Повесть об уголовном розыске - Алексей Нагорный

– Еще не все! - Маруська протиснулась к столу. - Пятый человек - это я! Можете хохотать, а вот вчера товарищ Сергеев так сказал: женщина-сыщик, говорит, - первая в мировой истории, - это, говорит, главное завоевание Октябрьской революции.

От хохота задрожали стекла. Впрочем, проголосовали все единодушно.

Вечером в комиссариате у Сергеева бушмакинцы получили удостоверения-мандаты и оружие. Всем достались тяжелые, несамовзводные солдатские наганы, а Васе, словно назло, - трехлинейка. Вася пощелкал затвором и лихим движением забросил винтовку за плечо.

– Ничего, - утешил Сергеев. - Начнете работать - таким оружием разживетесь, что я первый позавидую.

– А что у вас? - не выдержал Вася. - Покажите!

Сергеев гордо улыбнулся и вытащил из бокового кармана вороненый кольт 14-го калибра.

– Ф-у-у, - Маруська искривила губы. - Подумаешь, такой же наган.

Сергеев протянул ей кольт, она взяла его и удивленно воскликнула:

– Наполовину легче!

– Это не главное, - сказал Сергеев. - Чтобы перезарядить наган, нужно в каждую патронную камору ткнуть шомполом. Я уж не говорю о том, что нужно сдвинуть патронный стопор. А здесь…

Он взял у Маруськи кольт, щелкнул задвижкой, и барабан послушно откинулся влево. Нажал головку экстрактора, и все патроны высыпались в подставленную ладонь.

– Ли-ихо, - протянул Коля. - Мне бы такой.

– Все будет, - Сергеев спрятал револьвер в боковой карман. - Требую от вас, товарищи, самой жесткой революционной дисциплины. Вы должны быть готовы к любым неожиданностям. К чему я об этом говорю? Вот получили мы сегодня сообщение - чиновники сыскного обещают устроить новой власти "кузькину мать".

– Очень интересно, - сказал Никита. - Вроде бы культурные люди, интеллигентные.

– Другое интересно, - заметил Бушмакин. - В какой, так сказать, форме они намерены это сделать?

…Над притихшим Петроградом опустилась долгая осенняя ночь. Бушмакин затоптал самокрутку и шагнул в темноту. Коля, Вася, Маруська и Никита двинулись следом. Было безлюдно. Обыватели притаились по углам. Электростанция не работала - темень, хоть глаз выколи. Звук шагов гулко отлетал от мостовой, заставляя запоздалых прохожих вжиматься в стены домов: кто их знает, этих пятерых. На Дворцовую площадь вышли со стороны Мойки. Справа, без единого огонька, мрачной глыбой чернел Зимний. Слева на фоне светлого неба плавно изгибалась дуга Главного штаба и министерства финансов. Посредине площади подпирала низкое небо колонна, а на ней - ангел с крестом в руках.

– Это вот и есть этот… как его? - силился вспомнить Коля.

– Символ царизма, - подсказал Никита. - Один дурак сказал, а другой повторяет.

– Да не-е-е, - Коля завертел головой. - Я не к тому. Я о том, что красиво здесь.

Подошел патруль. Вспыхнул луч фонарика, негромкий голос приказал:

– Документы?

Слабый свет выхватил из темноты строгие лица матросов…

– Уголовный розыск, - вслух прочитал матрос. - Это как же понимать?

– Это вместо сыскного, - сказал Бушмакин.

– Интересное дело, - матрос вернул документы. - Не зазорно рабочему человеку таким дерьмом заниматься?

– Ишь ты, - недобро протянул Бушмакин. - Чистюля выискался. Ты вот кто по профессии? Комендор? Кочегар? Кто?

– Минер я, - удивленно ответил матрос.

– А чего же ты не на корабле, а по улицам шляешься? - ехидно спросил Бушмакин. - Ну и молчи, коли ума нет!

Пошли дальше. Напротив главных ворот дворца Бушмакин остановился:

– Слышь, Коль. Здесь жил царь. Романов Николай Александрович. Второй. Кровавый.

– Один жил? - с недоверием спросил Коля.

– Один.

– Плохо это. У нас в деревне у иного крыша над головой валится, а под крышей - пятнадцать душ. Зачем одному человеку столько? Обожраться, что ли, право слово…

– Это ты верно сказал, - кивнул Бушмакин. - Что было в прежней жизни? Обжорство! А с другого конца - голод. А мы сделаем так, чтобы все были сыты, одеты, обуты и крыша над головой была… И никогда не допустим, чтобы у одних было много, а у других - ничего.

Коля задумался на мгновение:

– Мужики сказывали - царь добра хотел. А все это от управителей. Они от царя правду скрывали и народ мучали.

– А ты, дурак, и поверил, - вмешался Вася. - Ты раскинь мозгами: ну какая разница между царем и министрами? Один хапал больше, другие меньше, вот и все. А девятое января да Ходынку вместе готовили.

– Кто в России главный, тот во все времена главный вор, жулик и подлец, - поддержал Никита. - Всегда так было.

– А теперь не будет, - уверенно сказал Бушмакин. - Теперь народ - хозяин. С любого отчет спросим. Пошли, ребята, заболтались.

…Светало. Угловое здание на Гороховой чернело провалами окон. Парадная дверь была не заперта. Вторая дверь, в вестибюле, предательски заскрипела, и все замерли, словно мальчишки, застигнутые на месте преступления.

– Тьфу! - замотал головой Бушмакин. - Да что же это мы? Воровать пришли?

– Вы же сами велели тихо, - обиженно заметил Вася.

– Велел не велел, ты меня не одергивай, молод еще! - рассердился Бушмакин. - У кого есть спички?

Никита послушно чиркнул спичкой. Красноватое пламя отразилось в огромном зеркале. Маруська подошла к нему и удивленно провела рукой по гладкой холодной поверхности.

– Мне бы такое, - задумчиво сказала Маруська. - Женщина с таким зеркалом - непобедима.

– Нашла время, - буркнул Коля.

– Глупенький ты. Этого вы, мужики, никогда не поймете.

Вася нашел свечу. Слабый, неверный свет выхватил из темноты часть вестибюля и лестничный марш с ковром, который прижимали к ступеням блестящие бронзовые штыри.

На втором этаже - длинный, уходящий во тьму коридор с десятками дверей по обе стороны.

– "Третье делопроизводство", - прочитал Никита табличку на одной из дверей.

– Зайдем, - решил Бушмакин.

Пламя свечи высветило несколько обшарпанных канцелярских столов и уходящий под потолок шкаф с картотекой.

– Вот это да! - Вася от удивления даже прищелкнул языком.

– Что там? - спросил Бушмакин. - Ну-ка, посмотри.

Вася выдвинул самый нижний ящик:

– Карточки какие-то… "Фа-рма-зоны…" - прочитал он по складам.

– Ну и кто, кто эти… они кто? - нетерпеливо допытывался Бушмакин. - Чем занимаются, где живут?

Вася наугад вытащил одну карточку.

– Волин Дмитрий Иванович, уроженец села Летихино… Орловской губернии… Проживает: Пустая улица, дом пять.

– Это на Малой Охте, - вставил Никита.

– Ну и что он, этот Волин? - не унимался Бушмакин. - Чего ты, как пыльным мешком прибитый?

– Фармазон он, - убито сказал Вася.

– Вероятно, следует читать "франк-масон", - объяснил Никита. - Член тайного общества декабристов…

– Каких еще декабристов… - застонал Бушмакин. - Ну при чем здесь они? - Он начал выдвигать один ящик за другим. - "Медвежатники", "форточники", "скокари", "гопстопники"… Черт знает что! Я таких поганых слов в жизни не слыхал!

– Я думаю… Это здесь ворье всякое понапихано, - вдруг сказал Коля. - Записаны разбойники всякие…

Бушмакин с уважением посмотрел на Колю:

– А что? Прав он, ребята! Как считаете?

– Я так думаю, - продолжал Коля, - что ежели здесь как следует порыться, можно и Сеню Милого отыскать, верно я говорю?

– Верно, - кивнул Бушмакин. - Только вот я смотрю - глаза у тебя сразу недобрым огнем загорелись, а ведь ты теперь не просто Коля. Ты сотрудник уголовного розыска. А что это значит? Это значит, что задержать Сеню, найти его - это твоя обязанность. А вот, скажем, морду ему набить, - это стой! Нельзя!

– А жаль! - улыбнулся Вася и, перехватив рассерженный взгляд Бушмакина, добавил: - Все понял…

– Ночуем здесь, - решил Бушмакин. - Утром будем разбираться.

Улеглись кто куда. Бушмакин на стол, остальные - на стулья. Остаток ночи прошел спокойно, а когда совсем рассвело, заскрипела дверь, и в комнату просунулся заспанный мужчина лет пятидесяти, в потертом чиновничьем мундире.

– Чему обязан? - хмуро, без удивления спросил он.

– Мы вновь назначенное управление уголовного розыска, - сказал Бушмакин. - Вот мандат.

Чиновник отвел руку Бушмакина, внимательно оглядел ребят и повторил задумчиво:

– Управление уголовного розыска… - иначе сказать - сыскная полиция рэ-эс-дэ-рэ-пэ-бэ?

– Ясно сказано, гражданин, - закипая, произнес Бушмакин. - Управление. И я вам не советую…

– А что такое малина, вы знаете? - грустно перебил чиновник.

– Ягода, - вступил в разговор Коля. - Кто же этого не знает!

Чиновник подошел ближе, всмотрелся в лицо Коли:

– Здравствуйте, молодой человек. Рад приветствовать спасителя… - Чиновник протянул Коле руку.

Коля осторожно пожал протянутую руку и сказал смущенно:

– Да чего там… Мы - завсегда…

– Что значит - завсегда?.. - подозрительно спросил Бушмакин. - Откуда ты его знаешь?

– Так, - Коля совсем смутился. - Случай вышел… Пустяки.

– А вы оказывается, еще и скромны? - удивился чиновник. - Ваш сотрудник, господа, не так давно спас жизнь мне и моей жене!