственными глазами знаменитый своим великолепием город? Агата легко поддалась на уговоры, и не столько из-за желания полюбоваться дворцами и храмами русской столицы, сколько из-за нежелания расставаться с новым другом. Она ясно понимала, что если сейчас уедет, то потеряет его навсегда.

Санкт-Петербург оказался еще прекраснее, чем они ожидали. Стояли прозрачные августовские дни. Первые желтые листья, кружась, слетали на аллеи Летнего сада, лодочками качались на темной глади озера между царственно-неторопливыми лебедями. Шумел цокотом копыт, клаксонами автомобилей Невский, отражались в Неве сияющие шпили Адмиралтейства и Петропавловки, высились, словно гигантские стволы деревьев, необъятные колонны Исаакия и Казанского собора, радовали взгляд мозаики и новенькие нарядные купола Спаса на Крови. Лео больше интересовали инженерные решения, а у Агаты дух захватывало от красоты. Этот город совершенно не походил ни на Омаха, ни на Нью-Йорк. Молодые люди гуляли по его проспектам, набережным, площадям, сколько выдерживали их ноги, открывая для себя все новые красоты русской столицы.

Агата взялась помогать другу в поисках жилья. Они вместе искали в окнах объявления о сдаче внаем, а объясняться с хозяевами меблированных квартир и комнат приходилось ей, тут Лео был беспомощен. Во всяком случае, так утверждала Агата. Некоторое время им не везло: то слишком далеко от завода Крейтона, где Лео предстояло работать, то комната слишком темная, то место нехорошее. Наконец попалась замечательная квартира в доходном доме на Фонтанке – две светлые комнаты и кухня. Устраивало все: местоположение, вид из окон, приличная мебель, вот только для одного Лео она была велика, да и цена кусалась. Чтобы поселиться в ней, надо искать компаньона.

– Послушай, Агата, а что если мы с тобой поселимся вместе? – предложил Лео. – Ведь это и дешевле, и удобнее, чем в гостинице. Ты займешь ту комнату, что выходит окнами на набережную, а я ту, что окнами во двор. Это выгоднее, чем снимать две маленькие квартиры. Будем соседями. Обещаю, что не стану тебе докучать. Какая необходимость тебе торопиться в провинцию? Сейчас там начинается распутица, грязь, потом придут морозы. Я читал, здесь такие снегопады! Заносит и дороги, и дома. Подожди до весны, поживи в столице.

Агата сделала вид, что сомневается, но в душе ликовала, ведь для себя она уже решила, что хочет замуж именно за Лео Гарсиа и ни за кого другого. А что это непременно случится, если они будут жить рядом, она была почти уверена.

Все складывалось как нельзя более удачно. Агата устроилась сестрой милосердия в один из госпиталей. Одновременно она записалась вольнослушательницей в Женский медицинский институт при Петропавловской больнице. Ведь ей необходимо было подтвердить свой американский диплом, на который здесь, в России, смотрели с сомнением.

А еще она очень старалась завоевать сердце и доверие любимого, подтолкнуть его к мысли, что лучшей жены, чем она, ему не найти. Вернувшись с работы, Лео обнаруживал, что оставленная второпях грязная посуда вымыта, брошенные под диван носки выстираны и аккуратно сложены, оторвавшаяся накануне пуговица пришита. Первое время он смущался, благодарил и просил «больше этого не делать», но быстро привык, стал принимать заботу подруги как должное. Так же быстро привык к совместным ужинам и чистоте в их общей квартире. А Агате было в радость заботиться о нем за доброе слово, благодарный взгляд. По воскресеньям они вместе гуляли по Петербургу, ездили в Царское село, в Петергоф, в Гатчину, открывая для себя все новые удивительные места, и так весело было путешествовать вдвоем! Это были их дни – счастливые, беззаботные.

Лео не отличался галантностью, не дарил цветов, не делал подарков, не поддерживал под локоток и не спешил подать пальто. Но Агату это не смущало. Зачем ей такая опека, если она с малолетства привыкла к работе в поле, умела управляться с волами, легко вскакивала в седло