Именем любви - Сандра Мэй

– Благодаря тебе, между прочим. Вероятно, то, что ты со мной сделал, тоже было проявлением любви к человечеству.

– Не язви. А человечество в целом меня не волнует. Я же сказал – я люблю ЛЮДЕЙ. Они все очень разные, и у каждого из них своя история. Представляешь – по земле ходит шесть с лишним миллиардов приключенческих романов. Романов о любви. Триллеров. Детективов. Разве это не интересно?

– А разве можно все их прочитать?

– Все – нет. Но ты спрашивала, почему я работаю на Китти. Кто-то одевается в костюмы хоббитов и эльфов и лазит по Центральному парку, вооружившись деревянным мечом. Кто-то надевает кожаную косуху и начинает терзать гитару. Кто-то подается в актеры и играет судьбу другого человека. Эти люди придумывают себе новую жизнь, новую историю. Я же – благодаря заданиям Китти – имею возможность, не меняясь сам, прожить кусочек чужой жизни рядом с ее истинными героями. Да еще и повлиять на развитие событий – разве это не интересно?

– Да ты романтик!

– Ну уж нет. Романтику не люблю. Но чем-то вроде Перста Судьбы мне нравится притворяться. Скажи, если у нас все с Элли получится, разве не испытаешь ты тоже от этого удовлетворение?

– Ну… возможно. От хорошо проделанной работы.

– Вот видишь. Это тоже важно. Ладно, заболтался я с тобой, а торжественный прием скоро начнется. Пока-пока.

И Джо Ладлоу направился к дверям. Шерри встала, чтобы закрыть за ним, но тут кареглазый демон вскинул палец.

– Надо же, чуть не забыл!

С этими словами Джо стремительно развернулся к Шерри, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Потом хихикнул – и исчез.

Она стояла посреди комнаты, на губах таял поцелуй Джо Ладлоу, а откуда-то изнутри рвалась на свободу счастливая улыбка. Шерри больше не могла ей сопротивляться – и потому улыбнулась.

Это было забытое и прекрасное чувство, забытое настолько, что Шерри не сразу вспомнила название…

Впервые за десять лет она была счастлива.

ОШИБКА В РАСЧЕТАХ

Розочки были алые и белые. На букетах из алых были белые ленты, из белых – алые. Возле места жениха и невесты стоял огромный розовый букетище, перетянутый золотой лентой.

Розочек было так много, что даже совершенно не страдающий аллергией человек должен был задохнуться от аромата. Однако не задыхался никто.

Ибо розочки были искусственные.

По мнению Шерри, искусственные цветы хороши на похоронах, но она это мнение благоразумно держала при себе.

Помимо розочек в наличии имелась ледяная русалка с удивленно-глуповатым и все более плаксивым – по мере таяния льда – выражением лица. Русалка сидела в миниатюрной копии фонтана Треви, а в бассейне означенного фонтана толпились бутылки шампанского. «Клико», не какая-то там шипучка…

Впрочем, учитывая совокупный капитал людей, прохаживающихся сейчас по большой гостиной отеля «Изящный салон», было бы глупо рассчитывать на дешевые напитки и закуски. Икра была черная, креветки – тигровые, омары внушали ужас своими размерами. Фрукты наводили на мысли о том, что места их произрастания находятся невдалеке от ядерного реактора или от полигона для испытания ядерного же оружия. Клубника размером с яблоко, яблоки – с дыню, дыни… дыни были порезаны кубиками и звездочками, облиты медом и составлены в небольшие пирамидки.

Шерри мельком взглянула в большое зеркало, висевшее на стене. В нем отразилась миниатюрная фея в развевающемся сине-зеленом шелке, с изумрудными сережками в изящных ушках. Каблуки она давно уже научилась носить, так что девять сантиметров ее совершенно не тяготили.

Шерри отошла в угол гостиной, мило улыбнувшись седовласому моржу с красным и обветренным лицом. Папаша Морган носил усы, которых ни один морж не постеснялся бы. Телосложения папаша Морган был великанского, комплекции – тучной. Тощая и маленькая мамаша Морган рядом с ним не просто терялась – становилась исчезающе малой величиной. Видимо, чтобы компенсировать это несоответствие, она и нацепила на себя сразу несколько гарнитуров из драгоценных камней. В результате получилось нечто напоминающее выброшенную на помойку рождественскую ель – ободранное, но блестящее деревце с остатками мишуры и голыми ветвями…

Младшая сестра великанши Элли пошла в мать – в том смысле, что была довольно миниатюрной и вполне миленькой. Вероятно, в молодые годы и мамаша Морган выглядела так же. Жаль, что Элли получилась в папу.

Дети, как справедливо отметил Джо Ладлоу, были вполне дееспособны. Двенадцатилетний Крис не видел никого и ничего, ожесточенно сражаясь с инопланетными монстрами на миниатюрном компьютере. Десятилетние близнецы – мальчик и девочка – под шумок уволокли вазу с клубникой и сосредоточенно пожирали ее – мягче не скажешь.

Шерри торопливо отвела взгляд от перепачканных и свирепых детских мордашек и переключилась на семейство Форд.

Папаша Форд стоял рядом с папашей Морганом, и Шерри подумала, что если случится немыслимое и оба разорятся, то вполне смогут зарабатывать в цирке. С номером «Толстый и Тонкий. Комические куплеты». Морган рокотал – Форд пищал. Морган был могуч и кряжист – Форд костляв и извилист, как старая виноградная лоза. Сходство Филипа с отцом бросалось в глаза, однако брезгливо оттопыренная губа досталась ему явно от матушки.

Лита Форд была крупной, яркой и целеустремленной дамой. В отличие от мамаши Морган она одевалась с большим шиком и вкусом, украшения подобрала идеально, а высотой каблуков не уступала Шерри, за что ее можно было только уважать – девчонке, по словам Джо, было под семьдесят. Впрочем, ее пластические хирурги тоже заслуживали похвалы. Единственное неудобство – Лита Форд вряд ли могла одновременно моргать и говорить. Рот или глаза приходилось держать широко открытыми, но по очереди. Это производило сногсшибательный эффект.

Кузина из Алабамы была очень похожа на Филипа, и ее пластические хирурги годились Литиным только в подмастерья. Кожа вокруг рта натянута слишком сильно, шрамы за ушами бросаются в глаза, а накачанные силиконом алые губы, от природы тонкие и бесцветные, смотрятся на унылом лице неуместно, словно цветок пиона посреди блюдца с простоквашей…

Старший сынок алабамской кузины нагло пожирал Шерри глазами, то и дело сглатывая слюни, но младшие дети вели себя вполне мило, разговаривали и смеялись с невысокой кругленькой дамой в собольем палантине и скромном черном платье от Диора, украшенном единственной жемчужной брошью. Шерри догадалась, что это и есть тетушка Форд, сестра папаши Форда. Дама эта, несмотря на патриархальный вид, вела довольно эксцентричный образ жизни, редактируя журнал о рок-музыке «Металл навсегда» и являясь бессменным председателем общественного фонда поддержки малых народов Америки.