Опаленная судьбой - Жаклин Бэрд

Леон внимательно оглядел ее ладную небольшую фигурку и ничего не сказал. Он видел решимость, написанную на ее лице, и... страх, который она так старательно прятала.

— Слишком поздно, — мягко посетовал он. — Я уже поставил Николаса в известность, что мы все уезжаем в Грецию, но ты можешь сказать ему, что передумала и бросаешь его одного. Предупреждаю, если сделаешь это, обратного хода не будет.

— У тебя не было права поступать так, — задохнулась она от волнения.

Леон поднялся с ковра и схватил девушку за руку.

— У меня есть все права. У нас договор, — начал он, вглядываясь в ее побледневшее лицо. — Я человек слова, а ты, кажется, как и большинство женщин, всегда во всем сомневаешься.

— Вы ссоритесь? — раздался звонкий голосок, и оба взрослых немедленно повернулись к мальчику.

Леон среагировал первым:

— Нет, мы обсуждаем наше совместное будущее.

Хелен не оставалась ничего другого, кроме как согласиться со старшим Аристидесом. Леон объяснил ребенку, что Хелен скоро станет его женой и они все вместе будут жить в Греции.

К тому моменту, как Леон закончил свои объяснения, Николас стал похожим на мальчика, чьи заветные мечты осуществились.

Не удивительно, что Хелен парализовало чувство бессилия. Этот человек использовал шантаж без малейшего стеснения. Ушел Аристидес после полудня, взяв с нее обещание встретиться с мистером Смитом. 

Глава 5

Хелен посмотрела на свое отражение в зеркале и застонала. Почему, ради всего святого, она отдалась на волю Николасу? Ребенок, что он понимает в одежде? Кукольный наряд считает верхом совершенства. Николас увидел в журнале платье, похожее на то, в которое была облачена фея с рисунков в его спальне, и решил, что его ненаглядная Хелен должна носить именно такое. Ведь свадьба — это сказка. Малыш, если хотел, мог быть упрямее осла, и, уступив его требованиям, Хелен купила наряд по пути из конторы мистера Смита.

Две недели пролетели в хаосе и неразберихе. Трэси и другие друзья из отеля организовали для Хелен вечеринку и завалили ее подарками: откровенным кружевным нижним бельем, от вида которого у нее рдели щеки как маков цвет.

Леон звонил регулярно и примчался за неделю до торжества, уладил дела с домом и вещами, провел полдня с Николасом и в шесть часов улетел в Париж.

Его секретарь Алекс Стакис прибыл утром в пятницу, чтобы сопроводить их с Николасом в Афины на частном самолете. Очевидно, Леон был слишком занят, что сыграло на руку Хелен: чем реже они встречаются, тем лучше. У этого человека будет меньше возможностей гипнотизировать ее. От его прикосновений и взглядов у нее внутри все замирало, а тело охватывала приятная нега. Вечером, когда они оба укладывали мальчика в постель, Леон настоял на совместном ужине. Она не испытывала большого желания проводить лишний час с будущим мужем, но спорить при ребенке не стала.

Леон оставался предельно вежливым, и беседа главным образом касалась свадебных хлопот. Каждый раз, когда его темные глаза останавливались на ней, ее охватывало смущение и краска заливала бледные щеки.

Этот человек без особых усилий заставлял ее чувствовать необычное физическое томление. Единственным утешением для нее стала мысль, что Леон не увлечен ею, а значит, все, что от нее требуется, — это сохранять контроль над эмоциями и сконцентрироваться на счастье Николаса.

Хелен еще раз взглянула в зеркало и криво улыбнулась. По достоинству оценить ее наряд может лишь ребенок, но никак не зрелый мужчина. Рукава у платья были длинными и широкими у запястья, лиф, подчеркивающий тонкую талию, украшали серебряные нити, юбка на обручах спускалась до щиколоток. При малейшем движении юбка колыхалась и открывала взору туфли с загнутыми кверху носами.

Дверь приоткрылась, и появились Николас и Анна, высокая седовласая женщина шестидесяти лет.

— О, Хелен, ты такая красивая. — Детские черные глазки сверкали как драгоценные камни. — Точно, как фея у меня в спальне.

— Спасибо, дорогой. — Она наклонилась и обняла мальчика.

— Дядя Леон послал меня сказать тебе, что уже два часа, — мальчик задыхался от нетерпения. — Все ждут.

Анна посмотрела на девушку.

— Он прав, мадам, планы немного изменились. Церемония пройдет в доме, а не в саду. — Женщина показала взглядом на окно.

Хелен улыбнулась. Погода дождем оспаривала мнение Леона относительно того, что в Греции всегда светит солнце.

— Хорошо, — согласилась она, радуясь в душе, что Анна, единственная, кстати, из всего штата слуг, говорит на отличном английском. — Веди меня, Николас. — Она улыбнулась мальчику и взяла его за руку.

Леон поздоровался с последними гостями и оглядел зал — собравший человек тридцать. Он ригласил только тех друзей и коллег, которых считал близкими и доверенными лицами. Что касается дальних родственников, то он объяснил им скромность гражданской церемонии недавней трагедией и трауром и пообещал, что позже устроит большой бал в честь новой жены и Николаса. Главное — привязать к себе мисс Хейвуд узами Гименея, а для этого большой шумихи не требуется. У него уже была пышная свадьба с Тиной, еще в одной он не нуждается.

Он шел к Алексу Стакису, своему свидетелю, когда заметил, как лицо секретаря осветилось. Леон обернулся и замер.

На мраморной лестнице появилась девушка, словно выпорхнувшая из мечты мужчины. При одном взгляде на Хелен Хейвуд идею о браке по расчету можно было отринуть сразу.

Пепельные волосы струились по плечам, поддерживаемые у лба венком из серебряных бутонов. Платье — фантазия из белого и серебряного — подчеркивало нежный тон кожи. Она улыбалась маленькому мальчику, которого держала за руку, и он улыбался ей в ответ.

Леон смотрел на нее так, словно видел впервые.

Ее веки были слегка тронуты дымчатыми тенями, длинные ресницы стали чуточку темнее, пухлые губы сияли розовым блеском, а фарфоровая кожа поражала природной белизной. Она выглядела настоящей невестой: невинной, немного чувственной и... совсем не подходила для маленькой гражданской церемонии.

Леон нахмурился: он не ожидал, что она оденется как невеста, но это была ее свадьба, возможно, единственная, и ему стало стыдно.

— Хелен, ты выглядишь великолепно, — восхитился он, обнажая в улыбке белые зубы.

— Спасибо. — Она быстро взглянула на своего будущего мужа и не удосужилась улыбнуться, лишь качнула головой в направлении ребенка. — Николас выбрал платье, не так ли, милый?

Леон одобрительно усмехнулся: для ребенка у племянника отменный вкус. Излучая любовь и нежность, Хелен наклонилась к Николасу, и у Леона зашлось сердце. Ни одна женщина, даже его собственная мать, никогда не смотрела на него с таким обожанием, какое читалось во взгляде Хелен.