Другие - Casperdog

а тот белый весь стоит и пот с него градом катится. И это-то в ноябре. Попросили показать хоть направление. Местный махнул рукой и буквально помчался назад. Как будто за ним стая волков гналась.

— А волки-то в тех местах есть?

— Да. И много. Особенно зимой. Мои, когда шли к дому, то постоянно головой вертели. Не раз и не два видели мелькающих по сторонам то ли волков, то ли собак. Хотя, скорее всего, то были именно волки. Мои, бедные, когда туда шли, так было вроде ничего, а как обратно… Когда к машине вернулись, водитель по пальцу в минуту разжимал каждому, что б оружие из рук вынуть. Как приморозило. Они потом пару недель шарахались от каждого звука. И это парни, которые повоевать успели… Трудно их было напугать, но что-то, да испугало. Пытался сам поговорить, с психологами общались — молчат. Под гипнозом пытались. Ничего. Такое впечатление, что тот промежуток времени, как вышли от деда и шли по лесу до машины — у них стёрт напрочь. Ни одного воспоминания. Только страх. Да даже не страх — ужас. Отправили их в больницу, потом в санаторий — вроде пришли в норму. Переаттестацию прошли. Медкомиссию тоже. Без ограничений. Правда, перед самым Новым Годом, когда кто-то из их группы предложил встретить праздники у себя на даче, под Выборгом, в лесу, те — психанули. После слов о доме в лесу — лица у обоих стали каменными. И руки побелели. Как итог — опять медкомиссия. После Нового года с оперативной перевели в дежурные. А с месяц назад обоих вообще перевели. Одного в Новгород, другого — в Серпухов под Москвой. У того там родители живут. Тут наши кадровики пошли навстречу.

А леса там и в самом деле тёмные, местами почти непроходимые. До ближайшей деревни, где недалеко дед тот живёт, от Питера более 5 часов добираться на машине. Дороги раньше были. Хоть и грунтовки, но их как-то поддерживали в состоянии. Более-менее. А сейчас… Там и живёт-то, в лучшем случае, десяток-полтора жителей во всей деревне. Летом — да. Родственники приезжают, дачники… А зимой… Там даже собак на улице зимой не держат — в дома забирают. А то, бывало, утром выйдут — а на цепи, рядом с будкой, клок шерсти и лужа крови… Старики ночью выйти во двор в туалет не могут — боятся. Страшно. Вот такие наши дела.

— Саш. Как говорит моя дочь — ближе к телу. Так что с дедом?

— Да дед как дед. Мои тогда рассказали. Пытались сфотографировать на телефоны, так потом, как оказалось, вообще ничего. Даже фона. Не получилось ни единого кадра. Даже вместо дома, который пытались снять издали — какие-то косые и изогнутые линии. Наши спецы, которые пытались вытащить фото, хихикали, мол, ощущение, что метрах в 10-ти от парней стояла мощнейшая станция РЭБ. Такой же эффект.

— Саш. Не отвлекайся. Дальше.

— Да что дальше? Дед как дед. На вид — лет за 85–90. Но статный, высокий. Волосы седые и длинные. Почти до пояса. А на лбу серебряная тесьма. Блестит как из люрикса. Вроде и красиво, да и волосы в лицо не лезут. На ней что-то было то ли написано, то ли символы какие — не разобрали. Одет? Ну как сейчас наши новоявленные поклонники древней Руси — оденутся в белые рубища и давай вокруг созданных ими капищ прыгать. Ярило там. Макоша… Дурь.

— Саш. Я тебя очень прошу. Конкретику давай. Ты, блин, то как канцелярщик какой, слова лишнего не скажешь, то воду льёшь почём зря. Как сейчас.

— Палыч. А я могу и обидиться. И то тебе не нравится, и другое. Ты уж определись.

— Саш. Что ты можешь конкретно рассказать про того деда. Что тебе тогда парни рассказали?

— Так я тебе почти всё уже и рассказал. Дед старый, но вполне себе здоровый. Живности вокруг дома мои не заметили. Ни коровы, ни свиней, ни кур с петухами. В дом он их не пригласил. Поговорил через оградку невысокую, что дом окружает. Только та оградка — ниже колена будет. Но мои не посмели переступить. Как дед ввелел им остановиться, так они и встали.

— И что он им рассказал?

— Да, вообщем, и ничего. Солдат не видел, их не кормил, выстрелов не слышал. Вообщем — три обезьянки в одной. Понял?

— Да понял я, понял. А как хоть зовут того деда?

— Да. Пожалуй, это самое и странное. Местные называют его по-разному. Кто просто дед, кто колдун, кто верель, кто хранитель, кто страж. Да и много ещё как. Выбирай что нравится.

— А сам он представился? Как назвался при знакомстве?

— Он не назвался. Только, как говорили мои ребята, при расставании он их напутствовал довольно странными словами. Сейчас поробую вспомнить. Не дословно, но близко к оригиналу звучало так.

— «Идите прямо, назад не оборачивайтесь. Не плюйте перед собой и матом в лесу не ругайтесь. Если выполните мои наказы, всё будет хорошо. А нет — дед Панкрат за вас не вступится. И запомните. Не возвращайтесь сюда. Не для вас это место. Один раз прошли — в другой ряд можете и не дойти. А кто меня будет искать — не нужно тому. Кто МНЕ будет нужен — того сам найду и привечу»…

Странно, не находишь? Перед кем он должен был вступиться в лесу? Бред. А эту фразу мои написали в отчёте слово в слово. Абсолютно одинаково. Чуть ли не одним потчерком. Сергей, что с тобой?

Тут и майор, и подполковник посмотрели внимательно на друга. А тот сидел белый как мел. Его руки дрожали.

— Палыч, — встревожился майор. — Тебе плохо? Может врача вызвать? Хотя зачем вызывать? Я-то на что?

Встав, и подойдя ближе, Васильев взял его руку в свою, посмотрел на часы на своей руке, заглянул в глаза.

— У тебя, дорогой, с сердцем всё в порядке? А то пульс за 180 и глаза мне твои вовсем не нравятся. Давление когда мерил? Давай-ка я машину вызову. В больничку б тебя, а? Посмотрели бы, прокололи. А то ты так и дуба дашь. Давай позвоню?

— Алёшка. Саш. Вы ни хрена не понимаете!

— А что нам надо понимать? Что наш друг и товарищ сейчас коньки отбросить может? Ну на фиг. Я вызываю машину.

— Нет, майор. Сейчас сядь и послушай, что я вам обоим расскажу. Это мне на днях сон свой внучка рассказала.

И полковник, почти дословно, рассказал о том,