Убийство вне статистики - Виктор С. Качмарик

Не отрубит ли мне голову за булаву миллиардер Ганчук? Ведь почти все украинские миллиардеры свой капитал заработали криминалом. А так хочется разбогатеть и чтобы голова была на плечах, а не валялась в кустах с оскаленной от боли гримасой.

После коротких раздумий я захотел перейти к делу и задать Арсену важные вопросы. Арсен отрешенно смотрел в окно. За окном вдалеке было видно зелёное поле — свежий воздух, гармония природы.

— Арсен, я хочу задать несколько важных вопросов.

— Да, пожалуйста, конечно. Это ваша работа.

— Но сначала хочу ещё раз уточнить, почему вы считаете, что вашу дочь убили?

— Моя дочь была жизнерадостным человеком, два года назад она осудила самоубийство мужчины из соседнего дома, который спрыгнул навстречу смерти с крыши девятиэтажного дома, перед эти оставив предсмертную записку. Марта знала, что я скоро умру от неизлечимой болезни. Разве она могла в такое физически и морально тяжёлое для меня время оставить меня одного? Разве она не понимала, что её преждевременная смерть убьёт меня окончательно? За несколько часов до смерти она звонила мне. Настроение было весёлое, обещала приехать ко мне. Марта была обязательным человеком и никогда мне не лгала. Разве она могла по телефону мне говорить, что приедет и чтобы я её ждал, а сама надеть на шею смертельную петлю? Какая логика? Да и у моей дочери не было причин свести счёты с жизнью в девятнадцать лет. Я не слышал от неё, что есть какие-то проблемы. Она никогда не скрывала от меня своих трудностей. Я её приучил к этому с самого детства. Когда я с ней разговаривал последний раз, она говорила, что кого-то ждёт дома, но скоро приедет ко мне в онкодиспансер. Кого она ждала, я не знаю. Кроме того, ещё есть два факта, которые говорят о том, что Марта не была самоубийцей. Вот смотрите, Сергей, — Арсен рукой позвал меня за собой и вышел в коридор ко входной двери. — Вот мой входной замок. Этот замок, как и дверь, — старые. Года два-три тому назад замок сломался, и входная дверь закрывалась только ключом снаружи. Вот видите, — Арсен открыл дверь и прокрутил рукой вентиль замка, но замок не закрылся. Потом он вставил ключ снаружи и прокрутил его — замок закрылся. — Я уже давно собирался привести мастера, чтобы поменять замок, но всё время забывал об этом. Так и не поменял. В этом не было острой необходимости, так как дверь изнутри запирается на два засова. То есть когда дверь изнутри закрыта — её не открыть ключом. Мы всегда, даже днём, закрывали дверь на засовы, дверь старая и её всё время открывал сквозняк. Ну почему я не поменял старую дверь и замок? Хотя, в принципе, какое это имеет значение? Мою Марту уже не вернуть, и мне скоро будет холодно и одиноко в «однокомнатной квартире без окон».

Я опять вздрогнул от напоминания Арсена о его скорой смерти. Арсен стал напротив окна. Я заметил, что его уши просвечивают от света из окна. Видимо, у него анемия, а это не редкость при онкологическом заболевании. Мне оставалось только слушать его. Чем я его мог утешить? И надо ли было утешать? Ситуация для меня была непростая.

— Так вот, в тот день я ждал дочь, но она не пришла и я позвонил Марте на мобильный телефон перед её смертью — она не ответила. Я поехал домой. Позвонил в звонок. Марта дверь не открыла. Я подумал, что она вышла из квартиры. Я открыл дверь своим ключом и увидел в комнате мою Марту с петлёй на шее. Это тяжело было видеть. Она не могла сама изнутри закрыть замок, ибо он поломался и не закрывает дверь изнутри.

— То есть, Арсен, вы хотите сказать, что Марта не могла сама закрыть на ключ дверь?

— Да, именно так! Она могла только закрыть дверь на засов. Но в таком случае я бы не открыл дверь ключом снаружи!

— Вы хотите сказать, что кто-то закрыл дверь ключом снаружи?

— Именно! А как же тогда получилось так, что дверь была закрыта?

— Вы ничего не попутали? Дверь действительно была закрыта, и вы её открыли своим ключом?

— Да! Мне ещё рак не выел мозги. Я всё помню отчётливо. Я вообще этот день запомнил на всю жизнь. А вся жизнь для меня короткая теперь. Я бы хотел это всё забыть, но не могу и мне осталось недолго этот день помнить…

— А сколько у вас было ключей от входной двери?

— Было три: один у меня, второй у Марты, третий я держу на работе.

— А где ключ Марты?

— Я не нашёл его в квартире, хотя искал после похорон.

— Вы говорили об этой странности с закрытой дверью полиции?

— Да, я им это говорил. В полиции мне ответили, что, наверное, я что-то попутал, наверное, дверь была открыта. Но я — то знаю, что дверь была закрыта ключом снаружи. Полиции нашей лишь бы дело закрыть как самоубийство. Зачем им нераскрытое убийство? Зачем им портить статистику? А так и проблем нет. Самоубийство — и никто в этом не виноват, кроме самой Марты. Все соседи и полиция тоже наверняка знают, что мне осталось мало жить на белом свете. И полиция знает, что я не могу им чем-то испортить карьеру. У меня нет времени годами судиться для обжалования постановления полиции о закрытии уголовного дела связи с самоубийством. У меня вообще нет времени! Да и кто теперь доверяет украинским судам?

— Да… о наших судах, это правда. Я, как адвокат, знаю, что некоторые люди годами судятся и часто безрезультатно.

— Поэтому, Сергей, у меня нет времени на украинские суды, которые будут тянуть лямку. Я хочу, чтобы вы побыстрее расследовали убийство Марты и сказали мне, кто это сделал. Глупо мне надеяться на украинскую полицию. Да и времени у меня в обрез. Я хочу до своей смерти узнать, по чьей вине я похоронил свою доченьку. Ведь по логике жизни дети должны хоронить родителей, а не наоборот.

— Да, Арсен, вы правы. Я вас понимаю.

— И второе обстоятельство. Я был