Невыполнимая миссия в Сомали - Жерар Вилье

– Но я полностью завишу от госдепартамента, – запротестовал первый секретарь. – Я не могу нарушать приказы Белого дома.

Малко едва заметно иронически улыбнулся.

– Им вы тоже соврете. Скажете, что сомалийцы исказили в публикации ваши слова. Каждый получит удовлетворительное объяснение, а нам это на руку. Мы имеем дело с бандитами, и надо вести себя соответственно. Иначе вы никогда не увидите заложников.

Ему было неприятно, что он лукавит с американцем, но необходимо было расшевелить Ирвинга Ньютона. Первый секретарь покачал головой.

– Вы правы. Я сейчас же свяжусь с «Ксиддигта Октобаар».

Малко поднялся.

– Я возвращаюсь в «Джаббу», – сказал он. – Кстати, покажите мне на плане Могадишо, где находится резиденция ФОПС.

Ирвинг Ньютон вздрогнул.

– Вы хотите туда проникнуть?

– Если найду способ, – уклончиво ответил Малко. – Кабы знать, где находятся заложники, можно было бы что-то предпринять...

– Я вас отвезу в отель, – предложил американец.

– Не стоит. Пройдусь немного. Посмотрю город. Идти всего-то полмили. Не умру. Если будут новости, вы найдете меня в отеле.

Выйдя из посольства, Малко оказался на неширокой улице с убогими, полуразвалившимися домами, изнемогающей от жары. Как только он спустился с крыльца, сомалиец в зеленой тенниске, сидевший на корточках у ободранной стены, не торопясь поднялся и пошел вслед за ним. Метров через сто, когда Малко повернул налево, чтобы выйти на Ваддада Сомалиа, и незаметно глянул назад, он все еще следовал за ним. Шпик из СНБ был тоже на работе.

Малко не спеша направился к «Джаббе», рассматривая прохожих.

Цветущие женщины отличались невероятными грудями и задами, едва скрытыми под складками почти прозрачных одежд.

По контрасту мужчины были странно тощими и хилыми, как будто их пожирали эти великолепные черные самки. Женщины, ничуть не смущаясь, нагло разглядывали мужчин. Никогда не скажешь, что ты в мусульманской стране. Странная страна.

Дойдя до почты, Малко обернулся. Зеленая тенниска мелькала неподалеку.

Холл «Джаббы» показался ему восхитительно прохладным после того, как он прошелся по солнцу. Он поспешил в бар и заказал маленькой барменше с острыми грудями ананасовый сок. Не успел он получить заказ, как в бар вошла молодая женщина, чье появление заставило его забыть о жажде.

Это была ослепительная мулатка, одетая в облегающую длинную тунику цвета электрик. Она двигалась под бряцание золотых и серебряных браслетов. Браслеты были повсюду. На полных коричневых руках выше локтя, ниже локтя, на запястьях. На щиколотках. Последние задевали друг друга при ходьбе. Колье, украшенное большими кабаньими клыками в золотой оправе, подчеркивало длинную шею. Ее черные волосы, собранные на затылке в конский хвост и сколотые тяжелой золотой брошью, падали до талии, невероятно тонкой, как у большинства сомалиек. Она прошла до конца зала и направилась к столу Малко все той же гордой походкой. Он в упор взглянул на незнакомку. Ее круглое привлекательное лицо носило совершенно отсутствующее выражение. Обведенные черным и подчеркнутые зелеными тенями глаза были светло-карие и слегка навыкате. Довольно светлая кожа цвета кофе с молоком свидетельствовала о том, что красавица была с примесью негритянской крови.

Походка ее была грациозна и чувственна, а королевская осанка и достоинство, с которым она несла себя, говорили о ее уверенности в собственной красоте и притягательности.

Сердце Малко забилось чаще. Незнакомка двигалась прямо на него. Она остановилась возле стола. В ее больших карих глазах появился нахальный блеск. Острые тяжелые груди, едва скрытые легким шелком, казалось, бросали ему вызов. У него возникло ощущение, что при появлении незнакомки в баре воцарилась тишина. Кроме него в зале еще за двумя столиками сидели сомалийцы и играли в домино.

Незнакомка улыбнулась ему.

– Вы Хельмут Ламбрехт? – спросила она по-немецки.

Невольно Малко почувствовал легкое разочарование. Это оказалось всего лишь недоразумение. Поскольку он был единственным белым в баре, у нее не оставалось выбора.

– Увы, – он развел руками. – Но мы знакомы. Он должен быть в своем номере.

Негритянка покачала головой, не двигаясь с места.

– Его нет в номере, я спрашивала у администратора.

– Он непременно вернется, – уверил ее Малко.

Улыбка женщины стала еще шире.

– Могу ли я подождать его за вашим столиком? – спросила она. – Я не люблю сидеть одна.

Глава 7

От резкого выброса адреналина у Малко поднялось давление. Шурша шелками, роскошное создание, не ожидая ответа, уселось рядом с ним. Женщина положила длинные ноги одна на другую, разглядывая Малко с беззастенчивым и в то же время каким-то беспомощным выражением лица.

– Вы не говорите по-итальянски? – спросила она.

– Si <Да (ит.)>, – сказал Малко.

– Ах, это замечательно! – Она протянула руку. – Меня зовут Фуския. Я наполовину итальянка. Знаю только несколько слов по-немецки. А господин Ламбрехт говорит по-итальянски?

– Не знаю, – ответил Малко.

– Я никогда не видела его, – призналась прекрасная мулатка. – Один мой друг попросил меня поужинать с господином Ламбрехтом, потому что сегодня вечером он один. Я надеюсь, он скоро придет?

На Малко нашло озарение. Немецкий журналист ведь говорил ему, что должен встретиться с Председателем Верховного революционного совета Сиадом Барре, это никак не совмещалось с любовным свиданием.

Фуския играла одним из браслетов, лицо ее ничего не выражало. Восхитительное животное, которое хочется тут же завалить на спину.

В другом конце зала возник его «гид». Казалось, челюсть «товарища» Мусы отвисла больше обычного. Его козлиная бородка плавала в стакане. Он бездарно делал вид, что ни Малко, ни его собеседница его не интересуют. Малко пристально рассматривал пышное и чувственное создание, сидящее перед ним.

Чего она хочет на самом деле?

Он уже давно не верил в волшебные сказки.

– Я счастлив познакомиться с такой очаровательной дамой, – сказал он учтиво. – Однако, по-моему, Могадишо не богат на развлечения.

На лице Фускии появилась сокрушенная улыбка.

– После ухода из города итальянцев все словно вымерло. Я держу небольшую гостиницу с рестораном «Кроче дель Суль». Приходите как-нибудь поужинать. У меня повар-йеменец.

Малко не увидел связи: Йемен больше известен рабами, чем кулинарными талантами.

– С удовольствием, – сказал он тем не менее.

– А что вы делаете в Могадишо? – спросила Фуския. – Вы бизнесмен?

– Нет, дипломат, – заявил Малко. И стал ей рассказывать о заложниках. Мулатка слушала его со старательным сочувствием.

– Это отвратительно! – ужаснулась она. – Нужно добиться, чтобы этих людей отпустили. Там же дети! Им, наверное, страшно.

Некоторое время они обсуждали эту тему. Фуския заказала рюмку рома, потом вторую и настолько освоилась, что стала недвусмысленно поглаживать своей длинной коричневой ладонью руку Малко. Несколько опешив, он спросил себя, не является ли она местной гетерой, предназначенной для знатных гостей. В конце концов, может, сомалийцы тоже умеют жить...

Томный влажный взгляд женщины красноречиво говорил о ее намерениях. Увы, он тут не для того, чтобы разводить амуры с экзотическими дамами. Ультиматум террористов достаточно категоричен, и он не может себе позволить расслабиться. Даже если есть только один шанс, что они приведут угрозу в исполнение. С другой стороны, Фуския вполне может оказаться полезной... Мулатка как раз наклонилась к нему.

– Вы любите танцевать? Позади «Джаббы» есть дансинг. Не сказать, чтобы там была очень приличная публика, но оркестр хороший.

Ход был весьма примитивный.

– Ну что ж, – сказал Малко, улыбаясь, – если ваш друг Ламбрехт не придет, я составлю вам компанию.

Лицо Фускии просияло.

– О! Это было бы так мило!

Малко продолжал глядеть на нее в упор:

– Кстати, кажется, сегодня вечером у господина Ламбрехта свидание с председателем Сиадом Барре... Скорее всего он вернется поздно. Вас не предупредили?

На какую-то долю секунды в ее лице что-то дрогнуло, и Малко убедился, что эта женщина не просто гетера. Тем более надо разобраться, чего ей надо.

– Наверное, это – недоразумение. Не понимаю. Как глупо, я специально оделась, ведь он пригласил меня поужинать.

– Куда? – поинтересовался Малко.

– В новый ресторан «Терраса». Напротив бывшего дворца правосудия. Говорят, приличное место.

Малко бросил взгляд на свои кварцевые «сейка». Половина девятого.

– Думаю, господин Ламбрехт не придет, – сказал он. – Оставьте записочку, чтобы он знал, где вы, и пошли ужинать.

Большие карие глаза глянули на него с томной нежностью: она была вполне в духе «тропических наслаждений».

– О! Если это вас не затруднит...