Убийство в спальном вагоне - Себастьян Жапризо

Ждали первое сообщение из Марселя.

— А остальные пассажиры купе?

Кабур сегодня утром не явился. Но он, похоже, сказал по телефону все, что знал. Найдены трое других — актриса, шофер и супруга типа, занимающегося электроникой. Габер пошел их допросить.

— Кто остается?

— Соседнее с жертвой место — номер 223. Если Кабур не ошибается, это девушка, севшая в поезд в Авиньоне. Зовут Бомба. Но этого имени нет в телефонном справочнике.

— А красотка?

Грацци сказал — ничего в данный момент, но он, мол, начинает понимать ее лучше, чем прежде. Однако знал, что лжет, что многого не знает. Пока все шло по схеме: показания, лица людей, версии. И ничего впереди, кроме самоуверенности этого толстяка с бегающим взглядом и примитивно выраженным карьеризмом. Засунув руки в карманы пальто, тот снова сел за свой стол.

Был ли прав Таркэн?

На своем столе Грацци нашел записку маленького Габера. Пришло донесение из Марселя. Неутешительное. Один из тамошних инспекторов, корсиканец, которого Грацци знал лично, восстановил все действия жертвы в течение четырех дней, предшествовавших ее смерти. Первый телефонный отчет будет передан Грацци к четырем часам.

Он подождал, прислонившись лбом к стеклу окна, находившегося за его столом. По Сене проплывали лодки с гребцами, от которых шел пар.

Габер сам принес отчет на шести машинописных страницах в трех экземплярах. Он только что вернулся из Клиши, где повидал Риволани, его жену, детей. Они ему понравились. Угостили кофе, стаканчиком арманьяка. И проговорили обо всем, даже об убийстве.

— Оставь меня в покое. Прочитай это тоже. Затем едем к актрисе. И к Кабуру, он не явился.

Они стали читать. Габер жевал резинку.

Жоржетта Тома приехала в Марсель во вторник 1 октября в 8 часов 37 минут. В 9 часов прибыла в отель «Мессажери», на улице Феликс Пиа в районе Сен-Морон, в котором останавливалась и в предыдущие приезды. Это — народный квартал, населенный, главным образом, итальянцами или выходцами из Италии

С этой минуты и до отъезда в пятницу вечером 4 октября была занята демонстрацией своей продукции в парикмахерской «Жаклин д'Ар» в центре, на улице Рима в 19 часов покидала заведение и все вечера, в том числе и первый, проводила с неким Пьером Бекки, стюардом на теплоходе «Виль д'Орлеан» Трансатлантической компании

Приметы Пьера Бекки: высокий элегантный брюнет, довольно полный, тридцати пяти лет. Имел две судимости за драки во время военной службы и отбыл наказание в морской тюрьме Тулона. Потом — ничего. Должен отплыть на «Виль д'Орлеан» в начале ноября в двухнедельное плавание на Дальний Восток. Познакомился с Жоржеттой Тома несколькими месяцами раньше, в феврале, во время ее предыдущего приезда в Марсель. Жил тогда в отеле «Мессажери» вместе с ней. С тех пор они больше не виделись, он не имел о ней никаких известий.

Во вторник 1 октября днем Жоржетта Тома позвонила от «Жаклин д'Ар» в табачную лавку-бар на улице Феликс Пиа, куда обычно заходил Пьер Бекки, когда был на суше. Стюарда там не оказалось, и она поручила хозяину Ламберу передать ему, что придет вечером, около 20 часов.

Около 20 часов Жоржетта Тома встретилась с Пьером Бекки в табачной лавке-баре на улице Феликс Пиа, где тот, дожидаясь ее, играл в карты с завсегдатаями.

Они поужинали в пиццерии на бульваре Насиональ, совсем рядом, и вместе вернулись в отель «Мессажери» около 22 часов.

В последующие дни Жоржетта Тома после работы встречалась со своим любовником в тот же час, они ужинали в той же пиццерии, за исключением четверга, когда обедали после кино в ресторане в Оффской ложбине, на побережье.

Утром она первая покидала отель «Мессажери», садилась в автобус на углу улицы Феликс-Пиа и Национального бульвара и отправлялась на работу. Обедала со служащими «Жаклин д'Ар» в ресторане самообслуживания на Римской улице. Пьер Бекки уходил из номера позднее.

Никто из тех, кого за несколько часов удалось допросить, не заметил ничего необычного в поведении жертвы.

Опрошенный вечером в воскресенье Пьер Бекки не смог дать никаких полезных для следствия сведений. Он провел с Жоржеттой Тома пять дней в феврале и четыре в октябре. Ничего не знает о ее жизни в Париже, не знал, были ли у нее враги, не ведает о причинах убийства. В пятницу вечером, перекусив с нею в пиццерии, проводил ее на вокзал Сен-Шарль. Они расстались при выходе на перрон за две минуты до отхода поезда. На другой день, когда молодая женщина была задушена, он находился в Марселе.

Будет продолжаться опрос тех, кто знал Жоржетту Тома. Если станет что-либо известно, сообщат немедленно.

В течение четырех дней в Марселе стояла прекрасная погода. Звонивший инспектор-корсиканец сообщил, что она по-прежнему такая же.

Направляясь с Габером к выходу, Грацци зашел в кабинет комиссара Таркэна. Того на месте не оказалось. Грацци положил экземпляр отчета из Марселя на стол и заметил написанную рукой шефа фразу со своей фамилией.

«Грацци: если все случилось в поезде, значит ограбление. В любом случае работа психа».

Грацци подумал, кто больший псих из двух… и т. д. Однако безапелляционные заключения Таркэна всегда производили на него впечатление. Он перечитал записку, пожал плечами: там нечего было красть.

Он присоединился к Габеру на лестнице. В своей шотландской куртке, пожевывая жвачку, тот внимательно слушал жалобы трех инспекторов из другого отдела: это означало у него либо подхалимство, либо насмешку.

Стоя на несколько ступенек выше, те рассказывали, что уже несколько ночей не спят. Всю неделю они идут по следам парня, разыскиваемого в десяти департаментах. Тот либо сбежал из дома, либо его похитили, либо еще что-то. Теперь парнем займется другой отдел, а их бросили на ночное убийство типа, обнаруженного в туалете «Центрального». Ну и местечко выбрали, ничего не скажешь.

Габер и Грацци накануне тоже работали по делу того парня, сына муниципального советника из Ниццы. Вообще масса людей занималась его поисками в Сен-Жермен-де-Пре, Латинском квартале, в аэропортах и на вокзалах. Можно согласиться: им не повезло, но что тут можно поделать? И они с Грацци двинулись к выходу. Грацци впереди, Габер — сзади, с пониманием и сочувствием покачивая головой.

В малолитражке, которую вел Грацци, Жан-Луп снова вынул свою головоломку. Они ехали по набережной левого берега Сены в направлении площади Альма.

— И что ты думаешь?

— О чем?

— Об отчете из Марселя?

Не отрывая глаз от головоломки, Габер сказал, что надо бы посмотреть на месте. Одного отчета недостаточно — это не разговор, а сплошная болтовня.

— Им все же можно доверять, — сказал Грацци. — Если они ничего не нашли, значит ничего не было. Патрон утверждает, будто корень зла в чем-то, что случилось в поезде.

В двух коротких фразах Габер изложил, что он думает о патроне и каково наилучшее применение его мыслям. Они проехали туннель напротив Тюильри и задержались перед красным светофором. Притормозив, Грацци вынул носовой платок.

— Тебе понятен этот тип? Встречается с девушкой раз в полгода четыре ночи подряд, — он высморкался, — после чего они расстаются с лучшими чувствами, — он опять высморкался — до следующего раза?

Жан-Луп сказал, что понимает, да это и не так уж и сложно. Грацци положил платок в карман и провел тыльной стороной руки под носом. Потом заметил, что никогда не встречал таких женщин.

— Таких или других, кстати. Мне не так уж много пришлось иметь дело с женщинами. Я ведь женился двадцати лет.

Жан-Луп посоветовал не вдаваться в свою жизнь. Дали зеленый свет. Тучи над Сеной и площадью Согласия были низкие, над водой плыл легкий туман.

— На какое время ты вызвал Риволани и ту, другую?

— На завтрашнее утро, — сказал Габер. — Но это пустое дело. Девушка ничего не знает, и тот тоже.

— Он помнит других пассажиров в купе?

— Смутно. Говорит, что спал. Ни на что не обратил внимания. Во всяком случае, все описания совпадают. Кроме Гароди на верхней полке. Он также ее не заметил, ну эту, Элиану. И не знает, лежала ли она на своей полке, когда он уснул, или вошла позднее. Это подтверждает то, что говорит сама девушка или Кабур, на выбор.

— А она на кого похожа?

— Только не на душительницу.

Грацци сказал, что Жоржетта Тома тоже не была похожа на женщину, которая может встречаться с мужчиной в течение нескольких ночей раз в полгода, а в остальное время о нем и не думает. И тем не менее это так.

— Откуда ты знаешь, что она о нем не думала? — спросил Жан-Луп. — С тех пор, как тебе исполнилось двадцать лет, Земля немало покрутилась вокруг оси, начальник, проверь стрелки на циферблате.

Было пять часов вечера, когда они захлопнули дверцы машины перед знаком, запрещающим стоянку под окнами дома, где жила Элиана Даррэс. В глубине узкой и тесной улочки виднелась, словно подвешенная к небу, часть светло-желтого Шайо.