Истории одного дня - Margaret Ruan

– Я не помню, как.

– Это как?

– Не знаю, открываю рот и не знаю, что делать.

– Может, ты не забыл? Может, у тебя что-то с пастью?

– Может.

– Дай глянуть.

– Да что ты там одним глазом увидишь? – возмутился Кэп. И правда, я захлопнул пасть прежде чем когтистая лапа Васи оказалась там.

– Ой, ну да и ладно. Вот порань я тебя – люди бы сразу потащили бы тебя к ветеринару, глупый старый пёс.

– Я не старый! Наверное.

– Только старики забывают, как лаять.

– Иди отсюда, Вася. Как кусаться – он не забыл,– угрожающе подметил Капитан. Вася зашипел и убежал так же, как пришёл.

Мы с Кэпом стали гадать, как же мне вернуть лай.

– Попробуй горло прополоскать, может, оно опухло или засохло, вот и не получается лаять.

Я попробовал, но это не помогло.

– Тогда попробуем разные звуки, может так вспомнишь. Звук "а" не тот, но есть ещё "о", попробуй вот так. О-о-о-ва.

Я попытался, но ничего не вышло.

– Тогда давай "у". У-у-у-у-ур.

– У-у-у-у, – завыл я.

Бабах, что-то врезалась в окно, и в комнату упал ворон.

– Что ж вы воете средь бела дня, я ведь испугался! – воскликнул он, поднимаясь и отряхиваясь.

– Простите, – извинился я. – Я просто пытался вспомнить, как лаять.

– Ты забыл как лаять? – удивился ворон.

Я кивнул.

– Ну ты, тьфу ты. Впервые вижу пса, забывшего, как лаять. Погодите! У меня есть идея. Есть у меня знакомый ворон, он звуки повторяет идеально – не отличить! Но в уплату просит колбасу. Есть такое?

– Есть! – воскликнул Кэп. – Зови своего друга.

Ворон вылетел в окно, а Кэп вылез из клетки.

– Неси свою палку, сейчас холодильник вскрывать будем.

Я принёс ему палку и по его указаниям упёр её между дверью холодильника и его корпусом. Мы с Кэпом вместе налегли на палку и холодильник открылся. Кэп взлетел к верхней полке и схватил батон колбасы прежде чем дверь холодильника захлопнулась.

– Теперь сиди жди. Колбасу не дам, а то знаю я твоё терпение.

Вороны вернулись достаточно быстро.

– Знакомьтесь, мой друг, Виктор Петрович, лучший чревовещатель и пародист звуков.

– Товар есть? – Виктор не растерялся.

– Есть, – Кэп показал батон колбасы, – но прежде лай.

Виктор повернулся ко мне. Я не особо любил воронов, глаза у них были сплошь чёрные, да и перья такие же. И смерть они любили. Такие обмануть да заклевать могут в мгновение ока.

– Повторяй за мною, пёс. Гаф.

– Гаф.

– Аф.

– Аф.

– Гаф – Аф.

– Гаф – Аф.

– Молодец. Не забывай больше. Если в ближайшие три дня забудешь, напомню бесплатно, потом оплата по новой, – Виктор посмотрел на Кэпа, – если забудете как летать, научу, за ту же плату, – добавил он – и был таков.

– Я не настолько стар! – крикнул им вдогонку Кэп.

А я радостно бегал за своим хвостом и лаял, лаял, лаял.

Вечером вернулись хозяева, я радостно облизывал Сэма и снова лаял.

– Дорогая, а куда пропала вся колбаса?

Вишневые губы

"Меня манили её губы" – очередной бред из уст преступника потихоньку меня уже выводил. Всё, о чем они говорят после поимки – это губы красивой девушки. Как вообще можно убивать и грабить из-за любви к губам? И таких помешанных уже целая тюрьма! А у меня на столе очередное досье. И этих досье уже целая гора.

Эрих Вальцийтайм, 29 лет – ограбление банка. Женат, две дочери, работает клерком. До ограбления пропадал сутки. Затем попытался ограбить банк, но был пойман полицией при попытке побега. Украл учётную книгу известного казино. Благодаря ему узнали о работорговле в том здание.

Марк Тверинг, 32 года – убийство. Зарезал продавщицу в элитном бутике. Не женат. Работал ювелиром. Имел шикарный дом и собаку. Продавщица оказалась матерью-одиночкой. Соседи рассказали, что она постоянно била своих детей.

Виктор Сазер, 50 лет – убийство. Застрелил начальника продуктового склада. Бывший полицейский. Ушёл на пенсию по причине полученния служебной травмы. Вдовец, жена умерла год назад. Имеются двое детей и трое внуков. Как выяснилось позже, убитый начальник отмывал деньги для мафии, через свой магазин.

Элизабет Хартер, 30 лет – ограбление и убийство. Напала на незнакомого мужчину в переулке. Воткнула нож в спину, а после в грудную клетку. Украла его портфель с документами, нашли её через двое суток. Убитый оказался известным наркоторговцем.

Чем больше дел я получал, тем больше всё запутывалось. Вопросов без ответа, становилось больше. А ответы порождали новые вопросы. Среди преступников были и женщины, и мужчины. И даже подростки.

Амелия Сейт, 17 лет – убийство. Столкнула своего учителя истории с лестницы. Как выяснилось позже, учитель приставал к своим ученицам.

На допросе все, как один, твердили, что их “манили её губы”. Чьи губы? Кто эта женщина? Как её зовут? Никто не ответил на эти вопросы. На данный момент я уже насчитывал двадцать два дела. Сначала мы с Картером считали, что они состоят в секте. Но, после тщательного исследования жизни каждого человека, убедились, что они никоим образом не пересекались.

Тогда мы решили идти от обратного, о чем я сильно в итоге пожалел. Мы начали проверять потерпевших. Большинство из них посещали клуб "Вишня", туда без моего ведома отправился и Картер. На следующий день мне сообщили, что он мёртв. Прыгнул с крыши многоэтажного здания. Так я потерял напарника. Так я оказался тут.

Клуб "Вишня" – это то место, где дама поёт за деньги, а после её снимает мужчина, платя бешеные деньги за одну ночь. Место элитных шлюх и хороших песен. Неудивительно, что мужчины их посещали. Но тут бывали только жертвы, а убийцы ни разу здесь не появлялись. Я бы и не обратил внимания, если бы не странная смерть Картера сразу после посещения клуба. Хорошо, что ещё были свидетели того, что он пришёл отсюда. Иначе бы эта нить потерялась за бумагами.

Я собрался с мыслями и вошёл внутрь. Как и ожидалось, зал был восхитительным. Бордовые обои с золотым узором, красный ковер на полу, одинокие столики со свечами. Сам зал был в полумраке, но сцена ярко освещалась посередине. На сцене выступала милая блондинка, она распевала популярную песню "Samedy".

Я встал у одного из столиков, слушая её. Голос у девушки был и правда волшебный.

"Я не знаю, будь что будет,

наливайте, барон.

Тот, кого боятся люди,

пьет со мной горький ром."

От горького рома я бы тоже не