Сомнамбула. Звезда по имени Солнце - Александр Зорич

Когда ученик выпускного класса Гумилев стал вратарем школьной команды по хоккею, Хэйхэ принял первых колонистов: рабочих и инженеров заводов топливно-энергетического комплекса, ученых, чьи исследования были нацелены не только вниз, в пышущие жаром недра Юпитера, но и вовне – к галилеевым и негалилеевым спутникам, на Сатурн, Уран и Нептун, за пределы становящейся все более тесной Солнечной системы, да и просто состоятельных любителей экзотических местожительств в конце концов.

Матвей был кадетом второго курса Академии, когда в Хэйхэ с большой помпой открылся Большой Лотосовый Пруд.

Это был самый обширный крытый водоем в истории колонизации внешних планет. И выглядел он как кадр из смелого научно-фантастического фильма про излишества далекого, сверхизобильного будущего.

Дело в том, что на борту города-дирижабля, дрейфующего в тропосфере Юпитера, по неизвестной науке ботанике причине лотосы, обычные земные лотосы, вымахивали огромными, вдесятеро большими своей обычной природной величины. В цветке распустившегося лотоса мог спокойно сидеть взрослый мужчина, не говоря уже о ребенке. (При этом, что странно, другие растения в Хэйхэ оставались при своих традиционных размерах и вегетировали даже несколько хуже, чем на Земле.)

Вот эти-то цветы-гиганты и росли в Большом Лотосовом Пруду. Толпы неугомонных туристов тащились на другой конец Солнечной системы, чтобы снять домашнее видео на фоне позлащенной беседки с изречением Конфуция на китайском и русском: «Небо и земля разделены, но делают одно дело». И там же, не отходя от беседки, затариться сувенирами: симпатичной моделью Юпитера на мраморной подставке, букетом бумажных лотосов, туалетной водой «Благодать», футболкой с башней-пагодой местного горсовета и фонтаном «Влюбленные»…

В общем, когда крейсер «Римский-Корсаков» состыковался с Дэнте – орбитальным терминалом Хэйхэ, расположенным в восьми тысячах километров над городом, – сердце Матвея учащенно билось.

Скоро он увидит город-легенду! Город с открытки! Город из визора!

А когда челнок, ввинчиваясь по спирали в неплотные слои атмосферы, повез его и товарищей к самому городу, он не мог отлипнуть от иллюминатора.

– Да расслабься ты, Гумилев! – иронизировал над боевым товарищем лейтенант Ушанский, душка и отменный пилот. – Будто провинциал какой с Земли… Разве что не ойкаешь и не айкаешь на каждом вираже…

– Когда я на Титане служил, у нас один парень был, из огнепоклонников. Так он на этот Хэйхэ раз в год летал, на последние деньги. Какие-то обряды тут совершал… Или что-то вроде того, – глубокомысленно делился воспоминаниями Валерка Цзы.

– А где он тут священный огонь нашел? Что вообще священного здесь может быть? На Юпитере люди отродясь не жили! – удивился Ушанский.

– В чем проблема-то?

– В том, что «священный» в моем понимании означает ну для начала «древний», – пояснил образованный Ушанский.

– Помню, тот парень говорил, что тут, на Хэйхэ, полно храмов огнепоклонников. А почему? Да кто их разберет! Они же все со сдвигом, вот и фантазируют себе всякое…

– Чтобы за сотни миллионов километров мотаться, одних фантазий мало будет, – недоверчиво заметил Ушанский. – В общем, налицо загадка!

Потребовалось всего несколько часов, чтобы загадка эта была разгадана самой жизнью.

Гостиница, где их поселили, специализировалась на доставке туристов на обзорные галереи и потому кишмя кишела этими самыми огнепоклонниками. Опрятные, ухоженные и физически развитые, наряженные в белые одеяния, забранные на талии красивыми поясами, огнепоклонники были очень мало похожи на «больных», как их определял атеист Валерка.

В общем, любопытство пересилило страх потерять деньги и время. Матвей с Ушанским, а с ними и компанейский Валерка Цзы сели в один из экскурсионных автобусов, заполненный вежливыми смуглолицыми бородачами в белых одеждах.

Если автобус ехал до места назначения минут пятнадцать, то вместительный пятидесятиместный лифт с сидячими местами тащился никак не меньше получаса.

И не удивительно! Ему требовалось преодолеть пятнадцать жилых и пять технических ярусов гигантской гондолы, в которой-то и помещался город Хэйхэ. Далее лифт неспешно скользил по многокилометровой расширяющейся к верху трубе, с помощью которой гондола крепилась к аэростатическому баллону.

Баллон делился на множество независимых секций и, занимая площадь двадцать пять квадратных километров, имел толщину километра два с половиной.

Все это лифт старательно прополз и, только достигнув верхней поверхности аэростатического баллона, чинно остановился.

Восхождение можно было считать оконченным.

– Я уже думал, никогда не доедем, – пожаловался Валера Цзы. – Ползет и ползет… Проще уже было на авиетке махнуть!

– Дорогие друзья! – объявил лифтер-сопровождающий в красивой, с золотом, униформе. – Мы прибыли на обзорную галерею. Температура за бортом – двадцать четыре градуса Цельсия. Давление – девять с половиной атмосфер. Скорость ветра – тридцать восемь метров в секунду. По здешним меркам – штиль, – лифтер в полрта улыбнулся. – Разумеется, обзорная галерея полностью герметична. Но благодаря отличной погоде все желающие могут за дополнительную плату арендовать скафандр и совершить выход на балкон, непосредственно в атмосферу Юпитера. Матвей и Валера переглянулись.

– Скафандры почем? – прицениваясь, спросил Ушанский.

– Тебе-то зачем? Ты что, на службе в скафандре не набегался?

– удивился Валера.

– Для коллекции! Я побывал на пятнадцати телах Солнечной системы. По Энцеладу гулял, по Тефии на снегоцикле рассекал, на Меркурии даже был, оцените! А в атмосфере Юпитера – не был никогда!

– Ну тогда как хочешь. Мне лично пятидесяти рублей жалко!

– признался прижимистый Валера.

– А мне не жалко. Мне лень. Переодеваться, – пояснил Матвей. Ушанский за скафандром все-таки не пошел. Видимо, за компанию.

Между тем смуглолицые огнепоклонники дружно похватали скафандры, разошлись по кабинкам для переодевания, а потом с живой неистовостью неофитов повалили на балкон под отеческим взглядом лифтера.

– А вы что же, господа офицеры? – спросил лифтер у Матвея и его товарищей, оглаживая бакенбарды. – Отсюда смотреть будете?

– На что смотреть-то? – Матвей обвел сонным взглядом невежды бронестекла галереи, за которыми переливалась глухая муть, лишь в нескольких местах растушеванная разноцветными габаритными огнями аэростатического баллона.

– Как на что? На Солнце, конечно!

– На Солнце? Эка невидаль!

– Ну как знаете, – уклончиво сказал лифтер. – Если что, вон там, за поворотом коридора, бар имеется. Там пиво, соки, кофе…