Возвращение чудес - Владимир Крышталев

Понял, что Клод меня дурачит, я лишь тогда, когда кто-то неслышно подошел сзади и накрыл мои глаза ладошками. Ладошки были теплыми, мягкими и изящными.

— Марго? — спросил я без всякой уверенности.

— Ну почему сразу Марго? — прозвенел смутно знакомый голос, в котором слышалось беззаботное веселье и… что-то давно забытое.

Совершенно ошарашенный, я резко обернулся — и сразу очутился в женских объятиях (руки, протянутые к моему лицу, при развороте упали на плечи).

— Эвелин?!

— Она самая, — звонко, как и всегда, рассмеялась девушка. Да какая девушка, мы ведь с ней почти одного возраста! Но совсем же не изменилась!

— Эвелин… — я совсем ничего не понимал.

Ее руки на моих плечах сами подсказали дальнейшее движение, и через миг мы уже обнимались. Это было здорово!

— Откуда ты здесь? — вырывалось у меня. — Ты словно вышла из моих снов о далекой юности. Такая же, как и в тот вечер, когда я тебя впервые встретил на Дне рождения у Александра. Помнишь?

— Конечно помню, хотя это было так давно! Но, Господи, Лекси, ты мне льстишь!

— Постой!

Я немного отстранился и хорошенько осмотрел ее с ног до головы. Та же до боли знакомая изящная фигурка, те же карие насмешливые глаза, тот же симпатичный, чуть вздернутый носик. И никаких признаков тех тридцати лет, что прошли с момента нашей последней встречи.

— Порядок! — заявил я, снова обняв Эвелин. — Теперь я знаю точно, что в моих словах нет лести! Ни капли!

— Спасибо! А ты тоже не изменился. У нас в университете больше никто не мог лентяйничать с видом человека, выполняющего самое важное в своей жизни и всем необходимое дело.

Хм, ее острый язычок остался при ней.

— Пожалуй, я оставлю вас, — подал голос Клод. — Чувствуйте себя, как дома! Если что понадобится — зовите.

— Угу, — кивнул я.

— Кресла оставить?

— Не нужно, мы пойдем в парк, — ответила за меня Эвелин.

Вопреки моим ожиданиям, Клод не растворился в воздухе. Нет, он легко подхватил тяжеленные кресла (одно в правую руку, а другое — в левую) и с поразительной бодростью зашагал к входу во «внутренние помещения» яхты. Надоели ему фокусы, что ли?

Однако сейчас меня больше занимала моя старая знакомая.

— Ну как ты? — я все еще не мог прийти в себя. — Как ты здесь оказалась?

— Захотела тебя видеть, вот и оказалась, — снова рассмеялась она. — Пойдем, покажу тебе парк, а то вы уже полчаса топчетесь на месте, как растерявшиеся слоники без слонихи.

— Ты берешь на себя роль слонихи? — скептически усмехнулся я.

Эвелин поправила платье и твердо заявила:

— Придется. Но мне это положительно нравится! Это же с ума сойти — снова учить тебя уму-разуму! Сразу начинать, или рассказать о себе?

Я почесал затылок:

— Лучше сперва о себе. С умом-разумом, может, как-нибудь обойдется?

— Не обойдется! — категорично произнесла она и чмокнула меня в щеку — наверное, от избытка чувств. — Ну ладно, история.

3 глава

Замок Этвика стоял на высоком естественном холме. Издалека высокие стены казались белыми, а само укрепление — изящным и почти нереальным. Круглые угловые башни выглядели очень красиво. Местность вокруг просматривалась на много километров: редкие деревья не могли бы укрыть передвижения возможного врага. Рядом с холмом не было рек, но я подумал, что в замке, должно быть, выкопан очень глубокий колодец. На случай осады никак нельзя оставаться без воды, особенно если осаждающие начнут перебрасывать через стены зажигательные снаряды.

— Здорово! — оценил я, немного выходя из амплуа обычного знахаря.

— Нравится? — мое замечание барону явно польстило. — Это родовое поместье Этвиков. Его выстроил триста лет назад один талантливый архитектор, которого на родине объявили сумасшедшим.

С видом профессионала я наморщил лоб:

— Он был болен?

Этвик слегка замешкался, соображая, что я имею в виду. Вероятно, он не считал сумасшествие болезнью и подумал, будто мой вопрос — о физическом здоровье архитектора.

— Нет, болен он не был. Здоровый, как бык. Он подковы гнул и самые крупные камни для стен двигал в одиночку. А блаженным его считали, потому что он еще в те времена заявил: круглые башни сподручнее для оборонительных нужд, чем квадратные. Ну, сейчас-то это общеизвестно, а тогда — представь! — он нарушал Канон. Да еще ладно бы нарушал, так он ведь носился со своей идеей, что самый натуральный дурачок! Все пытался кому-то что-то построить по своему разумению. В конце концов ему перестали доверять архитектуру. Так он отправился скитаться и встретился с моим предком, которому рассуждения архитектора показались здравыми. Мой предок разрешил построить этот замок, и с тех пор никто из Этвиков ни разу не пожалел о его решении. Замок Этвик действительно неприступен. Нынешний король имел возможность убедиться в этом лично.

Последнее барон произнес с неприкрытым хвастовством. Мне этот молодой человек (возраст которого в пределах Содружества назвали бы несерьезным, но здесь его лета казались внушительными) нравился все больше. Он был совершенно непохож на свое окружение. Он позволял себе быть разным, а не исключительно рыцарем, бароном или кем там еще. В нем чувствовался недюжинный ум. Я понял, что наконец-то нашел интересного и по-настоящему неординарного человека. Клод свидетель, как долго я об этом мечтал!

— И поэтому когда мне говорят «это новое!», я не спешу с выводами, — продолжал Этвик, и едва заметная улыбка тронула уголки его рта (кажется, он отнесся к своей вспышке хвастовства с изрядной долей самоиронии). — «Новое» не всегда значит «плохо». Иногда человек при помощи своего разума может понять, где плохое, а где доброе. Наши предки были велики, но и они знали не всё.

Для традиционалистского общества нынешние высказывания моего попутчика звучали весьма вызывающе, но я уже заметил, что дерзости барон не чурается. Правда, самому мне следовало играть более умеренную роль, и вслух я произнес:

— Наверное, предки совершали ошибки. Но знания, доставшиеся нам, прошли испытание временем.

— Конечно-конечно, — согласился Этвик поспешно. Все-таки дух средневековья был в нем силен. — Только если кто-нибудь вдруг находит способ делать что-то лучше, чем делали раньше, то это нужно лишь приветствовать. Не правда ли?

Кажется, он был не вполне уверен в своих словах — недаром же закончил свою мысль вопросом. Я решил поддержать прогрессивные начинания и кивнул:

— Мне стоит согласиться с тобой. Нужно лишь тщательно проверить, действительно ли новый способ лучше старого. Не подвергаемся ли мы тщеславию разума, стремящегося единственно возвысить нас над достойнейшими из рода человеческого.