Алтарь Эдема - Джеймс Роллинс

Но если это не аллигатор…

Дэнни проглотил слюну: во рту вдруг стало сухо, как в пустыне. Он выпрямился и принялся отталкиваться багром в сторону большого рукава. Вспомнилось, с какой скоростью убрались отсюда еноты. Что-то их спугнуло — наверное, не парнишка в лодке. Он бросил взгляд на помятые клетки, всем своим существом ощущая вонь, исходящую от груза в лодке.

Он стал отталкиваться энергичнее.

Громкий треск ветки заставил его резко повернуться. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Толстая ветка обломилась и, упав на протоку, преградила путь к отступлению.

На противоположном берегу что-то зашуршало в кустах, словно кто-то спрыгнул с дерева и приземлился на дальней стороне. Дэнни уронил багор и выхватил пистолет. Щелкнул предохранителем.

Шуршание в кустах быстро удалялось.

Дэнни так и не увидел, что это было, но почувствовал: что-то большое и опасное. Он замер на месте, напрягая слух — зверь, сделав круг, может вернуться.

От внезапного крика он чуть не вывалился из лодки.

— Эй, парень, засунь свой хер назад в штаны и возвращайся!

Только теперь Дэнни понял, в каком направлении удалялся шорох в кустах.

Нет…

Элдон Хемпл почувствовал неладное еще до того, как раздался жуткий крик сына:

— Папа!

Хемпл-старший охотился в плавнях и дельте еще в те времена, когда под стол пешком ходил, а потому обладал обостренными инстинктами. Внезапная тишина послужила ему предупреждением. Небо словно давило на землю, как перед сильным штормом.

Стоя по щиколотку в воде, среди зарослей камыша и низеньких пальм, он опустил ловушку с крабами и вытащил пистолет. Медленно повернулся, глядя немигающим взором. Его обуял какой-то животный страх — ноги сами были готовы унести куда подальше отсюда, но он справился с этим позывом, — а к тому же не знал, откуда грозит опасность.

Элдон напряженно вслушивался, не раздастся ли всплеск, не хрустнет ли ветка. Ужас сжимал ему грудь — не столько за себя, сколько за сына. Спуска он отпрыску не давал, но любил его всем сердцем.

Наконец он услышал. У себя за спиной. Что-то похожее на резкий кашель, но не человеческий — скорее так сопят животные. Потом раздалось низкое рычание.

Он завел руку за спину и вслепую выстрелил — еще, еще, еще раз, одновременно бросившись бежать в противоположном направлении — туда, где было глубже.

— Дэнни! Мотай отсюда!

Охотник несся сквозь камышовые заросли, острые, как бритва, листья секли лицо и голые руки. Если бы удалось добежать до глубокой воды, нырнуть!

У него за спиной кто-то ломился сквозь карликовые пальмы. Только теперь он понял, что кашель и рычание были умышленными, имели целью выгнать его на открытое пространство.

Камыш кончился, впереди расстилалась открытая вода. Элдон согнул ноги в коленях, собираясь нырнуть, но что-то массивное обрушилось ему на голову, повалило лицом вниз на мелководье.

Воздух вышел из легких, острые ножи вонзились в плечи и спину. Он попытался завести руку назад, чтобы вслепую выстрелить через плечо, и ему удалось нажать на спусковой крючок. Выстрел бухнул у самого уха, грохот оглушил, но не настолько, чтобы он не услышал свистящий визг, полный боли и ярости.

Тень навалилась на него, закрывая солнце.

Шею обжигало горячее дыхание. Челюсти сомкнулись у него на затылке, лицо ушло в илистое дно. Он почувствовал, как усиливается давление на его череп, потом мгновение пронзительной боли, хруст костей… а потом темнота.

Дэнни слышал выстрелы, пронзительный свирепый визг, крик отца: «Беги!» От этого крика волосы у Дэнни встали дыбом. Он знал, что у него есть считаные мгновения. В луизианских плавнях охотились медведи и рыси, но зверь, издавший этот рык, был гораздо крупнее. И забрел сюда из совсем других краев.

Схватив свой багор, парень принялся толкать лодку в единственном доступном направлении — подальше от главного рукава. Упавшая ветка была слишком велика и разлаписта — самому ее никак не оттащить. К тому же он понимал, что времени расчищать дорогу нет, надо как можно скорее убраться подальше.

Орудуя багром, он прислушивался, не раздастся ли новых выстрелов, грубого окрика — чего угодно, подтверждающего, что отец жив. Но в дельте стояла тишина. Даже комары, казалось, успокоились.

Он уперся багром в илистое дно и оттолкнулся; лодка проплыла мимо помятых крабовых ловушек и продолжила путь глубже в лабиринт кочек и плотной стены кипарисов. Эту часть дельты Дэнни не знал, но понимал, что должен продолжать движение.

Тяжесть пистолета придавала ему уверенность, и он засунул оружие за пояс, чтобы в случае нужды быстрее достать.

Только бы уплыть подальше — в этом заключалась его единственная надежда. Только бы добраться до открытой воды, может, даже до самого залива. Но Дэнни приходилось двигаться в другую сторону — на север. Едва ли он сумеет добраться до Миссисипи, но между этим местом и Биг-Мадди есть маленькие поселки. Если ему удастся попасть в один из них, забить тревогу, поднять людей… людей, у которых много оружия…

Время, отмеряемое биением сердца, текло медленно. Прошел едва час, но Дэнни казалось, что он работает багром уже в несколько раз дольше. Солнце низко висело над горизонтом. В какой-то момент звуки вернулись в дельту: кваканье лягушек, трели птиц. Даже возвращение туч комаров порадовало его. Тот монстр, который объявился в плавнях, видимо, отказался от преследования.

Тоненькая протока перешла наконец в небольшое озерцо. Дэнни добрался до середины заводи, радуясь тому, что береговая линия со всех сторон отодвинулась подальше. Но солнце закатилось за деревья, отчего поверхность озерца превратилась в черное зеркало.

И в этом отражении Дэнни увидел, как что-то мелькнуло на берегу — что-то белое, едва показавшись, совершенно неслышно метнулось в лес.

Он выхватил пистолет из-за пояса.

Один из берегов озера загромождал бурелом, и животному на мгновение пришлось выйти на открытое пространство. Это был кто-то похожий на тигра светлого окраса, только еще опаснее, с более длинным, чем у обычного тигра, хвостом, чтобы компенсировать длинные ноги. В окровавленной пасти оно тащило что-то безвольно повисшее, и Дэнни объял ужас: уж не часть ли это тела его отца — рука или нога?

Но за мушкой пистолета он разглядел, что это большой котенок, которого зверь тащил за холку.

Прежде чем исчезнуть в лесу, кошка остановилась и посмотрела на Дэнни. Их взгляды встретились. Зверь оскалился, и Дэнни увидел клыки, похожие на кинжалы из кости. Его пробрала дрожь, горячая влага потекла по левой ноге…

А кошка тут же растаяла среди зарослей.

Дэнни так и остался стоять с наведенным пистолетом в руке. Прошла целая минута, прежде чем наконец он медленно переместился в центр лодки, сел, прижав колени к груди. Он чувствовал, что эта громадная кошка ушла, но все равно не собирался никуда двигаться. Он скорее умрет с голода, чем когда-либо приблизится к берегу.

Обводя взглядом лес вокруг, он продолжал видеть перед собой глаза этого существа. В них не было ничего звериного — только расчет и трезвая оценка ситуации. Казалось, зверь прикидывал, чего он, Дэнни, стоит, и решал, каким образом лучше добраться до него.

В этот момент Дэнни понял, что ветка, перегородившая ему путь, упала не случайно. Кошка сделала это, чтобы разделить его и отца. А потом, уже зная, что первая жертва никуда не денется, сначала отправилась за отцом, который представлял более серьезную угрозу. В этом озерце Дэнни был заперт, как краб в ловушке, — за ним можно прийти и попозже.

Но что-то изменило планы зверя.

Что-то более серьезное, чем парнишка в лодке.

Глава 10

Шагая по раскачивающемуся мостику, Джек даже не притронулся к заплесневелым веревочным перилам, натянутым с обеих сторон, ни разу не посмотрел вниз, хотя несколько деревянных дощечек давно сгнили и отвалились. Он нес свою массу с привычной легкостью, не теряя равновесия.

Там впереди, на одном из маленьких островков рукава Туберлайн, стоял его дом. Участок представлял собой небольшую горушку, торчащую из черной воды, окаймленную ряской и поросшую по бережку меч-травой. Старый дом каменной кладки — ветхое сооружение, словно составленное из детских кубиков как попало, безо всякого плана, — располагался на самой макушке холма. В течение последних полутора веков комнаты пристраивались по мере разрастания клана Менаров, но большинство из них были теперь пусты — современная жизнь выманила отсюда молодежь. Здесь жили его родители, которым давно перевалило за семьдесят, а с ними целый набор кузенов, племянниц и племянников.

У пристани неподалеку стояла старая рыболовная лодка. Она все еще была на плаву — благодаря скорее упорству его старшего брата, чем сохранности днища. Рэнди, одетый только в шорты до колен и шлепанцы, сидел на садовом стуле у пристани с банкой пива в руке и разглядывал лодку. При виде Джека он лишь слегка поднял вверх руку, в которой была зажата банка пива, — в этом и заключалось все приветствие.