Пути Звезднорожденных - Александр Зорич

Да, небожительница из бронзового зеркала принадлежала ему теперь, как принадлежала бы распутная простушка из придорожного трактира. Но только…"Но только уста Харманы – пряные и горячие. А уста шлюх холодны и имеют вкус старости", – подумал Элай.

Он все же потушил масляный светильник. Теперь трусить было поздно. Неизведанные, чуждые женщинам Сармонтазары ласки госпожи Харманы были такими обжигающими, а наслаждение, что забирало его волнами, было таким острым, что он понял: за меру колдовского экстаза, каким отзывалось его существо на любовь Хозяйки Гамелинов, ему придется заплатить всем, что он имеет. Ибо наставник учил его: «Ничего не дается нам даром.»

Пройдет меньше года и Элай сполна оплатит Алустралу каждый миг своего наслаждения.

ГЛАВА 4

ИГРИЩА АЛЬБАТРОСОВ

1

– Что может быть глупее ристалищ под небом Синего Алустрала? – проворковала Син, шаловливо прикоснувшись кончиком языка к мочке уха Тай-Кевра.

– Глупее ристалищ под небом Синего Алустрала могут быть только другие обычаи Гамелинов, – мрачно отозвался Тай-Кевр.

Глава Дома Пелнов по-хозяйски положил руку на талию Син и нахмурился. Ему нравилось общество Син, но даже она была не в силах унять его тревогу.

Тай-Кевр и Син стояли на мостике флагмана Дома Пелнов, месяц назад переименованного из «Грозы Западного моря» в «Память Лорнуома».

«Память Лорнуома» – зловещее имя. Назвать корабль так – это все равно что назвать его «Смерть Гамелинам».

Впрочем, на такую мелочь как переименование чужого корабля, на Игрищах Альбатросов, где никто не страдает от недостатка впечатлений, едва ли кто-нибудь обратит внимание. Тем более что и новое, и старое названия были выполнены тайнописью Дома Пелнов. Лишь Сильнейшие Пелнов знали, что означают эти загадочные символы.

Тай-Кевр был поглощен созерцанием прозрачных предутренних далей, в интригующей глубине которых таились Игольчатая Башня и наг-нараонская крепость, Герфегест и Хармана, файеланты Гамелинов и суда прочих Домов. Будущее.

«Память Лорнуома» и еще два файеланта Пелнов приближались к столице Гамелинов строго с юга. А на сто лиг юго-восточнее, по-воровски прижимаясь к безлюдному Поясу Усопших, сообразуясь с показаниями магических Перстов Севера и точнейшими расчетами искусных кормчих, на исходные позиции выдвигался боевой флот Пелнов в полном составе. Через четыре часа ему предстоял поворот строго на запад. Потом – еще два часа хода и остановка. Об этом не знал и не должен был знать никто. Такова была воля Тай-Кевра. Таков был совет Син, всеведущей Син.

Тай-Кевр не хотел сознаваться себе в том, что эта странная дива, исчадие Пояса Усопших, за последние ночи измотала его почище, чем смогли бы это сделать десять самых разнузданных портовых шлюх Рема Великолепного, посаженных на голодный паек целомудрия, а затем выпущенных на волю под залог образцового поведения. И только в эту ночь Син сама отказалась от продолжения любовных утех. «Не всякому воину полезно делать любовь перед сражением», – объяснила она.

Син. Он до сих пор не решил, что подарит ей – жизнь или смерть.

Подарить Син смерть было гораздо проще. Когда она надоест ему, а это, судя по всему, случится очень и очень скоро, ему нужно будет лишь послать за палачом. С жизнью было сложнее. Если он подарит ей жизнь, то, пожалуй, уже послезавтра будет кончать кровью.

Впрочем, жить или умереть Син в конечном итоге решал отнюдь не Тай-Кевр. Это решали обстоятельства. Все зависело от того, что увидит он, Хозяин Пелнов, в Наг-Нараоне. От того, солгала ли ему Син, когда рассказывала о магических свойствах Лона Игольчатой Башни и расположении флота Гамелинов.

«Если не солгала – я подарю ей жизнь. Гибель Гамелинов стоит того, чтобы одна девка, которую, конечно, лучше бы сжечь, зажилась на земле чуть дольше, чем положено», – вот о чем думал Тай-Кевр, напряженно вслушиваясь в рокот пенной стихии, что забавлялась трехъярусной тушей «Памяти Лорнуома».

«В крайнем случае, отошлю ее на время из Лорка, если будет невмоготу», – пронеслось на задворках сознания Тай-Кевра.

Ему очень хотелось, чтобы предсказания Син, которые та шептала ему, переводя дух после ожесточенных соитий, оказались истинными. Чтобы его план, который уже успел созреть и утвердиться во всех своих изощренных деталях, обратился явью. Гибелью Гамелинов. Разрушением Наг-Нараона. Местью. Истинным торжеством Пелнов во имя памяти Лорнуома и его родичей – Шаль-Кевра и Глорамта.

– Вижу Наг-Нараон! – радостно прокричал впередсмотрящий.

Черной риской была процарапана на сером предутреннем небе Игольчатая Башня.

Тай-Кевр пожал плечами – впередсмотрящий мог бы и не кричать. Ожидать роковых решений судьбы теперь оставалось каких-то четыре часа. Увы, от этого ожидание становилось лишь напряженней. «К Хуммеру ожидание! Надо поспать – пустые вопросы можно будет задавать себе и завтра.»

– Разбудить на входе в наг-нараонскую гавань, – с трудом сдерживая зевок, бросил Тай-Кевр вестовому и зашагал в свою каюту, оставив Син скучать на мостике. Насколько он успел изучить ее повадки, она никогда не спала. Даже не притворялась спящей.

2

– Хозяин! Хозяин! Пора вставать! – продолжительные деликатничанья не привели к желанному результату и вестовой изо всех сил тряхнул Тай-Кевра за плечо.

– А не пошел бы ты Хуммеру срам сосать… – захрипел было спросонья Тай-Кевр, но, продрав глаза, в которых неспешно проступало осмысленное выражение, замолчал. – А, это ты… Спасибо, что все-таки добудился.

– Рад стараться! – вестовой приложил кулак к груди – туда, где сердце. Точнее, не к груди а на пол-ладони от груди – как того требовали морские традиции Пелнов.

Тай-Кевр не стал задавать вестовому вопросов вроде «Ну как?» или «Что там флот Гамелинов?». Он просто оделся, перепоясался мечом, набросил на плечи шерстяной плащ и поспешил на палубу.

Уже рассвело, но солнце еще пряталось где-то за наг-нараонскими скалами, окружавшими бухту с трех сторон. Син неподвижным изваянием застыла на мостике. Казалось, с момента ухода Тай-Кевра она вообще не сменила позы. «Как ящерица» – подумал Хозяин Дома Пелнов.

Файеланты Пелнов неспешно проходили мимо Лысого Мыса. Еще мгновение – и с мостика откроется вид на Миноговую Бухту Наг-Нараона. Еще мгновение…

Да! – Тай-Кевр не сдержался и изо всей силы ударил раскрытой ладонью по перилам мостика. Да! – восемьдесят файелантов Гамелинов, красавцы, все как один трех – и четырехъярусные исполины, краса и гордость Синего Алустрала, все были здесь. Как ягнята, назначенные к закланию. Как сельди в чану торговки рыбой. Да! – Миноговая Бухта станет их последним пристанищем и их вечным склепом.