Ванька 10 - Сергей Анатольевич Куковякин

тракт не проехали, как пустая машина, что последней шла, забарахлила. Водитель её сигналить начал, а затем остановился. Он встал и мы встали.

Мужик с маузером, а он так из рук его и не выпускал, из шофера сломавшейся машины чуть душу не вытряс. Матерился по-черному, оружием своим в воздухе размахивал. Как и не пристрелил парнишку, что машиной управлял, а дело к этому шло.

Всё закончилось тем, что водителя вставшего автомобиля в кабину к нам подсадили. Машину – бросили. Ремонтировать её не было времени, надо было нам быстрее дальше двигаться.

Куда? Хрен знает…

Теперь опять наша машина последней едет – пора мне сматываться.

Насчёт скинуть из кузова пару вещевых мешков с золотыми монетами, это я погорячился. Мне бы один утащить. За глаза хватит.

Один вещмешок я и приготовил. Проверил, как он завязан, крепки ли лямки, не сгнила ли где парусина. Раньше, в японскую, она как-то потолще что ли была, а в последнюю войну солдатики жаловались на качество ткани. Говорили, что срок использования мешка установлен в восемь лет, а с такой парусиной столько не проходишь. Тем более, что сейчас груза в вещевом мешке было в разы больше, чем положено. Золотые монеты, это тебе не положенные двадцать четыре патрона, чарка на пол чекушки, две рубахи, исподние брюки, портянки, полотенце и прочие мелочи.

Сейчас мне крутой поворот нужен. Перед ним я и спрыгну, а чуть раньше мешок с золотом скину. Кусты и деревья около дороги мне бы тоже не помешали. Это, чтобы из виду пропасть и прятаться. Долго искать меня не будут – торопится колонна с золотом подальше от Казани убраться.

Вскоре такое место и подвернулось.

По ту и другую сторону Сибирского тракта на всём его протяжении березы стоят. Их часто екатерининскими называют. Якобы собиралась императрица съездить на Урал, но после восстания Пугачева от этой задумки отказалась. Но, перед этой несостоявшейся поездкой по обе стороны тракта берез для красоты и насадили. Это не правда. Земский фельдшер Павел Павлович из села Федора в этом отношении меня просветил. При Александре I появились притрактовые березки. Он повелел, чтобы за каждым двором из деревень близ такта был закреплен определенный участок. На нём полагалось крестьянам высадить березки и ухаживать за ними. Не дай Бог, погибнет деревце или будет сломано – хозяина двора ждали плети.

Сейчас эти березы разрослись, великанскими просто стали. Помянул я добрым словом императора Александра, сбросил из кузова на дорогу вещмешок с золотыми монетами и сам спрыгнул. Благо, дорога немного в горку шла, впереди крутой поворот, вот водитель чуток и медленный поехал. Да и вообще, тут машины тише, чем дома движутся.

Бузник – не обычный человек. Я даже ногу не подвернул или ещё как-то не покалечился после прыжка из кузова. Да и не с борта вниз в полный рост я прыгал. Я руками за него крепко ухватился, боком на борт лег, перехватился, перевалился наружу, завис и только потом от борта отпустился. Мягонько так снаружи оказался. На дорогу прилёг, а когда машина за поворот завернула, вскочил, в несколько прыжков до вещевого мешка добрался, схватил его двумя руками и с тракта сбежал вниз.

Береза, куст, куст, ещё куст… С местом побега мне повезло. Скоро я уже и в леске был.

На секунду остановился, прислушался.

Вроде, тихо. Только лесные обычные звуки.

Я пристроил мешок с монетами за спину и зашагал. Куда – сам не знаю. Главное – подальше от тракта.

Заблужусь – беда не велика. Тут речь о жизни и смерти идёт. Причем, жизни зажиточной, а смерти – лютой.

Если всё нормально будет и звезды как надо сойдутся, золота и моим внукам хватит. Я ведь запомнил местечко, где его сто пудов в земле спрятано. Сам я и прятал, а ещё незаметно от мужика с маузером меточек понаставил.

Сейчас я этот вещмешок с монетами в надежном месте прикопаю, а потом и вернусь к месту нашей первой остановки. Караван машин теперь в одну сторону движется, а я пойду обратно. Авось получится у меня ещё чуть-чуть богаче стать. Опасно, это, конечно, но…

Вновь, вновь золото манит нас…

Вновь, вновь золото, как всегда, манит нас…

Дома, когда я ещё в школе учился, фильм «Золото Маккенны» раз пять, или даже шесть, смотрел. Вот до сих пор песню из него и помнил.

Вновь, вновь золото манит нас…

Вновь, вновь золото, как всегда, манит нас…

Вновь обещает радостный праздник

Нам Бог или чёрт.

Только стервятник,

Старый гриф стервятник

Знает в мире что по чём…

Глава 16

Глава 16 Грибники

Это, что так меня нахлобучило-то?

Вроде, взрослый мужик…

Песенку из фильма, посмотренного в детстве распеваю, в голове кровь бухает…

Может, таким токсическим действием золото обладает, а я на вещевых мешках с ним несколько часов сидел?

Я как лось пёр по лесу. Погони за мной не было, просто золотые монеты хотелось понадежнее спрятать. Всё по старой русской поговорке: подальше положишь – поближе возьмёшь.

Мля!

Я стоял на краю поля. Лесок не велик оказался и я его насквозь пробежал. Пришлось вернуться обратно. У приметной сосны я спрятал своё сокровище. Такую я обязательно найду. Никаких зарубок на стволе делать не стал. Увидит на коре знак кто-то и заинтересуется, а нет ли тут чего?

Вновь, вновь золото манит нас…

Вновь, вновь золото, как всегда, манит нас…

Слова песни из фильма уже в сто пятый раз, наверное, в моей голове на новый круг заходили. Вот так с ума-то и сходят… Подхватил я, гадать не надо, золотую лихорадку. Причем, в тяжелом варианте.

Вновь, вновь золото манит нас…

Вновь, вновь золото, как всегда, манит нас…

Я сам себя по затылку постучал. Головой потряс. Вроде, в черепушке тишина наступила.

Так, сейчас возвращаемся к комиссарской ухороночке и берем… Один? Два? Пять вещмешков с монетами?

Стоп!!!

Ладно, там видно будет.

Надпочечники у меня сейчас столько адреналина выбросили, что он у меня в ушах булькал. Гормон посылал сильнейший сигнал мозгу – бей или беги. Бить было некого