Аккадская формула - Таисий Черный

Откуда-то неслась хриплая ругань, стоял страшный гомон, от которого начинало немедленно распирать голову, и поверх всего этого висел почти непроглядный табачный дым и кухонный чад. Вдруг Альфред заметил, что из правого угла, почти возле самой лестницы, ведущей на второй этаж, ему кто-то машет. Сделав безразличное лицо и дав отворот-поворот какой-то пьяной шлюхе, с давно немытыми волосами, попытавшейся было привязаться, он двинулся в сторону лестницы. Подойдя поближе, он увидел довольно крупного матроса, видимо, боцмана, который, скорее всего, служил на испанском судне. На столе стояло уже несколько пустых деревянных кружек, и дымилась трубка. Испанец улыбался во весь рот, он был явно чем-то очень доволен.

– Прошу садиться, – сказал он, указывая на стул, и при этом без малейшего акцента.

– С кем имею честь? – осведомился Альфред холодно.

– Мигель Санчес, – ответил тот, протягивая руку. – Садитесь, садитесь. Ваш друг скоро придет.

– Какой еще друг? – насторожился Альфред.

– Ну, Маркус де Ниро, вы ведь с ним пришли встретиться, не так ли?

Альфред сел, положил шляпу на стол и закинул ногу на ногу.

– А кто вы такой? И вообще, откуда вы меня знаете?

– Да как вам сказать… Давайте так. Я вам кое-что расскажу, но вы мне должны дать слово, что не уйдете до тех пор, пока я не закончу. Хорошо?

– Обещать ничего не буду, но, я вас, так и быть, внимательно выслушаю. Итак…

– Дело в том, что я и есть Маркус! Спокойно, барон! Прошу вас, сидите! Вы ведь мне практически пообещали! И времени доказать это много не займет. Итак, я – Маркус, и мне, наконец-то удался опыт великого Арнольдо де Вилланова7, а это значит, что теперь я могу временно изменять свою внешность.

– Вот как? Как зовут свидетеля защиты на суде Клавдии?

– Густав Йоркович. – ответил Мигель спокойно.

– Как зовут любовника секретаря?

– Манфред… – ответил испанец после секундной паузы, – Еще вопросы?

– Да… – уже не совсем уверенно ответил Альфред. Он был совершенно сбит с толку. Его разум отказывался принимать то, что он видел. – Если вы Маркус… Вы кое с кем поспорили около года назад. И выиграли двадцать монет. О чем был спор?

– Если вы о вороне, которую я сбил из арбалета со шпиля собора святого Маврикия, то спор был не на двадцать, а на двадцать пять талеров. Теперь все? Или еще есть сомнения? Не стесняйтесь, спрашивайте! – испанец довольно улыбался.

– У меня нет слов! Я не понимаю, что происходит.

– Успокойтесь мой друг. Ничего особенного не происходит. Просто мне – скажу еще раз – наконец-то удалось воспроизвести, опыт де Вилланова. Правда, он, в своих трактатах допустил, мягко говоря, неточности с пропорциями, но теперь это уже неважно.

– Что за опыт? – спросил Альфред возбужденно.

– Ну, как же! Де Вилланова утверждал, что посредством довольно простого алхимического деланья можно получить эликсир, способный временно изменять внешность. Вы наверняка слышали о таком. Верно?

– Слышать-то я слышал, но признаться, я еще ни разу не встречал человека, кому бы это удалось повторить. И вообще, я считал, что это выдумки.

– Как видите – нет: мне это удалось. Но – к делу. Штука в том, что измененная внешность, – испанский боцман говорил довольно отрывистыми фразами, и это было немного странно,– особенно при первых попытках, держится недолго – всего несколько часов. Так что, вы – сами понимаете, мне нужно поскорее скрыться в надежном месте. И конечно же до того, как прежняя внешность начнет возвращаться. Не то, если я начну меняться на глазах у окружающих нас людей, может получиться, мягко говоря, конфуз, не так ли? И очень даже возможно, что в таком случае мне и ваше Министерство не поможет. В общем, так: у нас теперь есть преимущество, и я снова в деле. Недостаток метода, однако, в том, что я могу создавать желаемую внешность лишь отчасти. В основном, новый облик мало предсказуем. Так что, возможно, не всякое изменение будет нам полезно. Но – это лучше, чем ничего. Думаю, что к утру я приму свой прежний вид, и вы, если захотите, сможете меня навестить.

– Э, нет! – ухмыльнулся Альфред. – Если все так, как вы говорите, то я буду присутствовать при вашем изменении. В противном случае… – он развел руками.– Сами понимаете…

– Понимаю…– Ответил Мигель-Маркус,– Ну что же.… Тогда пойдем, не будем терять времени. Думаю, что моя настоящая внешность начнет возвращаться довольно скоро.

С этими словами он встал и двинулся к выходу. Альфред, на всякий случай, проверил стилет, спрятанный в трости, и двинулся вслед за испанцем.

Уже при выходе, Мигель-Маркус прошептал:

– Идите шагах в двадцати, а еще лучше, поезжайте в гостиницу «Корона» на извозчике. Я там снял комнату. Подниметесь на третий этаж. Комната 32. Понятно?

– Хорошо. Это далеко?

– Да нет – пару кварталов прямо, потом направо.

– Понятно. Надеюсь, это не розыгрыш.

– Перестаньте, Альфред! До розыгрышей ли теперь? В общем, буду ждать вас минут через сорок. Постучите нашим обычным кодовым стуком, договорились?

– Хорошо, до встречи!

Выйдя из таверны, Альфред свернул направо, а Маркус двинулся влево, вверх по улице. Вскоре Альфред остановил извозчика, и велел тому ехать в «Корону». Кучер деловито присвистнул лошадям, и те бодро зацокали копытами по мокрой скользкой брусчатке.

Под стук колес думается особенно легко и приятно, это всякий скажет. Альфред вспомнил университетские лекции по курсу алхимии. О, да! Великий Арнольдо де Вилланова! Как же, как же! Выдающийся ученый, философ и врач. Один из немногих, кто действительно получил философский камень… Профессор университета в Париже… Как далеко бы он мог пойти, и сколько всего еще мог бы открыть, если бы не слишком «длинный» язык, невероятная способность постоянно ввязываться во всевозможные скандалы, и недюжинный талант наживать себе самых опасных врагов. Даже дружба с Папой ему, увы, не помогла. Впрочем, все это было так давно… И потом, большая часть его рукописей все равно была либо уничтожена, либо просто утеряна. Откуда же Маркус взял его записи? Хотя, в его коллекции рукописей, видимо, можно, при желании, отыскать и не такое…

Коляска подкатила к гостинице и плавно остановилась. Альфред протянул кучеру плату вместе с хорошими чаевыми, и после, поблагодарив, сказал, что тот может быть свободен.

Пройдясь вдоль квартала вперед и назад, он остановился на пороге гостиницы. Оглядевшись еще раз, и убедившись, что хвоста нет, Альфред ступил вовнутрь довольно обширной, но несколько мрачноватой прихожей. На него никто особого внимания не обратил: гостиница была самая заурядная, из дешевых, не видавшая ремонта уже, поди, много лет. Относительно того