Катаклизм (СИ) - Уинтерборн Джон

Аттила задел Элеонору за живое, потому что этот меч был одной из тех вещей, которых она стыдилась больше всего. Она использовала его только тогда, когда иного выбора уже не было — потому что сущность меча была противна даже ей самой. Но она не могла отказаться от него, ибо только из-за него она оказалась здесь, а не на кладбище.

— Ты зашел слишком далеко. — Надев на себя шлем, Элеонора взмахнул мечом и встала в стойку, приготовившись последними силами свершить заклинание.

— Ты не знаешь меня. — Приговорил он, направляя на нее руку. — Не понимаешь, с чем столкнулась.

Элеонора почувствовала, как она прямо сейчас теряет связь с Сингулярностью внутри себя. И хоть по-настоящему разделить их было невозможно, это означало, что магия, которой пользуется незнакомец, стоит превыше магии Сингулярности. Он блокировал для нее возможность использовать заклинания, связанные с ее главным козырем.

И этот факт пугал ее. Но несмотря на страх, Элеонора нашла в себе сил преодолеть боль и прыгнула вверх с новой силой, помогая себе магической энергией. В этот раз атака мечом так же ничего не принесла, но теперь она подобралась к Аттиле так близко, как только могла. Ему будет сложнее воплотить в жизнь то или иное заклинание.

По крайней мере, так она думала.

За его спиной, совершенно неожиданно для Элеоноры, появилось несколько белых стрел, что тут же метнулись в ее сторону — две из четырех угодили в ее плечи, третья угодила в грудь, а четвертая в живот. Но прежде, чем Аттила смог отпраздновать победу, Элеонора выронила меч и лязгнула наконечниками перчаток по его лицу. Ткань на его голове порвалась, и теперь на месте ранения можно было рассмотреть его лицо.

Вопреки всем законам логики, Элеонора не лишила его глаза, ее удар будто прошел насквозь, хоть на лице и остался заметный след — его глаз переливался светом, таким же, какой был у его щита и стрел. Но это был не просто свет, это был свет самих звезд… в его глазах можно было без преувеличения разглядеть недостижимый для них космос.

Не в силах более контролировать магию, Элеонора с грохотом упала на землю, прямо на пентаграмму телепортации. Но несмотря на то, что она сейчас получила значительные повреждения от магической атаки, она так же встала на ноги и снова приготовилась нанести удар по Аттиле, на этот раз контрольный. Чтобы уж точно завершить начатое.

Факт того, что Элеоноре удалось нанести ему столь сильное ранение, весьма сильно испугал его… Аттила понял, что очень сильно недооценил этих двух, хоть вида и не подавал. Он вновь поднял в воздух обездвиженное тело Винтера и метнул его в Элеонору, после чего сам поднялся в воздух и впечатал Винтера и Элеонору в телепорт под собой, встав ногами прямо на них. Удар за ударом он истощал их все сильнее.

Пентаграмма ярко засияла, после чего сработал телепорт, который унес всех троих далеко за пределы темного замка. Сама возможность телепорта сейчас была поистине удивительной и как минимум говорила о том, что у Аттилы запас энергии немалый.

Элеонора и Винтер резко вскочили на ноги и отпрыгнул друг от друга в противоположные стороны, чтобы, по крайней мере, не позволить магу нанести по ним обоим удар. Винтеру это далось с особым трудом — парочка-тройка костей у него сейчас точно была сломана, и в полную силу сражаться у него точно не получится. Но сдаваться ни в коем случае было нельзя, потому что противник и без того силен, и, если Винтер даст слабину — все может закончиться намного печальнее, чем просто парочкой переломов.

— Лучше бы ты просто лежал, Винтер. — Опечаленно сказал Аттила. — Хуже себе делаешь.

Место, в котором они оказались, очень сильно было похоже на тронный зал в королевских замках — разве что здесь преимущественно были серые тона, совсем не содержащие в себе привычной роскоши для подобных мест. В зале не было почти что ничего, кроме огромного стола в центре и целых трех тронных мест за ним — одно из них, то, что было в центре, выделялось намного больше, чем остальные два, что как бы говорило о его важности. Помимо стола и мест, где можно было посидеть, в зале было много громадных книжных шкафов, подобно тем, что были в темном замке — разве что тут их было еще больше. Каждая книга в библиотеке не была похожа на другую — это были не просто какие-то тетрадки с записями, а полноценные тома.

Все эту прелесть освещала огромная люстра, напичканная яркими магическими шарики, которые, опять же, работали от магической энергии Аттилы. Такого светила хватало, чтобы вся комната была освещена от и до, но… лучше бы магия в этом месте и впрямь не работала, тогда им не пришлось бы увидеть того, что им пришлось увидеть после телепортации.

По всему залу, в частности на стульях, лежали то скелеты, то иссушенные тела, то просто люди, что застыли без движения — все они, судя по мантиям, были связаны с Аттилой. Для всех них это место тоже было «домом» — это и была та самая магическая ассоциация, на которую Винтер возлагал надежды. Сейчас же это было просто сборище тел, разной степени истощенности. Ужасающее зрение, от которого мутнеет сознание.

— Что это такое? Где мы? — ворочаясь вокруг, спросила Элеонора.

— В зале совета. — Ответил ей Аттила, вновь взмыв в воздух с помощью магии. — Точнее в том, что от него осталось. Это место стало могилой для моих друзей… станет и для вас.

Стоило только Аттиле сжать руку, как тело Винтера попало в невидимые оковы, не давая ему более сделать ни единого движения. За этим, Аттила дернул рукой в сторону, и сразу за этим в сторону полетел и сам Винтер, ударившись со всей силы об стену, оставляя за собой столб пыли и смачную вмятину. Аттила управлял магией жестами.

Чтобы использовать подобную технику, нужно обладать невероятной силой. Выше по «иерархии» идет только управление магией без какого-либо участия в принципе — без слов, без рисунков, без жестов. Раньше это было редким явлением, а сейчас, когда весь мир ослаб, такое в принципе не должно быть возможным. Скорее всего, Аттила был сильнейшим из всех, кто остался после случившегося катаклизма.

— Ты силен. — Столь мощный удар не убил Винтера, и он даже смог встать на ноги. — Но не думай, что ты сильнее меня только из-за того, что я не поглотил других.

За спиной Винтера вспыхнули яркие демонические крылья с голубым, зимним оттенком, такие, какие Элеонора видела в своем сне. Весь зал в одно мгновение покрылся мощнейшим инеем из-за резкого перепада температуры. Со временем, температура стала возвращаться в норму, но она так и осталась сильно пониженной — наверное, если бы сейчас шел дождь, то он буквально на глазах превращался бы в снег. Из-за магического света и отражений на инее, зал сам по себе стал даже немного светлее обычного.

Вместе с крыльями, воспылал и сам меч Винтера, и его глаза — ослепительно яркие, как солнце, но холодные, как ярость всего севера. Остатки того, что можно было назвать его истинной сущностью, позволили ему вновь почувствовать присутствие полноценной магии. Возможно, в таком виде он сможет оказать более значительное сопротивление. Таким образом, Винтер высвободил ту самую «силу», что таилась в его мече.

— Демон Винтер вернулся, да? — с интересом наблюдая за ним, спросил Аттила.

— Демон Винтер исчез много лет назад, будучи сраженным от моей руки… — крылья за спиной Винтера исчезли, но тусклое свечение на мече и в его глазах так и остались. — Но он может и вернуться, если тебе так будет угодно. Я тоже не пальцем деланный.

Прерывая их «представление», Элеонора попыталась ударить Аттилу в спину, но сейчас ее удар был для него как укус комара из-за магического барьера, который он успел воплотить вокруг себя, дабы не повторилась ситуация с его глазом. Элеонора была вынуждена вернуться к Винтеру, потому что прямо сейчас Аттила не оставлял ей возможности атаковать. С другой стороны, его магический барьер точно уж не сможет держаться долго, хоть и магии у него было предостаточно. Он все же не всесилен.

И магический потенциал он точно не смог восстановить полностью.