Ночной поезд в Мемфис - Элизабет Питерс

Спешить в любом случае было некуда. Группа вернется в Каир только через три недели. Если Джон действительно решил ограбить музей, мне придется сдать его, здесь сомнений быть не может. Но я могу позволить себе немного подождать.

Я решила лечь и почитать, но, не осилив и двух страниц книги о средневековых каирских мечетях, почувствовала, что глаза у меня слипаются. Так я ни за что не стану специалистом по исламскому искусству к моменту, когда надо будет читать лекцию. Не дрейфь, Вики, сказала я себе, может, ее и не придется читать. Как только на твоего бывшего любовника наденут наручники, ты сможешь выйти из игры. С чистой совестью.

III

Необходимость вставать на рассвете — то, чего я всегда стараюсь избегать, — была скрашена юным смуглым красавцем, постучавшим в дверь менее чем через минуту после того, как меня разбудил мелодичный звон колокольчика. Я была не в том состоянии, чтобы по достоинству оценить юношу, но то, что он принес на подносе, оценила сполна. После двух чашек кофе и холодного душа я была готова к встрече нового дня.

Я встретила его в ресторане, где накрыли шведский стол, за десять минут до отправления группы на экскурсию. Еды было очень много, но лишь несколько человек задержались в зале. Одним из них оказался немецкий хирург-уролог, по-прежнему не отрывавшийся от книги.

Мои «коллеги» собрались в углу. Я предположила, что следует к ним присоединиться. Увидев, как я в нерешительности топчусь у богато сервированного стола, Фейсал встал и подошел ко мне.

— Не знаете, что выбрать в этом изобилии? — спросил он и одарил меня ослепительной улыбкой. — Не рекомендую брать яйца по-бенедиктински, они малость переварены.

— Я немного опоздала, — сказала я, — но я никого не задержу, возьму лишь рогалик и...

— Нет-нет, не спешите. Сядьте и расслабьтесь. Я сам что-нибудь для вас выберу.

Я присоединилась к «коллегам», и мы все обменялись рукопожатиями. Фоггингтон-Смит любезно сообщил, что я могу называть его Пэрри, и вернулся к своему завтраку. Элис Гордон дружески мне улыбнулась.

— Трудно привыкнуть к такому режиму, — сказала она. — Хотелось бы спокойно посидеть в салоне, но светает так быстро. Как вы чудесно выглядите! Очень профессионально.

Я старалась не транжирить деньги Буркхардта, но устоять против костюма в стиле сафари не смогла. Брюки были достаточно широкие, чтобы не оскорбить скромности египтян, — нас предупредили, чтобы мы не слишком обнажались и обтягивали фигуру, — а на жакете карманов больше, чем на «фартуке» для хранения обуви. Я чувствовала себя в этом костюме Амелией П. Эмерсон, но, увидев Элис в юбке до середины икр и в простой блузке, поняла, какого сваляла дурака. Профессионалы-археологи так не выряжаются. Во всяком случае, в наше время.

— Как это я еще пробковый шлем не надела, — сконфуженно улыбнулась я.

Элис гулко рассмеялась:

— Надо было надеть. Почему бы не поразвлечься?

Фейсал вернулся с полной тарелкой. Я намазала маслом круассан и начала есть. Пэрри (интересно, смогу ли когда-нибудь так его называть, подумала я) оттолкнул свою тарелку. Покончив с первым важным утренним делом, он был готов уделить внимание мне.

— С нетерпением жду вашей лекции, доктор Блисс, — торжественно объявил он. — Должен признаться, не читал ваших публикаций.

— Это не совсем моя сфера, — призналась я. Я ожидала, что рано или поздно это случится, и понимала, что не стоит пытаться обмануть этих людей. — Я немного... э-э-э... блефую.

— В каком смысле? — удивился Пэрри.

— Не будьте чудаком, Пэрри, — просто сказала Элис. — Не знаю, за какие ниточки дергали вы, чтобы попасть в этот круиз, но я тоже имею к нему не то чтобы прямое отношение. Моя специальность — литература Нового царства. Существует по крайней мере дюжина специалистов, знающих о храмах эпохи Птолемеев больше, чем я. Но я с легким сердцем убила бы их всех, чтобы раз в жизни пожить, как миллионерша. Это вам не гостиница «Гайд-парк холидэй».

Фейсал рассмеялся. Он и впрямь был великолепен — дело даже не в белых зубах и сверкающих глазах — он обладал тонким чувством юмора.

— Жаль, что нельзя записать взятки в графу законных деловых расходов, не так ли?

— А я всегда записываю, — возразила я.

— В действительности... — начал было озадаченный Пэрри.

— Нам пора, — перебил его Фейсал. — Вперед!

Он стал шумно подгонять нас. Необщительный любитель чтения остался.

Элис шла рядом со мной.

— Надеюсь, вас предупредили насчет лекций во время экскурсий, — сказала она. — Можно отвечать на вопросы, но читать лекции вправе только египетские гиды, имеющие лицензии.

— Для меня опасность нарушить это правило невелика, — заверила я ее.

Она рассмеялась и дружески похлопала меня по руке:

— Кое-кто из этих людей не отличает Девятнадцатую династию от девятнадцатого века; если они припрут вас к стенке, посылайте их ко мне, или к Пэрри, или к Фейсалу.

Пассажиры собрались в холле. Я присоединилась к группе, отбившейся от основной массы. К моему огорчению, в ней оказались и Тригарты. Обойдя их, я очутилась рядом со Сьюзи Амфенор. Она приветствовала меня как старую подругу, а я с ужасом оглядела ее наряд. Сьюзи игнорировала указания насчет одежды и вырядилась в некое подобие гимнастического трико, которое нежно обтягивало ее «антифасад» и обнажало руки, плечи и ложбинку на груди.

— Вы не прихватили жакета? — спросила я.

— Он там, на стуле, — она небрежно махнула рукой, — но я не вижу необходимости...

— Вы страшно обгорите. Если не хуже.

— Фейсал сказал, что если я его не надену, кто-нибудь затащит меня за пирамиду и изнасилует, — с надеждой сообщила Сьюзи. — Он такой хулиган!

Фейсал услышал, как она произносит его имя. Грозно хмурясь, он вручил Сьюзи жакет и шляпу и стал подталкивать нас к сходням.

— Давайте сядем вместе, — предложила Сьюзи, — и поболтаем, как водится между нами, девочками. Я обожаю мужчин, но порой ужасно устаешь оттого, что они роятся вокруг.

— Мне редко приходится испытывать подобные неудобства.

— Ну, милая, не скромничайте. Если бы вы немного принарядились, то выглядели бы по-настоящему привлекательно.

Мы расселись в автобусе. К тому моменту, когда он прибыл на место, в ушах у меня звенело. Сьюзи дала мне полезные советы насчет прически («эти маленькие шпилечки, которыми вы закалываете пучок, очень милы, но вам следует распускать волосы, а не собирать их на затылке»), насчет косметики («вам нужно пользоваться айлайнером, милочка, и более темной помадой») и насчет каждого предмета моего туалета. Она также с исчерпывающей точностью охарактеризовала каждого мужчину с теплохода. Фейсал — самый сексуальный, но в этом Тригарте тоже что-то есть, жаль, что он при молодой жене.

Я твердо решила отделаться от Сьюзи при первой же возможности, но сначала заставила ее надеть жакет, который на самом деле оказался широким, развевающимся блузоном из кисеи, столь прозрачным, что едва ли мог остановить вероятных насильников, и шляпу — широкополое соломенное сооружение, которое завязывалось под подбородком невероятных размеров бантом а-ля... думаю, она считала, что а-ля Скарлетт О'Хара. После этого я слиняла. Нам велели не отделяться от группы, но, на мой взгляд, ко мне это не относилось, впрочем, даже если бы и относилось, мне было наплевать, я все равно предпочитала пребывать в счастливом неведении.

Достав из сумки путеводитель, я устремилась к углу ограждения, где громоздились массивные основания известняковых стен. Но обрести одиночество здесь было невозможно: всюду, словно мухи на горстках сахара, роились вокруг своих гидов члены по меньшей мере дюжины туристских групп. Я отразила атаки нескольких назойливых продавцов сувениров и услуг и нашла сравнительно спокойное местечко и валун, чтобы посидеть.

Было раннее утро; на светлом песке лежали серые прохладные тени. Небо сияло ослепительной синевой. На его фоне возвышалась знаменитая, золотистая в солнечных лучах, Ступенчатая пирамида — самый ранний образец монументальной каменной архитектуры, ей более четырех тысяч лет. Повидавшая виды и истертая настолько, что камни, из которых она сложена, производили впечатление совсем не обработанных, она потрясала воображение не только почтенным возрастом. В ней было нечто правильное: угол наклона граней, пропорции и прежде всего — местоположение. Любой из обожаемых мною средневековых европейских соборов потерялся бы в такой бесконечности неба и песка. Это действительно было сказочное путешествие, путешествие моей мечты. К тому же вместо обычной туристской экскурсии я получила круиз в роскошной каюте и с изысканной едой. И как же тут сконцентрировать внимание на пирамидах и фресках, если желудок мой бурлит, а нервы звенят словно струны дедушкиной гитары, подумала я, переводя взгляд с вырезанных в форме лотоса колонн Южной колоннады на людей, обступивших Фейсала.