Реванш у смерти - Алия Шакирова

— Огни, — представилась поспешно.

— Ну вот и славно. Идем, машина рядом, — вербер кивнул в сторону трассы.

5

Смертная

(Ната)

Вот уже битый час я слушала вопли пострадавшей, переходящие почти в ультразвук и достойные телешоу «Дурдом и все его прелести». Девушка плакала навзрыд, сморкаясь в грязную тряпицу, о которую другая даже ноги бы вытирать побрезговала. Где только нашла? Билась в истерике, что-то нечленораздельно крича и молотя руками о большой деревянный стол. Тот в ответ жалобно скрипел, словно ища сочувствия. Пострадавшая то сжималась в комочек, то начинала беспорядочно размахивать руками и дико сверкать глазами.

О боже! Ну, вот почему я? Почему все думают, что если ты женщина, то должна иметь дело со всяческими психопатками, шизиками и истеричками? Типа их понимаешь! Ну! Единственное, что я понимаю — как сильно хочется долбануть свидетельницу по голове, а потом дать штук двадцать пощечин. Так, для успокоения. Но подобные действия сразу же назовут беспределом, еще не дай бог служебное расследование устроят. А орать и трепать другим нервы — не беспредел?

Окажись она одна такая, может, даже посочувствовала бы, попыталась утешить. К сожалению, за двадцать лет службы через меня прошли тысячи людей, доведенных до истерики сверхами, будь они неладны. Поначалу воспринимаешь всех с открытым сердцем, стараешься поддержать, успокоить. Но когда изо дня в день на тебя скидывают самых невменяемых…

В обычной полиции таких сначала хотя бы «мозгоправ» в чувство привел. Но не у нас! Тут, как обычно, все шиворот-навыворот. Нашли свидетеля с психозом — сначала вопросы, помощь с нервами потом. Определенная логика в этом есть, разумеется. Вдруг сверхи свою невольную жертву чем опоили или мозги промыли… Тогда первые сутки она еще хоть что-то вспомнит, позже уж точно нет.

В какой-то момент начинаешь тихо ненавидеть эту часть работы. Мне повезло особенно! В участке женщин-полицейских раз, два и обчелся. Так что подопечных на грани нервного срыва делим по-сестрински — на троих, если быть точной.

Как будто у меня и без того проблем недостаточно! Ведь я не просто женщина! Еще и офицер полиции сверхов! Работаю в паре с вербером… Надеюсь, уже сочувствуете? О да! Этому громиле стоит только клыкастую пасть открыть, и оборотни помельче, вроде волков и лис, сразу ушки прижимают, хвостики опускают, в глаза не смотрят. Каны хоть и пыжатся, изображают крутых, но на Этьена глядят с опаской. Это сразу читается в их подлых людоедских глазах. На меня поглядывают как на муху — эдакое надоедливое насекомое, норовящее ужалить. Так бы и прихлопнул, а нельзя… уголовно наказуемо! Но самое худшее, что я — человек!

Правда, руководство подразделения каким-то образом выпросило у гентов их фирменный эликсир. У хитроумных лесных королей на все случаи жизни есть зелье. Надо растворить труп человека — да без проблем, ни одна лаборатория не докопается, одурманить — раз плюнуть, отравить вербера — тоже не вопрос. Принимая суперотраву в течение года, смертные стражи порядка — последний форпост между людьми и сверхами — становятся раза в три сильней. Да и живут дольше, правда, кто на сколько.

Но вот возьмите хоть Хиро из нашего отдела. Ему ведь скоро семьдесят! Выглядит на тридцать пять и за секунду скрутит любого человека, лису или волка за две секунды. С вербером и каном, конечно, в одиночку не справится, но потреплет изрядно.

Кабинет для допроса ненавижу все годы службы. Много пустого места, нет окон, из мебели только стол и три стула: два жестких для подопечных и один мягкий для полицейского. Естественно, огромное «подглядывательное» (зеркальное) стекло на стене. Дабы снаружи следить за всем, что творится в помещении. Зуб даю, напарник там и хихикает над моими мытарствами.

А ведь я, Натали Веллес хороший полицейский! Никогда не превышала полномочий, несколько раз спасла Этьену если не жизнь, то здоровье, оттолкнув с линии огня. На нашем счету раскрытых дел больше, чем у любой другой пары в участке. И — уж поверьте — никаких служебных расследований «в нашу честь» не затевалось.

Но сегодня я совсем слетела с катушек. Пятая истеричная подопечная подряд, дергающаяся, кричащая, бьющаяся о мебель, вместо показаний что-то невнятно бормочащая! Опустошила уже всю аптечку на предмет успокоительных — сама пила, допрашиваемым в воду подливала. Хотя в подобных случаях простые средства не помогают. Держалась из последних сил…

Думала, не доживу до счастливого момента, когда психозница придет в себя. И тут, слава богам, явился Беллер. Чертов гент! Даже не знаю, какая у него должность. Вроде местного врача, психолога и вообще гуру в научных и медицинских вопросах. Лесная братия может ненадолго принять любой облик, стать невидимыми, мозги запудрить. За это многие их и не любят… Даже больше, чем тех же дикарей-канов, громил-верберов или кровососов-ледяных…

Беллер похож на смазливого стриптизера. Ростом чуть ниже двух метров, весь из себя накачанный. Конечно, генты такие от природы, но ощущение, словно полжизни в спортзале проводят, а оставшуюся половину — в косметических салонах и парикмахерских. У Беллера тонкая талия, мускулистый торс, в общем, английские аристократы прошлых времен позеленели бы от зависти. Густейшие светло-каштановые волосы и большие раскосые золотисто-карие глаза, широко поставленные, к тому же. Лицо такое, что убери тело, недолго и с девушкой спутать. Но красив, зараза!

Форму Беллер не носит! Зачем? Он же свободный игрок. Вот и сегодня гент заплыл в комнату в ярко-голубых джинсах и приторно-лазурной шелковой рубашке. Выпендривается. А уж ботинки-то! Ботинки! Это что — кожа голубого аллигатора, убитого на рассвете на вершине горы Фудзияма?

— Ната, я ее успокою, — заявил Беллер таким тоном, будто у него весь мир в кармане. Хотя нет, заявил — не то слово. Прожурчал, вот так правильней. Голоса гентов звеня как хрустальные ручейки в лесу. А уж если они запоют… прощай полдня — заслушаешься и забудешь обо всем на свете.

Я порадовалась, что на время избавлюсь от общества истерички, и пулей выскочила наружу. Фуф! Хоть отдышусь пару минут!

За дверью хохотал напарник Этьен, тоже лейтенант — рыжий вербер, весь в веснушках, как и большинство его сородичей. У этих верзил пятнышки на коже повсюду, где не растет густая шерсть. Исключения есть, но их также мало, как и вменяемых свидетелей, встретившихся с агрессивными сверхами. Раньше верберов-полицейских заставляли коротко стричься и гладко бриться. Но потом плюнули, и оборотни так и ходят — косматыми, как орангутанги, с топорщащейся во все стороны щетиной, украшающей не только нижнюю часть лица, но и половину шеи.